Стальная хватка империи - Васильев Сергей Александрович - Страница 106

Иосиф в эти годы работал неутомимо, без сна и отдыха, по двадцать часов в сутки, за что получил прозвище Стальной, а после подсчета построенных его управлением механизированных станций занял законное место в сенате вместе с промышленником Второвым (за город-завод Электросталь), энергетиками Классоном и Красиным (за тысячу сибирских электростанций), инженером Ипатьевым (за отечественный химпром) и изобретателем Шуховым, чьи ажурные конструкции с тех пор являются визитной карточкой Сибири, Маньчжурии и Дальнего Востока.

Тянется ниточкой под крылом самолета железная дорога, ветвится убегающими в сторону подъездными путями. Кажется, он может их перечесть, закрыв глаза: исходил ногами и верхами с запада на восток. Его дневник побед и поражений (и такие были). Особенно обидно он мог сесть в тюрьму из-за невыполненного предвыборного обещания: каждому первокласснику – сборник Пушкина. Пообещал, выслушал рукоплескания и, с головой уйдя в текущую работу, просто не успел. И сел бы, если бы не его начальник – Дзержинский. Феликс Эдмундович лично выступил на суде, сварливо заметив: «Ваша честь! После его нынешней работы любая каторга, на которую вы определите Иосифа, будет для него отдыхом!»

Приговор все равно влепили, но с отсрочкой исполнения на три года. А уже через год второй его поручитель, Лев Николаевич, лично вручал первоклассникам Ясной Поляны новые, пахнущие типографской краской и сверкающие глянцевой обложкой сборники сочинений Александра Сергеевича. Обещание было выполнено, урок усвоен: лучше вообще не обещать, чем обещать и не сделать! Утешало то, что не один он такой. Владимир Ильич со своим прожектом замены армии и полиции на поголовно вооруженный пролетариат так и путешествует из законодательного собрания в Шушенское и обратно.

Зато за время совместной работы им удалось принять новое пенсионное уложение, направленное на сохранение положительной демографической динамики. В соответствии с ним государственная пенсия родителей напрямую зависит от заслуг, достижений и уплаченных налогов воспитанных ими детей. При наличии нескольких детей пенсии складываются.

Народ сообразил быстро. Через год у детских домов и сиротских приютов не было отбоя от желающих усыновить, удочерить или оформить опекунство. Отечественных сирот расхватали как горячие пирожки, а обделенные бездетные потянулись в поисках неприкаянных бездомных ребятишек за границу. Ну и слава богу! Много детей не бывает. Нам еще Дальний Восток и Крайний Север заселять.

Самолет сделал круг над Казанью, нырнул вниз, будто хотел ткнуться носом в зеленый лесной ковер, но в последний момент передумал, скользнул над самыми кронами, подпрыгнул на невидимых кочках и покатился по грунтовой полосе, отфыркиваясь двигателями, будто морж после купания.

На взлетном поле было шумно, как на базарной площади перед праздником. Казань – удобный транзитный перекресток для нового крылатого транспорта. На юг до Багдада и Медины, на восток до Харбина и Владивостока, на запад до Одессы и Вильно торили дорогу солидные, степенные «Ильи Муромцы» и юркие быстрокрылые «Алеши Поповичи». Третий богатырь, «Добрыня», в силу своей специфики обретался только на водоемах и был первым гидросамолетом, сразу попавшим на военную службу. Впрочем, и первые два богатыря тоже делали свои последние гражданские рейсы. Мобилизационный приказ уже подписан.

– Иосиф! Ты ли?!

На взлетном поле, расставив руки, будто демонстрируя результат удачной рыбалки, стоял герой сражения в Персидском заливе командир батареи поручик Жуковский. Точнее, уже не поручик и даже не артиллерист.

– Да никак капитан авиации? – вздернул брови Иосиф.

– И ты уже не вольноопределяющийся, – хохотнул летчик.

– Ну да, определился вроде… – улыбнулся викарий.

– Вот и я тоже! Мне уже самоходный дивизион давали под команду, но как увидел это чудо, – Жуковский махнул перчаткой на новенький биплан, – так и понял: погиб я для артиллерии! Правда, в воздухоплавательную академию приняли с понижением в чине, несмотря на все боевые заслуги. Но, веришь, ни одного дня не жалел. С тех пор и летаю.

– С Уточкиным служите?

– Да, а до этого с Красиным! Леонид Борисович сейчас в Америке, мотается от побережья к побережью – роет носом землю, ищет таланты, гребет всех, кто имеет хоть какую-то ценность, и переправляет в наши академгородки… Прости, Иосиф, мне уже на взлет отмашка. Пора! Рад был свидеться…

Мягкий июньский день клонился к закату. Генеральный секретарь Главного политического управления Иосиф Джугашвили присел на теплую траву, привалился спиной к самолетному шасси и прикрыл глаза. Надо постараться хотя бы немного отдохнуть. Последний мирный день. Потом будет недосуг.

Завтра начнется… Грохот пушек, кровь, пот, вонь сгоревшего пороха и растерзанных тел. Оскалившиеся легионы «цивилизаторов» в очередной раз накатят как океанская волна, чтобы разбиться о ненавистную им твердыню, схлынут, оставляя на просторах Отечества выбитые зубы, обгаженные портки и лохмотья собственной спеси. Защитники, отложив оружие, в который раз возьмут в руки мастерки, чтобы чинить и восстанавливать порушенное нашествием «наших западных партнеров». И так без конца. Раз за разом, столетие за столетием.

«Все это ляжет на плечи русского народа. Ибо русский народ – великий народ. Русский народ – это добрый народ. У русского народа ясный ум. Он как бы рожден помогать другим нациям. Русскому народу присуща великая смелость, особенно в трудные времена, в опасные времена. Он инициативен. У него стойкий характер. Он мечтательный народ. У него есть цель. Потому ему и тяжелее, чем другим нациям. На него можно положиться в любую беду. Русский народ неодолим, неисчерпаем»[70].

Политические идеи, озвученные в книге

Ответственность чиновников как основа функционирования государственного аппарата

– Вам нужен честный, исполнительный и, главное, ответственный чиновник или поговорить о таком? Земский собор может долго и нудно его обсуждать. А создать, воспитать, организовать может только сильная, централизованная и жестокая власть. Жестокая! Я надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?

Я имею в виду элементарную ответственность за свои действия, Александр Иванович, как необходимое условие существования государства. Это готовность чиновника к негативным последствиям своих просчетов, не говоря уже про преступления. Вы видели когда-нибудь строителя моста, который становится под опорой во время испытания на прочность? А я видел! Это и есть пример высшего проявления ответственности. Он готов умереть, если допустил ошибку!

Вот и чиновники должны точно так же отвечать за результат своей работы… Они должны постоянно стоять под опорами построенного ими моста! Они должны там жить! Если этого нет, то власть, которую они представляют, стремительно деградирует и гарантированно погибает в борьбе с конкурентами…

Дворяне возникли именно как служивое сословие, сиречь чиновники, – продолжал император, – и дворянская честь предполагает бросать перчатку обидчику и пускать себе пулю в висок в случае осознания собственного позора. Но факт мздоимства и казнокрадства среди дворян почему-то не считается оскорблением, позор которого смывается кровью… А ведь это оскорбление конкретным чиновником всего служивого сословия… Из-за одной паршивой овцы будут считать паршивым все стадо. Но оно глухо, немо и озабочено сохранением своих привилегий.

И знаете, что в результате произойдет? Ему бросит перчатку другое сословие, и в этой дуэли уже не будет ни правил, ни секундантов, а только тотальное истребление. Впрочем, вы же изучали историю и знаете, как славно поработала гильотина в революционной Франции? Думаете, Россия избежит подобной чистки? Я считаю, что нет…

Заставлять человека делать то, что он делать не хочет, долго, хлопотно и малопродуктивно. Легче изменить условия, при которых он сам сделает то, что от него требуется. Однако что вы вообще понимаете под управлением? – прищурил император глаза, еле видные под бинтами.