Продолжение записок сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусст - "Swfan" - Страница 10

Менеджер и Киёко переглянулись.

— Мачи-сан, — прощебетала девушка. — Да это же псих… Мне так страшно! — сказала она с наигранным беспокойством, в то время как на лице у неё появился садистский блеск.

— Неважно кто я… Важно… Чего я требую! — он попытался сделать грубый, глубокий голос и даже придать ему акцент, чтобы его точно не узнали, но в итоге едва не закашлялся.

Менеджер и Киёко переглянулись.

— Мачи-сан, — прощебетала девушка. — Да это же псих… Мне так страшно! — сказала она с наигранным беспокойством, в то время как на лице у неё появился садистский блеск.

— Не волнуйся, Киёко. Я с ним быстро управлюсь, — обещал менеджер и с усмешкой посмотрел на Таро. Последний смутился. Он прекрасно понимал, что его не воспринимают всерьёз.

Помявшись несколько секунд, весьма трагичных для его образа, Таро произнёс:

— Вы… Нет… Я требую, чтобы вы принесли Кимика Сиба извинения за свою клевету и вернули ей работу.

— Сиба? — удивился менеджер.

Киёко нахмурила брови, и вдруг лицо её прояснилось, а на губах, красных, как перчик, заиграла улыбка:

— Ах, я знаю, знаю этот голос! Это же тот дебил, который со мной сидит — Танака!

Таро похолодел.

— Танака? Танака Таро? — на секунду удивился менеджер, а потом кивнул.

— Танака, это ты? Совсем сбрендил?

— Я… — Танака немедленно хотел оправдаться, и между делом совершенно забыл использовать свой «мрачный» голос. Он попытался вернуться в образ, но…

— Ты уволен, — вдруг заявил менеджер.

Таро вздрогнул.

Его точно огрели.

Все мысли разом вылетели у него из головы.

— Как ты посмел подкараулить меня, своего начальника, после работы?.. Нет, за такое тебя не просто надо уволить. С тобой будет разбираться полиция, понял? — громко заявил менеджер.

— Ой, неужели нам придётся ехать к полицейским… — с досадой проговорила Киёко.

— Не волнуйся, — улыбаясь и поглаживая её по спине сказал менеджер. — Я им завтра позвоню, а сегодня… Хм.

Мужчина выступил вперёд и стал снимать пальто и пиджак. Вскоре обескураженный Таро вздрогнул, когда менеджер расправил свои широкие плечи, — он вообще был подтянутым человеком, что, обыкновенно, скрывал офисный костюм, — и выставил перед собою кулаки.

— В школе я был чемпионом боксёрской команды, — сказал он, похрустывая шеей.

— Ах… — вздохнула Киёко.

— Кхм… — сглотнул Таро.

Он стал непроизвольно пятиться, но вдруг остановился, когда менеджер окликнул его резким голосом:

— Стоять!

Таро замер.

— Завтра с тобой разберётся полиция… — хмыкнул мужчина. — А сегодня я сам тебя проучу за эту выходку, Танака… С начальниками шутки плохи. Впрочем, тебе этот совет уже не пригодится. Больше ты себе работу не найдёшь.

— Нет, я…

Не успел Таро договорить, не успел он даже придумать, что именно собирается сказать, как мужчина двинулся прямо на него и выкинул руку. Удар получился стремительным. Боксёрский опыт давал о себе знать. Кулак врезался в пупок Таро, перекосил его и поставил на колени…

На первый взгляд.

На самом деле всё было немного иначе.

Таро приготовился испытать безмерную боль, но почувствовал только лёгкий, неприятный толчок. И на колени он упал только потому, что удивился. Ведь удар был такой сильный, такой быстрый… Таро никогда в своей жизни не дрался, но бывали разы, когда его били, и он прекрасно понимал, что такой удар должен был по меньшей мере перевернуть ему желудок и вызвать сильнейшую рвоту.

Её не было.

Вместо этого был только лёгкий толчок, который, тем не менее, вызвал у Таро оцепенение — оцепенение рассудка.

— Танака! — раздался грубый крик менеджера. — Ты что, спрятал металлическую пластину у себя под рубашкой? Дурак! Ну ладно, — лицо мужчины сделалось надменным. — Сам не оставил выбора. Значит придётся бить тебя в лицо… Ногами. Я же не хочу повредить руки о твою грязную морду.

Мужчина занёс ногу. Таро приподнялся.

— Лежать! — крикнул менеджер, и уже собирался его ударить, когда кулак Таро стремительной звездой врезался ему в переносицу.

Раздался хруст.

Мужчина свалился на бордюр.

Его лицо стало красным, словно в него бросили шарик с краской.

Таро удивлённо посмотрел на него, затем на Киёко, довольное выражение которой немедленно застыло, а потом треснуло и скривилось, и вдруг погрузился в свои мысли.

Ему представилась машина, которая на всех порах несётся в сторону большого американского каньона.

В такой критический момент у водителя есть всего два варианта. Он может либо остановиться, повернуть, выпрыгнуть из машины и сбежать… Собственно, в сознании Таро данный вариант действительно представлялся стремительны побегом — совершенно бессмысленным, ибо, как инерция всё равно утянет машину в бездну, так и он сам уже потерял работу, а может быть и свободу… Либо он может надавить на газ со всей силы и попытаться перепрыгнуть зубастую пропасть.

Некоторым людям просто нужен повод.

Один единственный повод…

…Вскоре выражение на лице Киёко снова переменилось. На смену удивлению постепенно пришёл безмерный, уродливый ужас, пока девушка наблюдала за тем, как мужчина в бежевом пальто, с маской Луффи из Ван-Писа — она смотрела этот мультик в детстве, — с бешеной, механической яростью превращает лицо Мачи, — красивое, мужественное лицо с выразительным подбородком и горбинкой на носу, — в бордовое месиво, в кари, ударяя его с такой силой, что ошмётки кожи разлетались по земле, и вены лопались после каждого удара и превращались в кровавые фонтаны.

Наконец он схватил Мачи за волосы, и Киёко до крови прикусила губы, когда увидела лицо своего парня. Последнее напоминало разбитый помидор. Ошмётки плоти свисали с него и дрожали на ветру. Быстрые капли крови ударялись о бордюр, образуя ручейки.

— Сиба завтра же вернётся на работу, понял?

Красная маска попыталась кивнуть, но только дёрнулась. Мужчина в белой рубашке не мог пошевелиться. Он был похож на куклу, которую держат за волосы, — также он плюхнулся на землю, когда его отпустили, а потом зашёлся конвульсией.

Киёко в оцепенелом ужасе наблюдала за всем происходящим, и вдруг заметила, что человек в маске движется прямо на неё. Она вздрогнула, плавно закрыла лицо руками и калачиком свернулась на асфальте.

— Ты ничего не скажешь, ясно, шлюха? — раздался сверху голос.

Киёко медленно кивнула.

— Никому… И ещё… ты извинишься перед Сиба.

— И-извинюсь…

— Хорошо… — мужчина кивнул, сплюнул, — его плевок разбился в нескольких сантиметрах возле её головы, и несколько холодных капель упали ей на лицо — развернулся и грузной, нарочито неторопливой походкой, сунув руки в карманы скрылся за поворотом.

В этой же позе он прошёл ещё несколько метров… А потом замедлился, как замедляется мелодия, прежде чем совсем расстроиться, опустился на колени и схватился за голову. Затем поднялся и было дёрнулся назад, чтобы спросить, всё-ли в порядке и нужно ли вызвать скорою, — и ещё, возможно, попросить прощения, — но вовремя удержал себя и со всех ног бросился бежать.

В свою квартиру Таро вернулся в том оцепенении, в котором пребывал довольно часто на протяжении последних дней. Не включая свет и не снимая пальто, которое жало ему в плечах, он свалился на пол и долгое время смотрел на белую лампочку.

Затем достал телефон, набрал сообщение с тем видом, который бывает у преступника, который извиняется перед родителями за все траты, которые те понесли на его воспитания, вовремя удержал себя, чтобы ничего не отправить, и до самого рассвета, свернувшись калачиком, смотрел видео на ютюбе с названиями как-то: «инструкция по выживанию в японской тюрьме для чайников».

Когда прозвенел будильник, Таро медленно переоделся и побрёл на работу.

Когда прозвенел будильник, Таро медленно переоделся и побрёл на работу.