Путь наемника (СИ) - "N& - Страница 59

Первый луч солнца, заглядывающий в королевскую опочивальню, слуга с подносом для умывания, чарующий аромат тилуна на завтрак, мудрый взгляд отцовских глаз, советы брата, Элельен.

Элельен…

Ее Нику не хватало больше всего.

Наверняка у Шазшаза тоже есть кто-то, о ком он вспоминает, находясь в дали от родины. Может быть невеста, мать, отец или любимый… оазис. Ну или что там можно любить среди песков. Эльфу трудно было представить жизнь в практически лишенном растительности месте. Но даже так, тоска по дому она ведь у всех одна.

— А почему ты ушел? — спросил Никаниэль, подбросив в костер пару поленьев и подсаживаясь рядом.

— Позор.

— Позор? — не поверил своим ушам принц. Трудно представить как мог навлечь на себя позор такой могучи воин.

— Не мочь добыть имя.

Этого Ник не понял. Что значит «добыть имя»? Не сумел подобрать слова и сказал что-то не то? Нет, в таком случае он обычно машет руками и просит помощи. Но ведь у него же есть имя, разве нет?

— А как же Шазшазшазшаз… и вот это вот так далее?

— Не мой имя. — понуро произнес тот. — Шаз — сын, Гвистипион — … — варвар принялся вращать рукой, как раз намекая, что не помнит нужное слово.

— Отец? Дед? Ааа! Предок? — догадался Никаниэль.

Шазшаз кивнул.

Так значит если «шаз» на криамо это «сын», то он сын сына сына сына и так далее Гвистипиона? А свое имя нужно как-то по особому получить что ли?

Словно услышав мысли Ника, Шазшаз продолжил:

— Семь раз сын — нет! Нужен добыть имя. Драться гослопах. Проиграть. Нельзя жить. Очнуться трава. Твой помочь. Флардо помочь. Твой помочь. Промиклотар! — как на духу выпалил четырехрукий воин, и, судя по виду, ему заметно полегчало.

Кто-то другой может и не понял бы что означал этот набор слов, но Никаниэль уже не одну неделю обучал Шазшаза общему языку и за это время настроился с ним на одну волну. Судя по всему, выходило, что имена варвары получали не от рождения а за какие-то особые заслуги. Как, например, предок Шазшаза — Гвистипион. После чего, на протяжении семи поколений никто в его роду не удостаивался имени и ему пришлось отправиться добывать свое.

Ник не знал как там у варваров, но, по его мнению, сам факт битвы с гослопахом уже достоин того, чтобы тебя хоть как-то да назвали. И не важно выиграл ты там или нет. Взял в руки меч — молодец, не струсил и подошел к гослопаху — умница, а если уж приголубил его своим оружием хотя бы раз — получай имя. Возможно посмертно.

Ведь гослопах — самое опасное живое существо пустынь. Гигансткий скорпион размером с лодку. И это не считая клешней, заостренного хвоста и четырех пар мощных лап, позволяющих ему бегать по песку со скоростью значительно превышающей человеческую. Если верить прочитанному в свое время учебнику, то гослопахи являлись злейшими врагами зитарусов, да и вообще всего, что поимело неосторожность встать у них на пути.

И вот против этой твари вышел Шазшаз ради имени. Сурово у них там в пустыне. Возможно поэтому чернокожие воины и ценятся так сильно по всему Альйону.

В общем, Шазшаз проиграл и выжил, скорей всего, благодаря исключительной регенерации изредка встречающейся у представителей его расы, отделавшись тем самым здоровенным шрамом через все тело. Очнулся он уже на границе одного из королевств, где его, потерявшего всякую волю к жизни, пленили люди Винцесса. Из рабства его спас сам Ник; потом из Тики, похоже, Флардо; затем, после битвы с Дреши, снова Ник; и вот теперь…

— Постой, — спохватился Никаниэль, — что значит «промиклотар» на криамо?

— Отважный! — гордо заявил Шазшаз, ударив себя в грудь сразу двумя левыми кулаками.

Значит все-таки не червяк и не сопля выхухоли. И на том спасибо. Получается варвар так сильно впечатлился действиями принца возле заставы, что даже дал ему имя согласно традициям родины. А потом пошел следом за тем, кого посчитал достойным. Это определенно многого стоит!

Только теперь Ник понял, как выглядит в глазах Шазшаза. И это при том, что сам принц считал его могучим, доблестным воином, достойным всяческого уважения.

— Я тоже хочу дать тебе имя, Шазшаз. — произнес Никаниэль, проникшись моментом. — Настоящее, а не то что сейчас!

— Спасибо, Промиклотар. — проникновенно проговорил варвар, крепко сжав Ника за плечи. — Ты воин фатас. Мой имя не заслужить. Нет. Пока нет.

И с этими словами ушел во тьму, оставив Ника наедине со своими мыслями.

Дни сменялись днями. Черные Соколы сошли с Южного Королевского Тракта, забирая севернее и при этом продолжая двигаться на запад — вглубь людских территорий.

Если поначалу восточные королевства казались Нику убогими, раздираемыми войнами землями, полными бандитов, дезертиров и лишенными законной власти, то, по мере приближения к центральной части бывшей Лионтии, его мнение сильно изменилось.

По сравнению с тем что он видел теперь, люди в Габильнуте, Теофане, Акане и других посещенных им до этого городах и странах жили, можно сказать, припеваючи. Местные же жители хлебнули горя полной чашей и еще не испили ее до дна.

В центральных королевствах войны действительно не прекращались. Возомнившие себя королями, потомки бывших аристократов вели бесконечные сражения за многократно разоренные города, деревни, рудники, пастбища и поля, которых едва хватало, чтобы прокормить не видевшее мирного неба население.

Земля стонала и плакала. Плакала кровью убитых и похороненных в ней солдат. Слезами матерей, что отчаянно цеплялись за руки вербовщиков, пришедших забрать последнего сына. Она рыдала, не в силах выдержать всю ту боль, что вынуждены были нести на плечах несчастные, рожденные в этой части Альйона.

Стиснув зубы, наемники продолжали свой путь, стараясь не смотреть на осунувшиеся лица калек, беженцев и других обездоленных, встреченных ими на обочине дороге. Обочине жизни.

Попадались и дезертиры. Группы не выдерживавших ужасов войны мужчин. Грязные, оборванные, голодные, но вооруженные и от того вдвойне опасные, они волками глядели на караван Соколов, с сожалением понимая, что такая добыча им не по зубам. Банда Дреши, по сравнению с ними, выглядела элитным отрядом дворцовой стражи. Хотя фактически точно так же сбежали из армии.

Интересно, стал бы сам Дреши ступать на путь беззаконья, зная насколько ему повезло не жить здесь?

Теперь, во время ночевок, Мейсис приказал утроить дозоры и пообещал сурово покарать каждого, кто посмеет заснуть на посту. Но угроз и не требовалось. Наемники прекрасно понимали, что может случиться, потеряй они бдительность. Ведь, кроме того, многие везли с собой жен и детей. Сытых. Обутых. Одетых. А не…

В один из вечеров отряд остановился неподалеку от небольшой деревни. Часть домов сгорела, и их почерневшие остовы застыли немыми памятниками людскому горю. Но оставшихся вполне хватало, чтобы вместить выживших. Солдаты удачи уже поужинали и занимались своими делами, латая снаряжение или просто играя в кости.

Мальчик лет четырех — сын одного из бойцов — сидел на траве, увлеченно тыкая палочкой в здоровенного рогатого жука. В другой руке он держал недоеденный кусок хлеба. Ребенок подобрался слишком близко к краю лагеря, и Никаниэль, бездумно листая дневник некроманта, вполглаза приглядывал за ним в ожидании когда кто-то из родителей спохватится и уведет любознательное чадо обратно к телегам.

Тут из кустов вышла девочка. Она была едва ли старше. Тощая, как новорожденная лань. Ее тело вместо платья покрывала мужская рубаха с оторванными руками, а босые ноги пестрели синяками и ссадинами.

Одна из местных.

Не произнося не звука, она молча смотрела на мальчика, а если точнее — на хлеб в его руке. Судя по виду, она мечтала о нем больше, чем о чем либо в своей жизни. Но повсюду сновали вооруженные мужчины, а к своим годам девочка прекрасна понимала, что те могут принести с собой нечто страшнее голода.

Сын наемника, отвлекшись от жука, заметил «шпионку». Он с легкостью проследил за ее взглядом и протянул ей остатки трапезы. Но девочка, опасаясь взрослых, лишь быстро замотала головой из стороны в сторону и даже сделала шаг назад. Тогда мальчик сам встал, подошел к ней и вложил еду прямо в руку.