Вкус ночи (СИ) - Маар Элиза - Страница 19

Я так и зависла с баночкой мази в руке.

В душу вгрызся страх, он же сжал горло так крепко, что перехватило дыхание.

Если это те, о ком я думаю..

Нет, они бы пришли сами, а не стали бы поджигать наш дом, травить Фло и натравлять Броаха.

— Ищейки Кристиана уже работают, Ката. — приподняв мне лицо за подбородок, мягко сказал Брендон.

То, что он говорит моим голосом, так же сильно сбивает с толку, как и в первый день.

— Они найдут виновного.

Если к тому моменту он меня не достанет..

— Не достанет. — усмехнулся Брендон.

Я что, сказала вслух? Ой..

— А знаешь почему?

Я обмакнула два пальца в мазь и нанесла ее на царапину на щеке.

— В твоем теле сейчас я. — продолжил Брендон, тяжело дыша. — И если уж меня убьют, то ты останешься жива.

Я ошарашено выпучила на него глаза. Нет, даже думать об этом не хочу!

Меня не столько пугает мысль навсегда остаться в его теле, сколько потерять его.

— Да, шучу я, шучу. — улыбнулся Брендон, но как-то устало. — Не смотри на меня так. Вообще ни на кого так не смотри, не порть мою репутацию, трусишка!

— А если уже..? — робко произнесла я, пряча взгляд.

Лицо тут же вспыхнуло, и кончики ушей тоже.

— Та-ак. — настороженно протянул Брендон. — Ну и что случилось за те два часа, что мы были порознь?

— Ты только не волнуйся, ладно? Меня никто не видел. Ну-у, кроме Мими.

Парень перевел взгляд на кошечку, и та расплылась в ехидной улыбке от уха до уха. Еще и вспыхнула, зараза такая.

— Ты везде шикарный, Бренди! — выдала она.

— И той дриады. — тише дополнила я. — Если..

— Какой еще дриады?

Тепло коснулось и шеи. Я тяжело сглотнула.

— Веснушка?

Я набрала полную грудь воздуха и высказала все на одном дыхании:

— Она загнала меня в угол, чуть не удушила ветками, стянула с меня штаны вместе с трусами и сбежала!

Его лицо вытянулось. Как бы сказала Ария, он в этот момент охренел от жизни!

— Дриада, говоришь. — произнес парень тихо. — Рыжая?

— Рыжая. — кивнула я.

— Вот стерва злобная! Сначала дурман-цветами меня опоила, чтобы в постель затащить, так теперь еще и..

Заметив выражение моего лица, он тотчас замолчал.

А я что..

А мне стало больно. Грудь в тисках словно сжали, и по венам яд пустили.

— Послушай, Ката. По своей воле я бы в жизни с ней не связался. — он выдержал паузу, проникновенно смотря мне в глаза. — И раз уж мы должны открыться друг другу… Мое черствое сердце принадлежит только тебе. Одной тебе с той самой ночи звездопада.

Дыхание от его слов перехватило, а внутри разлетелись ожившие бабочки.

Я уставилась на Брендона как на какое-то чудо.

Он ведь, правда, это сказал? Да? Я не ослышалась? И это значит то, что..

Я опустила взгляд, внутри разлилась отвратительная горечь.

Остынь, Ката! Да даже если и так, это не имеет значения!

У меня есть жених! Обязательства перед ним..

Стерев с шеи парня кровь, я молча принялась обрабатывать мазью небольшие царапины.

Брендон смотрел на меня. Ждал? И чего?

Его — моя — ладонь легла мне на щеку, и я вздрогнув, невольно подняла взгляд.

— Веснушка..

Я едва сдержалась, чтобы не закрыть глаза от блаженства.

Да, это его «Веснушка» было сказано не тем бархатистым проникновенным голосом, но касание..

Боги, оно наполнило меня теплом. Хотя мне и так было жарко, но это тепло было немного другое.

Проклиная все и всех, я убрала его ладонь с щеки. Он понял без слов, что это означало.

Отказ. Я не разделяла его чувства.

Мы молчали какое-то время. Слишком долго, как мне показалось.

Тишина была давящей, но никто из нас ее нарушать не хотел.

Я боялась сорваться и высказать все то, из-за чего болит душа.

И тогда бы Брендон точно бы посмотрел на меня так, словно я… ничтожество. Грязь. Лгунья.

Кровавая шлюха. Что еще хуже.

А он, видимо, больше не мог открыть еще что-то.

Боялся разочароваться. Или же опасался боли. А может, и то, и то.

— Вставай, я тебя переодену и расчешу волосы. — сказала я, когда закончила смазывать царапины и ссадины.

— Справиться с ними я в состоянии.

Спорить не стала. Надела на него самую закрытую ночную рубашку, какая у меня была, и дала ему расческу.

И тут же пожалела об этом.

— Стой, изверг! — ужаснулась я. — Ты меня так лысой оставишь!

Я подлетела к нему и выхватила орудие пыток из руки.

— Ты посмотри, сколько волос выдрал! Нежнее как-то можно?! Боги… садись, сама все сделаю! Больше чтобы не трогал мои волосы, понял?! Не то я налью на твою шевелюру облысина!

— Столько шуму. — со вздохом сказал он чуть позже. — И из-за чего?

Я поджала губы. Несколько мгновений думала, стоит ли рассказывать, и все же решилась.

— Для моего народа волосы — это символ жизни. Мы ни стрижем их, ни красим, храним их первозданную красоту.

— Прости. — сказал он виновато. — Если бы я знал.

— Теперь знаешь.

В отражении зеркала я заметила, что он пару раз открывал рот, но так ничего и не спрашивал.

— Ну? Что хотел?

Парень поерзал.

— Твоя спина, она меня убивает. Не расскажешь, что за чертовщина происходит с ней ночами?

Боги… Тогда он узнает, кто я.

Но ведь это нам и нужно, чтобы все вернулось на круги своя. Не так ли?

Тяжело вздохнув, я ответила…

— Я фейри. Если быть точнее, то только наполовину.

Я поймала его удивленный взгляд в отражении зеркала и тут же опустила глаза.

Разделила волосы на три части и принялась заплетать косу.

— Папа был светлым эльфом, — с болью в сердце продолжила я. — Сильным, магически одаренным, а мама темной фейри. Ее кровь во мне возобладала, и выросли крылья.

Тяжело сглотнув, я заставила себя сказать:

— Встань, я покажу..

Я разместилась у Брендона за спиной и трясущимися руками расстегнула пуговицы ночной рубашки.

Спереди парень придержал ее, чтобы не свалилась. Взгляд его был направлен на зеркало.

Моим же глазам открылся замысловатый узор на спине.

Раньше он был чудесен, а сейчас представлял собой хаос из линий и полукругов.

— Ты должен чувствовать их. — прошептала я. — Они сейчас часть тебя. Просто представь, как они отделяются от спины.

С первого раза у него не вышло, и чтобы хоть как-то помочь, я провела костяшкой указательного пальца ему между лопаток.

Он со стоном задрожал, и в следующее мгновение то, что осталось от моих крыльев, распустилось, словно цветок.

У Брендона перехватило дыхание. У меня тоже.

Волоски на руках встали дыбом, а во рту пересохло. Я думала, увидев их, будет больно, но нет.

— Кто это сделал? — лишенным чувств голосом произнес Брендон спустя, казалось бы, целую вечность.

Я поймала его взгляд в отражении зеркала.

В моих бирюзовых глазах сейчас горело пламя из ненависти и ярости. Лицо побелело, а губы сжались в тонкую линию.

Проснулась застарелая боль. Острая. Не щадящая. Тело налилось слабостью.

Добравшись до кровати, я опустилась на ее край и сжала в кулаках простыни.

Брендон все не отрывал глаз от моих крыльев.

Я думала, мне не хватит ни сил, ни смелости открыться, но слова полились из меня легко.

— Всю мою семью истребили. Мне было 10, когда анимпы среди ночи напали на нас. Защитить нас было не кому. Папа погиб на войне за два года до..

Я судорожно выдохнула и закрыла глаза.

Перед внутренним взором тотчас возникли картинки, из-за которых душу наизнанку вывернуло. В ушах зазвенел голос той вампирши.

Сбежать от воспоминаний я была не в силах, и чтобы хоть как-то облегчить тяжесть в душе, продолжила:

— Папа оставил нам огромное наследство, но его мать… моя бабка, лишила нас всего. Даже своим четырем дочерям она не оставила ни рубина. Мы посилились в глуши, кругом был лес. Для эльфов это самое лучшее место для жизни, для фейри подавно.