Соколиные перья и зеркало Кощеевны (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" - Страница 33

Услышав про осколок зеркала, Ева едва не застонала, вспоминая вчерашний сон. Почему она ничего не предприняла, почему, упиваясь обретенным счастьем, не вняла предупреждению? Теперь Филипп лежал сломанной куклой на берегу, а Карина, похоже, добилась своего. Перед глазами мелькнуло видение жуткого подземелья, которое Ева сочла пустым мороком, навеянным жарой. И почему на этот раз ничем не сумело помочь заветное перо, которое, когда Ева его достала, тоже оказалось все в крови?

— Зачем ей понадобился смертный? — удивился Горыныч-Горислав. — Это ж один из тех парней, которых мы недавно подвозили?

— Он наследник Финиста и племянник Кузнеца, — пояснил Борис. — Ты разве не почувствовал исходящую от него магию верхнего мира. Хотя своим даром он пока не овладел.

— И что же от него понадобилось дочери Хозяина Нави?

— Видимо, надеется с его помощью восстановить иглу, — нахмурился Борис, отчего его помеченное шрамом лицо приобрело жесткое, даже угрожающее выражение.

— Ну вот. Столько лет берегли наковальню, — расстроился Горыныч-Горислав. — Всего на пару месяцев отлучились, а в гнездо заползла змея. И в Славь нам дороги нет.

— Это не та цена, которую я не согласился бы еще раз заплатить, — сверкнул зелеными глазами его брат.

— Дорогу в Славь сможет проложить и Кудесник, — пожала плечами Ефросинья, выслушивая у Филиппа пульс и снова выпуская из-под пальцев свои на этот раз уже почти невидимые струи.

— А как же твоя сестра Желана? — озабоченно глянул на нее муж. — Только он сумеет ее вернуть.

— Племянница и сестры помогут, — улыбнулась Ефросинья. — К тому же у Кудесника недавно прошел посвящение старший сын. Он сейчас на конкурсе Чайковского в Питере. Духовая номинация проходит там. Свяжись с ним. А я дам весточку батюшке Водяному.

Ева поймала себя на мысли, что еще месяц назад подобный разговор, в котором фольклорные персонажи парадоксальным образом сочетались с современными реалиями, показался бы ей бредом. Но сейчас она ничему не удивлялась. Она же знала, что в случившемся с Филиппом повинно колдовство.

Ради спасения любимого она бы, не задумываясь, отправилась в Тридевятое царство, износила три пары железных сапог, изгрызла три железных каравая. Но пока, балансируя на тонкой грани между отчаянием и надеждой, сидела возле носилок, наблюдая, как над обезлюдевшим пляжем, гоня волну и поднимая в воздух тучи песка, снижался вертолет.

— Боря, вызови Пал Ивановича из Склифа, — деловито распоряжалась Ефросинья, пока Филиппа, переложив на носилки, устраивали в кабине. — Лежать он будет, конечно, у меня, но в области нейрохирургии лучше подстраховаться.

— А это у вас частная клиника? — вышла из ступора Ева, прикидывая, сколько может стоить в таком месте лечение и хватит ли у нее и родителей Филиппа средств.

— Мы все оплатим! — заверил ее рыжебородый Горислав. — И пребывание, и лучших специалистов. Только бы помогло, — добавил он виновато.

— Не скули, братишка, — ехидно заметил Борис. — Здешняя тюрьма с трехразовым питанием — это далеко не застенок Кощея.

— Если уж кого и привлекать к ответственности, так это Карину, — мрачно заметила Ксюша, обмениваясь с Борисом и Ефросиньей контактами.

Она уже связалась с Кириллом, и тот, хотя новость его, конечно, тоже шокировала, обещал помочь в расследовании. Боровиков также подтвердил, что братья Борис и Горислав Яшины люди порядочные, деятельные бизнесмены и честные инвесторы, немало сделавшие для развития региона, а на счету Ефросиньи Николаевны сотни спасенных жизней.

— Ты же видишь, что их самих подставили, — объясняла Ксюша, помогая Еве переодеться. — У Яшиных с Бессмертным, по словам Кирилла, какие-то давние счеты. Так что они в любом случае на нашей стороне. И твою Василису Мудрицкую знают. Ефросинья Николаевна ей, вроде как, родная тетка по матери. О Филиппе позаботятся. Только бы операция в самом деле помогла.

Напоследок Ксюша обняла подругу, обещая привезти в Москву ее вещи. После такого чрезвычайного происшествия лагерная смена грозила закончиться до срока. Впрочем, для Евы это сейчас не имело значения.

Когда вертолет набрал высоту, она, конечно, бросила взгляд на превратившуюся в серебряную изогнутую змейку ленту Оки и корпуса лагеря, где она, казалось, обрела счастье, оказавшееся таким хрупким и мимолетным. Потом перевела взгляд на бледное, уже почти восковое лицо Филиппа, лежавшего под капельницей с анальгетиком и альбумином. Ева предлагала свою кровь. Они с Филиппом, робко заглядывая в будущее, выяснили, что группы и резус-факторы у них совпадают. Однако Ефросинья Николаевна сказала, что кровопотеря не критична и основная проблема не в ней, а Еве еще понадобятся силы.

Вспоминая согретые бесконечной нежностью и упоением от обретенного счастья разговоры и зарок, который она давала предкам Филиппа, Ева снова не сумела проглотить подступивший к горлу и расплескавшийся слезами горький комок. Если бы она сейчас носила под сердцем сына или дочь! Но организм пока молчал, а ухудшение самочувствия вызвала, скорей всего, грядущая смена погоды.

Гроза шла за ними по пятам, разразившись над Москвой вскоре после того, как они приземлились. Штормовой ветер гнул и ломал вековые деревья. Дождь барабанил в окна, требуя его впустить, будто струи небесной влаги могли смыть, словно песчаные замки или рисунки мелом на асфальте, напластовавшиеся одно на другое события, отматывая время назад. Но каждый раз, когда молнии под аккомпанемент громовых раскатов рассекали небо, словно деля события на до и после, становилось ясно, что это невозможно.

Поэтому, сидя в мягком кресле клиники с заветным пером в руках, Ева горела на костре и висела на дыбе, не в силах вырваться из круга бесполезных, но оттого не менее мучительных мыслей.

Почему они с Филиппом, словно маленькие дети, спрятавшись в сияющей крепости своего счастья, оказавшейся замком из песка, не вняли предупреждениям и угрозам? Может быть, стоило подключить отца и активнее повести наступление на Фонд экологических исследований, не давая дочери олигарха опомниться? Или найти возможность связаться с дядей Мишей или Михаилом Шатуновым и помочь Филиппу подчинить свой дар?

Впрочем, их бдительность усыпила и легкость предыдущих побед. Бесполезные попытки Карины запугать или добыть заветное перо периодически выглядели просто смешными. Меж тем дочь Хозяина Нави времени не теряла. Убедившись в том, что перо ей не заполучить ни с помощью похищения, ни посредством угроз, она решила зайти с другой стороны.

Ефросинья Николаевна не случайно обмолвилась про темную, но очень могущественную магию крови. Трудно сказать: то ли Карина точно знала, что Филипп не оставит воспитанников лагеря в беде, и выбрала время для проведения ритуала, то ли для того, чтобы узнать возможные варианты, задействовала зеркало. Но ее расчет оказался безупречен. Всем бы аналитикам такую точность в прогнозах.

Неужели Филипп в ее власти? В это не хотелось верить. Ева судорожно перебирала все сюжеты о волшебных зеркалах, тасуя их с различными трактовками сказки о соколиных перьях. Некоторые исследователи, указывая, что Финист — это изначально жених из иного мира, воткнутые в раму обломки стекол и иголки объясняли, как попытку родных защитить неразумную сестру. На Еву же еще в детстве произвела впечатление изрезанная грудь сокола и кровь на оконной раме.

В любом случае и героине сказки, и Герде из «Снежной королевы», чтобы достать проклятый гребень или осколок, пришлось отправляться в иной мир. Но, может быть, таинственной Ефросинье Николаевне и хирургам из Склифов удастся хоть что-нибудь сделать?

Как же бесконечно долго длится операция. Или это минуты ожидания растягиваются и замедляются, словно в черной дыре или параллельной вселенной? Не найдя часов, хотя, как потом выяснилось, они висели напротив, Ева потянулась к телефону… и снова обнаружила пять пропущенных от отца и десять от матери.

Злополучные «Окские зори» опять показывали в новостях. Похоже, древняя наковальня, словно магнитная аномалия, притягивала грозы. Хотя Ева понимала тревогу родителей, она написала, что сейчас не может говорить, и пообещала перезвонить позже. К счастью, отец тут же ответил, что они уже знают подробности от Ксюши, а мама попросила сообщить, как прошла операция и какие перспективы на выздоровление. Хотя Ева ничего конкретного об отношениях с Филиппом пока не говорила и, конечно, не рассказывала про заветное перо, родители догадывались, что для нее «сын папиного боевого товарища» — не просто случайный знакомый.