Бывших не бывает - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 2

Две стройные некогда линии пехоты превратились, если смотреть на них сверху, в огромную уродливую дельту. Каждая таксиархия зацепилась за какое-нибудь препятствие, которое позволяло сдерживать вражеский натиск и не пропускать противника по дороге, а конница кружила вокруг нас, выбирая момент, когда враг подставится под контрудар.

Солнце ползло по небу как черепаха. Казалось, этот день никогда не кончится. И вдруг атаки прекратились, а со стороны варваров послышался звук рога, зовущего на переговоры. От строя турок отделилась группа богато одетых всадников, несущих скрещенные копья и зелёную ветвь. С нашей стороны хрипло ответил буксин. Дука Варда Вурц соглашался на переговоры.

До врагов было не меньше четырёх стадий, и я разрешил своим солдатам сесть. «Жаворонки» плюхнулись прямо в липкую вонючую грязь. Она доходила солдатам до щиколотки, так размесили каменно-твёрдую землю солдатские калиги и конские копыта. Плюхнуться-то они плюхнулись, но каждый был готов по первой команде занять место в строю. Щиты на подпорках у левого колена, так чтобы одним движением продеть руку в лямки, копьё воткнуто в землю остриём вверх рядом с правой рукой, каждая задница на своём месте в ряду.

Водоносы, пользуясь передышкой, как муравьи заспешили к иссохшим таксиархиям и тагмам. Вместе с ними шли раненые, которые нашли в себе силы вернуться в строй. Мне уже некем было затыкать прорехи в рядах. Все пельтасты давно отложили пилумы, взяли копья и встали в строй, больше обученных драться как тяжёлая пехота у меня не было, да и стрелки понесли тяжёлые потери. Места погибших пращников занимали оруженосцы, благо чуть ли не каждый мальчишка в империи с детства учился крутить пращу, а вот лучников заменять было некем. Из почти тысячи двухсот солдат, стоявших в рядах «Жаворонков», этим утром на ногах осталось чуть больше половины. Во время предыдущих боёв и стычек мы не понесли больших потерь, но сегодня судьба решила исправить это упущение.

Меж тем группа турок достигла середины ничьей земли и остановилась там. Рог снова протрубил вызов на переговоры. С нашей стороны вновь отозвался буксин, и перед строем «Волчат» два оруженосца установили скрещенные сариссы. Варвары ждали, однако дука не спешил встретиться с ними. В сопровождении своих сильно поредевших ипаспистов он отделился от строя катафрактов и медленно поехал по направлению к нам. Солдатский глаз видит далеко, и я рассмотрел, что главный ублюдок, разряженный как старая шлюха, начал терять терпение. Конь под этим выродком просто плясал из-за того, что всадник без причины дёргал его то уздой, то шпорами.

Я стоял на своём месте под знаменем. Роскошь опустить свою задницу в грязь и дать хоть краткий отдых измученному телу командиру недоступна. «Как хорошо быть таксиархом» – какой идиот это сказал? Вот и сейчас из всех «Жаворонков» на ногах оставались только часовые и я. Дука со свитой медленно приближался. Ветер стих, и знамя империи с ликом Христа Пантократора бессильно повисло вдоль древка. И Вурц, и его ипасписты являли собой картину смертельной усталости. Иссечённые щиты и доспехи, окровавленные повязки, корка из пыли, пота и крови на лицах. Им досталось не меньше, чем нам. Сколько раз дука сегодня водил катафрактов в атаку, не мог сказать и он сам.

Я отсалютовал ему мечом. Вурц устало ответил мне тем же.

– Не надо церемоний, хилиарх, сейчас не до них, – прохрипел он, спешиваясь. – Давай лучше поговорим.

– Слушаю тебя, светлейший!

– Макарий, оставь все эти титулы палатийским евнухам, а ещё лучше засунь себе в задницу! – раздражённо махнул рукой дука.

– Как скажешь, дука. Может, тогда отойдём в сторону?

Но то, что он хотел сказать, предназначалось не только мне.

– Слушай меня, хилиарх. И твои солдаты пусть тоже слушают. Ты давно понял, что я не просто так засунул всех нас в эту тёмную и вонючую жопу, но вот зачем я это сделал, ты можешь только догадываться. Догадался?

– Мы приманка? – Я в упор взглянул в глаза Вурца.

– Верно! Только рыбка на нас клюнула очень крупная. Я послал с вестями к базилевсу несколько отрядов, кто-то да пробьётся, но, судя по тому, что солнце уже вон где, до наших доберутся только те, кого я послал совсем уж окольными путями. Иначе базилевс с войском уже появился бы здесь.

– Ты думаешь, что прижавшие нас вшивые засранцы об этом не догадываются?

– Догадываются, скорее всего, но, похоже, не обо всём. Иначе они бы не предложили переговоры, – усмехнулся дука. – Они думают, что мы навалили полные штаны и зовём на помощь, а базилевсу придётся либо собирать отряды со всей округи, либо идти нам на выручку с теми, кто будет под рукой.

– А у базилевса под рукой всё войско, и оно готово выступить немедленно?

– Верно! Ублюдки думают, что у них есть время, и не собираются класть слишком много своих. Поэтому и переговоры. А может, собираются показать нам путь к спасению, ведь, по их мнению, мы обречены, и, как только мы сдадимся, они смогут без хлопот занять Поливот и уже там встречать базилевса. Для нас это ничего не меняет. Мы должны стоять тут.

– Значит, будем тянуть время?

– Да, сейчас мы с тобой поедем и послушаем, что нам скажет вон тот магометов выродок, который уже замучил своего жеребца, и постараемся как можно лучше заморочить ему голову. Думаю, нам это удастся, им тоже нужна передышка, они тоже хотят пить. Скириты докладывали мне, что им до реки ещё дальше, чем нам.

– Почему я? – вопрос вырвался помимо моей воли, хотя я уже знал ответ.

– Ты остался старшим из пехотинцев, хилиарх. Таксиарх Анфимий убит, Лука Заяц тяжело ранен, у хилиархов шестой и седьмой таксиархий нет твоего опыта, а палатийский петушок, которого тебе сосватали в таксиархи, хвала всем святым, остался в лагере базилевса. С этого момента ты командуешь всей пехотой, оплитарх моры! Командиры «Волчат» и «Сладких девочек» получили на этот счёт письменные приказы, чтобы не вздумали кочевряжиться.

– Слушаюсь! – непроизвольно вытянулся я.

– Не тянись, не на плацу! – хмыкнул мне в лицо Вурц. – Тянуться мы будем, если выживем. Сейчас ты и твои щитоносцы мой главный козырь. Пока вы колом сидите у турок в заднице, они у нас в руках. Знаю! Вас осталась половина! Я уже приказал травматам выгнать из лазарета всех, кто способен поднять щит и копьё. Потерявшие коней катафракты тоже достанутся тебе, по крайней мере у тебя будут люди для задних рядов. Это всё, что я могу для тебя сделать.

– Спасибо, Варда! – Я впервые назвал светлейшего по имени.

– На том свете угольками сочтёмся, Макарий, – улыбнулся дука. – Теперь ты третий в командной цепочке, мерарх Камица принял командование конницей и заменит меня, если со мной что-то случится. Он, как теперь и ты, знает всё. Приказ прост – держаться! Если вас сомнут, кавалерия отступит к обозу и будет обороняться там. Хотелось бы мне и пехоту вытащить туда, но, боюсь, вас раздавят на марше, не те у тебя сейчас бойцы, чтобы прорываться с боем, а на этом холмике среди валунов и трупов вы устроились весьма уютно. Так что будем танцевать прежний танец. Я тебе оставлю несколько своих ипаспистов, они тебе понадобятся.

– Ещё раз спасибо!

– С тебя ещё горсть угольков, Макарий! А теперь поехали, пока этот иконийский петух там на поле не кончил от нетерпения! – расхохотался Вурц и, обернувшись к своим ипаспистам, приказал: – Коня хилиарху!

– Подожди, я должен отдать приказы.

– Валяй, оплитарх, не думаю, что тебе понадобится много времени для этого.

Мне подвели рослого гнедого жеребца. Уже сидя в седле, я послал теперь уже моих ипаспистов к Никанору и Марку, хилиархам «Волчат» и «Сладких девочек». Никанору я приказал оттянуться чуть назад, а Марку усилить свою позицию валом из трупов, раз он до сих пор этого не сделал. Ну и, разумеется, стоять до конца. После моей смерти командовать предстояло Марку. Чудом выживший под копытами спахов кентарх лучников Дамиан получил приказ принять командование над всеми уцелевшими стрелками. На время моего отсутствия командовать «Жаворонками» оставался кентарх первой сотни Афраний.