Станция Вашингтон. Моя жизнь шпиона КГБ в Америке - Швец Юрий - Страница 25

На следующее утро Саша подъезжал к советскому посольству на 16-й улице и открыто разгружал коробки, в которых якобы находились продукты питания и прохладительные напитки. Коробки заносили в резидентуру, доставали документы Билла и подвергали их первичной обработке.

Билл обычно доставлял такой объем документов, что все их никак не удавалось переправить в Москву. Валентин отобрал наиболее интересные бумаги, но большую часть партии пришлось уничтожить на месте, сжечь в старой печи в подвале посольства, которой поочередно пользовались шифровальщики резидентур КГБ и ГРУ (военной разведки). Когда печь не использовалась, доступ к ней получали даже обычные сотрудники посольства.

В мрачном подвале Валентин, примостившийся на своем насесте у ярко горящей печи, погрузился в философские размышления. Видимо, какая-то таинственная сила направляла его размышления о быстротечности и преходящести жизни, потому что через некоторое время шифровальщик резидентуры КГБ повесился возле этой печи. У него случился нервный срыв, и он решил, что по сравнению с жизнью смерть — меньшее зло.

Просматривая материалы Билла, Валентин не переставал удивляться тому, насколько беспечна американская система ведения секретной документации. Если бы они подчинялись советским законам, многие сотрудники компаний, чьи офисы убирал Билл, наверняка попали бы в тюрьму за преступную халатность. Не задумываясь, они выбрасывали в мусорные корзины документы, подобные которым в Советском Союзе хранились за семью печатями. Либеральная позиция американцев выявила разницу в представлениях о секретности между двумя странами и, шире, между двумя системами. Демократия стремится к максимальной открытости, тоталитаризм — к засекречиванию всего, что только можно.

Среди документов, предоставленных Биллом, не было ни одного засекреченного, но благодаря его усилиям КГБ получил огромный объем информации по следующим проектам Пентагона:

— Ракета MX — от стадии проектирования до заводских чертежей; советский ВПК был особенно рад узнать подробности предлагаемой системы базирования MX, а чертежи грузовика для перевозки ракеты вызвали приступы восторга у советских конструкторов;

— крылатые ракеты воздушного, морского и наземного базирования, в частности "Томагавк";

— ракета последнего поколения с одной боеголовкой "Миджетмен";

— БРПЛ "Трайдент", предназначенная для нового поколения американских подводных лодок;

— новейший стратегический бомбардировщик, первоначально обозначавшийся как "проникающий бомбардировщик", но впоследствии переименованный в бомбардировщик "Стелс";

— системы AWACS (Airborne Warning and Control System) и NAVSTAR;

— зенитно-ракетные комплексы;

— аналитические отчеты о военных играх и штабных учениях Вооруженных Сил США.

Аналитики разведки были поражены объемом и качеством материалов, доставленных Биллом. Они просто не могли понять, как документы такого рода оказались в мусорной корзине. Складывалось впечатление, что для некоторых подрядчиков Пентагона секретность относилась исключительно к их собственной служебной информации, и они не задумываясь выбрасывали секреты других организаций и ведомств.

Биллу не удалось получить ни одного секретного документа Совета национальной безопасности, но они обильно цитировались в бумагах, которые он выкапывал в мусорных корзинах. По этим ссылкам советским аналитикам не раз удавалось полностью воспроизвести оригиналы.

Он никогда не приносил стенографические отчеты о закрытых слушаниях в комитетах по вооруженным силам Сената и Палаты представителей, но довольно часто находил проекты документов, которые использовались на конфиденциальных брифингах членов комитетов.

Достаточно часто Билл приносил материалы, подготовленные DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency) — одним из важнейших подразделений Министерства обороны, отмеченным КГБ как один из наиболее важных объектов для проникновения.

Валентин и Билл испытывали особое волнение в преддверии каждого крупного государственного праздника, особенно Дня независимости. Они знали, что в канун праздника в офисах подрядчиков Пентагона устраиваются шумные вечеринки, и за каждым торжеством следует рекордный улов. Кто будет беспокоиться о том, есть ли секретная информация в бумагах на его столе, когда бутылки уже открыты и шипучка льется в бокалы? На каждой праздничной вечеринке КГБ облизывался, готовясь собрать особенно обильный урожай информации.

Однажды Билла чуть не сожгли накануне праздника. Он шел к выходу, спрятав свой улов в свернутой газете Washington Post, когда случилось непредвиденное.

"Эй, Билл, можно мне взять твою газету?" — спросил его один из сотрудников Boeing.

Его руки стали липкими, а колени превратились в желе. Но ему не потребовалось много времени, чтобы взять себя в руки.

"Конечно", — сказал он. "Только дайте мне вырезать нужное объявление".

Он вышел в соседнюю комнату, бросил бумаги в корзину для мусора, вырезал объявление, которое ему, естественно, не было нужно, и вернулся с улыбкой на губах. То, что он блестяще прошел тест на IQ, не было случайностью: он умел быстро думать.

В то время на КГБ возлагалась задача обрабатывать всю военно-стратегическую информацию, касающуюся США, и докладывать о своих выводах в ЦК КПСС и генсеку. Все подразделения КГБ, Управление военной разведки СССР (ГРУ) и спецслужбы социалистических стран должны были предоставлять полученную военно-стратегическую информацию в службу внешней разведки КГБ, то есть в Первое главное управление, где она анализировалась, обобщалась и готовилась к передаче кремлевским лидерам и руководителям военно-промышленного комплекса.

Разумеется, в разведку КГБ передавалась только самая важная информация, пригодная для донесения до кремлевского руководства. Аналитики КГБ с определенной периодичностью готовили дайджесты военно-стратегической информации о США и НАТО, полученной разведкой Варшавского договора.

В 1982 году документы Билла составляли более 50 % от общего объема информации этой категории. Он в одиночку добыл больше военно-стратегической информации о США, чем все братские спецслужбы вместе взятые. Этот факт вызывал не только удовлетворение, но и настороженность. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Может быть, Билл все-таки подставное лицо? Этот вопрос продолжал преследовать и Валентина. Не то чтобы он сомневался в подлинности документов, доставленных его агентом. Валентин не мог понять невероятного самообладания Билла. Ему нравился его агент, и он беспокоился о его безопасности. Но иногда ему казалось, что Билл не разделяет этого беспокойства, что наводило на мысль о том, что он — подсадной, ведь подсадному, естественно, нечего бояться ни ФБР, ни ЦРУ.

Но мучения Валентина над этим вопросом оказались напрасными, поскольку, как ни странно, он не имел права решать этот вопрос. Этот вопрос находился в компетенции центра, который представлял собой коллективный разум всех сотрудников и сторонних экспертов, в той или иной степени разбирающихся в агентурном бизнесе.

Что касается Билла, то ответ был однозначным — нет. Самый громкий вотум доверия агенту был получен от руководителей советских оружейных конструкторских бюро, которые были основными получателями информации, передаваемой Биллом. Их вердикт был таков: завод никогда не выдаст ничего подобного материалам, предоставленным агентом "Валентина". То, что документы не были засекречены, их нисколько не смущало. "Мы видели более чем достаточно секретных документов, чтобы отличить настоящий материал от фальшивки", — утверждали они.

Тем не менее, центр не был полностью удовлетворен. По правилам спецслужбы, любой, даже самый надежный агент, должен был регулярно проверяться. Было решено проверить правдивость Билла, воспользовавшись добрыми услугами братской разведки Восточной Германии.

В то время у "наших немецких друзей" был ценный и надежный агент, работавший в Западной Германии в аэрокосмическом центре "Бохум". Его попросили оценить материал Билла о новейших технологиях, используемых в бомбардировщике "Стелс", которые в сознании советских военных граничили с фантастикой.