Дуэль со смертью - Чиж Антон - Страница 13

План Варвары еще не закончился. Замотав руку полотенцем, она удобно прихватила кипятильник и оглянулась в окно. Вдалеке уже сверкали полицейские мигалки, двигаясь в направлении к дому мафиози. Оставалось закончить начатое.

Промокший синьор Ален ругался, но выключить сигнализацию не мог. На Варвару взглянул и продолжил бороться со щитком.

– Простите, синьорина, не до вас.

– Разрешите побыть в холле, мне страшно одной наверху…

– Делайте что хотите.

Что хотела, Варвара уже сделала: воткнув вилку кипятильника в розетку, для удобства гостей расположенную на рецепшен. И досчитала до двадцати. Без воды кипятильник нагрелся мгновенно.

– Синьор Ален, можно вас на секунду…

Портье оставил непокорное оборудование и повернулся к ней:

– Что вам нужно?

Варвара не стала объяснять. Ткнула спиралью кипятильника в бритую щеку портье. Советский кипятильник был силен. Вопль синьора Алена перекрыла сирена пожарных, прибывших на пожар.

Презирая крики поверженного врага, который поскользнулся и барахтался в луже, Варвара зашла за стойку рецепшен и увидела то, что ожидала: монитор, на который было выведено множество камер. Большинство – из ее номера.

А пожарные уже вломились в холл.

– Где очаг пожара? – крикнул старший.

– Очаг ликвидирован, – ответила Варвара. – У нас тут раненый…

Синьора Алена подняли за руки. Он ругался так, что смутил пожарных. Больше всего злясь, что белобрысая ведьма оставила след на лице. Что было правдой: щека синьора Алена украсила алая буква «О». Будет знать, как связываться с блондинками.

Варвара увидела, как к отелю подъехал патруль полиции.

Очень кстати…

…Комната была светлой и чистой, как мысли Варвары. Она без страха смотрела в лицо коммиссарио Филиппе. А коммиссарио тщательно рассматривал ее паспорт.

С виду он относился к породе мужчин, уверенных в своей неотразимости. Подобные красавцы слишком поздно догадывались, что Варварины кудряшки совсем не то, чем они кажутся.

Как говорится, наглость – не порок, но и глупость – не добродетель. Коммиссарио глупцом не был, несмотря на чернявую смазливость. Среди красавчиков редко, но попадались умники. Варвара знала, что наткнулась на редкий экземпляр. Жаль, что комиссариат полиции не лучшее место для приятного знакомства умных людей.

Коммиссарио изучил паспорт до корочки и положил гербом на стол. И посмотрел так, как смотрят полицейские в сериалах: с откровенным намеком, что преступнице лучше покаяться, чем тратить время.

Преступницей Варвара себя не считала. А потому смотрела беззастенчиво. Как в целом невинная овечка.

Взгляд коммиссарио не удержал и моргнул. Ага, проиграл дуэль. Будет знать, с кем связался.

– Жду объяснений, синьорина, – сказал он, глянув исподлобья. Как стрельнул из-за угла напоследок.

– Каких объяснений? – спросила Варвара.

– По какой причине нанесли ранение синьору портье. Кстати, как называется этот ужасный предмет?

– Ки-пя-тиль-ник, – проговорила Варвара русскими слогами.

Коммиссарио прислушался к звукам варварской речи и не рискнул узнать, для каких ужасных целей используют в России этот предмет. Подумав, что разумно бы запретить его к ввозу в Евросоюз.

– Отвечайте на вопрос.

Мирно Варвара сделала все, что могла. Что ж, сам напросился.

– Не буду тратить ваше время, коммиссарио, на рассказы о том, как мафиози в доме напротив жестоко разделался с двумя девушками и чуть не повесил третью, – сказала Варвара со спокойствием, от которого дыхнуло русским морозом. – Когда в полицейском участке блондинка рассказывает такой бред, ее считают сумасшедшей или лгуньей. Особенно когда вам известно, что происходило на самом деле.

Коммиссарио хранил спокойствие.

– Ближе к делу, синьорина. К вашему возмутительному поступку, – сказал он.

– Немного терпения, коммиссарио. Дойдем и до моего поступка. – Варвара умела брать инициативу на себя. – Факт первый: я оказалась в отеле, названия которого нет нигде. Даже в вашей службе спасения. Почему? Допустим, он такой скромный или новый, что не успел заявить о себе. Факт второй: синьор Ален уверял, что отель полон постояльцев. Я обнаружила, что в номерах никого нет. И даже мебели. Что за странность? Вероятно, номер, в который меня поселили, предназначен для чего-то особенного. Какие доказательства? Окна нельзя открыть, на них нет штор, нет телевизора, а мой надежный смартфон отказался работать. Даже записать видео. Превратился в бесполезный кусок пластика. Не говоря уже об интернете. Так бывает, когда рядом работает сильный глушитель. Я не слишком спешу? Мой итальянский вам понятен?

Филиппе сохранял истинно английское спокойствие. Не итальянское, нет.

– Ближе к вашему поступку, синьорина.

– Ближе некуда, коммиссарио: я не могла выйти из отеля. О, этот карантин от страшного вируса: на улице полицейский, который грозит штрафом. Моя карточка не проводит платеж, но при этом портье милостиво разрешает остаться в отеле. Мало того, приносит в номер завтраки и ужины, полупансион. Какая щедрость. С чего бы вдруг? Быть может, причину надо искать в том, что я сплю как сурок после завтрака, вкусного, как у бабушки? Зачем это портье? Ограбить меня? Сексуальные домогательства к спящей девушке? Ничего подобного не происходит… Логический ответ: чтобы показывать кровавые драмы за окном. У которого так удобно стоит кресло. Показывать мне. Успеваете, коммиссарио, за развертыванием логической парадигмы?

Офицер глянул через плечо на большое окно, заделанное зеркальным стеклом.

– При чем тут портье и ваша парадигма? – спросил он.

– Хороший вопрос, – сказала Варвара. – Но мелкий. Интереснее другое: зачем показывать мне ужасы? Первая версия: какой-то сумасшедший богач заказал подпольное реалити-шоу, в котором происходят настоящие убийства. Версия простая, понятная и доказуемая: мой номер и отель напичканы камерами. Которые выводятся на монитор портье.

– Неужели?

– Да. Только одна беда: она неверная.

– Почему? – спросил коммиссарио, будто вошел во вкус.

– Для этого шоу не нужна я, зрительница. Даже если предположить, что четвертой жертвой предстояло стать мне, куда проще сразу привести меня в тот дом, ударить по затылку, бросить в подвал связанную, или как у вас поступает настоящая мафия…

– Значит, эта версия неверна. У вас есть другие, синьорина?

– Вторая не менее очевидна: синьор Ален – маньяк. Помешался на кино, не стал режиссером и тайно снимает фильм для себя. Черный фильм. Тогда моя роль понятна: бедная невинная девушка, которая попала в ловушку и не может из нее выбраться. Судьба такой героини печальна: мафиози из дома напротив поймет, что она все знает, ворвется в отель, и бедняжка погибнет в страшных муках. Вероятно, забьют бейсбольной битой.

– Почему битой?

– Нож был, пистолет был, веревка для повешения была, – ответила Варвара, загибая пальцы. – Из популярного набора убийств невинной девушки остается бита. Яд в расчет не берем, не так зрелищно…

– А почему эта версия неверна? – Коммиссарио забыл, что недавно его волновала судьба портье.

– У такого фильма должно быть начало: героиня, то есть я, ничего не подозревает, знакомится с мафиози, потом видит, как он убивает девушек, впадает в панику, не может выбраться. Ну, и так далее. У маньяков детали тщательно продуманы. А какое тут начало: ну, приехала туристка, ну, поселилась в номер, ну, показывают кровавый треш. Никакой драматургии. Но самое главное: слишком много орудий убийства. Маньяки, как вам известно, коммиссарио, предпочитают что-то одно, на чем они зациклены… Вывод: эту версию отбрасываем.

Поборов себя, Филиппе спросил:

– У вас еще есть версия, синьорита?

– Есть, – сказала Варвара.

– Что это за версия?

– Для начала пригласите таксиста, который взял меня в аэропорту. Думаю, ему скучно смотреть из-за стекла…

Коммиссарио обернулся к зеркалу, будто оно могло утешить. Зеркало равнодушно молчало. Зато распахнулась дверь, и вошел таксист. Он сменил кожанку на шерстяной пиджак с белой рубашкой, воротник которой стягивала шелковая бабочка. Таксист сел рядом с коммиссарио без лишних приглашений. Настроение его было не слишком игривым. Как будто замучил карантин.