Одержимый (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 47

Было на удивление просторно. Главный зал ресторана, полукольцом окружающий ярко освещённую сцену с багрово-алым задником, был двухуровневым, и по размерам почти не уступал залу губернаторских приёмов. А уж народу тут было точно больше раза в два. Столики стояли тесно, почти впритык друг к другу, официанты шустро сновали по проходам с подносами, да и сами посетители то и дело покидали свои места, так что вся эта людская масса постоянно бурлила, будто варево в котле.

На сцене несколько девиц в перьях, ярких многослойных юбках и чулках в сеточку лихо отплясывали канкан, взмахивая ножками выше головы. С синхронностью у них были явные проблемы, но изрядно подвыпивших зрителей это, похоже, не смущало. Из первых рядов к танцовщицам тянулись руки, а очередной детина в тёмном котелке и костюме в полоску — униформа местных вышибал— оттеснял от сцены самых назойливых.

Музыкальное сопровождение обеспечивалось откровенно дрянным оркестриком, наполовину скрытым ширмой сбоку от сцены. Не могу похвастаться идеальным музыкальным слухом, но даже мне было заметно, что фальшивили и не попадали в такт там абсолютно все, включая даже тощего паренька с ударными тарелками. Но тому было простительно —он, похоже, был пьян в стельку, и после каждого своего удара с трудом удерживал равновесие.

Но зато, надо признать, здесь было гораздо веселее, чем на губернаторском приёме. Да, публика попрощё, интерьер и посуда, естественно, дешевле. Но зато без всей этой чопорности и скучного официоза. Выпивка льётся рекой, разговоры, прерываемые взрывами хохота, не утихают, порой даже заглушая звуки оркестра. При этом, несмотря на кажущуюся неразбериху, персонал ресторана умудряется делать своё дело быстро и без запинок. Мы со Скворцовой лишь пару минут потоптались у выхода, потихоньку пробираясь глубже в зал, как к нам подскочил усатый тип в накрахмаленной рубашке и с небольшим белым полотенцем, которое держал на сгибе локтя.

— Доброй ночи, господа. Свободных столиков, увы, предложить не могу. Но кое-какие варианты попробую присмотреть. Вас что более интересует— ужин или представление?

— Да нам бы местечко потише…

— О, тут, увы, тоже пока накладка-с, — с лёгкой усмешкой ответил он.— Все нумера заняты и, боюсь, будут заняты до утра.

— Да мы не в том смысле!— вспыхнула Скворцова и, поправив очки, возмущённо зыркнула на меня. — Мой товарищ имеет в виду…

Она привстала на носочки, говоря что-то усатому на ухо. Я-то, впрочем, всё равно расслышал почти всё. В том числе странноватую фразу про поминки бабушки —видимо, какой-то пароль. Усатый чуть сменился в лице, но понимающе кивнул и повёл нас за собой.

Шли мы замысловатым маршрутом —сначала поднялись на второй ярус зала, потом спустились с другой стороны, обошли декоративную ширму, скрывающую двери в подсобные помещения, снова поднялись наверх и в итоге оказались во втором зале ресторана, но не в гостевой его части, а той, что для персонала.

Тут нас снова обыскали —на этот раз гораздо тщательнее. Усатый что-то шепнул одному из вышибал и тот, с подозрением оглядев нас, буркнул:

— Там сядьте, в том углу.

— Но нам надо на собрание,— возразила Катерина. — Которое наверху. Мы уже опаздываем. И вообще, я…Я к Бэлле!

Услышав это имя, оба вышибыли странно поморщились и заозирались.

— Сударыня, прошу, подождите там, —терпеливо ответил усатый, с трудом пряча раздражение.—Вас позовут.

Спорить с ним явно было бесполезно, и я потянул Скворцову к указанному нам столику.

Малый зал «Хаймовича» разительно отличался от главного. Сюда, конечно,доносились звуки веселья с первого этажа, но здешняя публика, похоже, предпочитала отдыхать по-другому — без лишнего шума и суеты. И без лишних свидетелей. Сама планировка зала к этому располагала —он был разбит на несколько почти закрытых секций, разделённых между собой декоративными перегородками.

По дороге я успел заметить компанию, играющую в покер за круглым зеленым столом под лампой с огромным абажуром.В следующем закутке тоже резались в карты, уже без фишек и сдающего, зато ведя какой-то счёт ­в замусоленной тетрадке. В тёмном закоулке за колонной о чём-то толковали серьёзного вида мужики в надвинутых до самых бровей кепках и котелках и с синими от наколок пальцами.

Откровенной шпаны, впрочем, видно не было —ресторан, судя по всему, повыше уровнем, чем, например «Старый ушкуйник», в котором я впервые повстречался с Велесовым. Но и до «Славянского базара» не дотягивает. Интересно, кстати, а это заведение тоже Фома крышует? Тогда наверняка он узнает о моем сегодняшнем визите.

Да и хрен с ним. Мир тесен, Томск и вовсе город не такой уж большой, и пытаться укрыться в нём от людей, которые всем здесь заправляют —занятие неблагодарное. К тому же от Вяземского Фома получил чёткое указание меня не трогать, так что уж его-то мне точно можно не опасаться.

Столик, за который мы с Катериной уселись, был самым маленьким, самым отдалённым и, похоже, предназначался для уединения с девицами лёгкоко поведения. На это намекал окружающий его полукольцом кожаный диван с алой бархатной обивкой, такого же цвета портьеры и фривольного содержания картинки на стенах, изображающие не то нимф, не то русалок —западного образца, с рыбьими хвостами, волнистыми волосами и пышными бюстами. Даже абажур над столом был из красной ткани с кистями, свет от него придавал коже розоватый оттенок, смягчая черты лица и добавляя обстановке интимности.

Катя, кажется, тоже просекла, в чём дело, и здорово смутилась. Присела на самый краешек дивана, уложив стопку книг на колени. Огляделась, нервно поправляя то причёску, то очки и старалась не встречаться со мной взглядом. Я даже хотел было отпустить по этому поводу шутку, но сдержался. К тому же задумался о своём.

В мозгу щёлкнуло воспоминание — Полиньяк ведь тоже говорил о какой-то красной комнате. То немногое, что он вспомнил из того своего «потерянного» дня. Может, конечно, совпадение. А может, отвозили его именно сюда. А значит, сегодняшее собрание ячейки «Молота» здесь — не разовая акция. Возможно, здесь у них более-менее постоянное логово.

Несколько минут пролетели в неловком и томительном ожидании. Скворцова сильно неврничала, оборачиваясь на каждый громкий звук, доносящийся с соседних столов или с первого этажа. Мы с ней перекинулись лишь парой фраз, и я понял, что проще пока оставить её в покое. Использовал эту передышку для того, чтобы обратить взор внутрь себя, проверяя состояние тонкого тела.

А дела обстояли неважно. Да чего уж там —откровенно хреново. За прошедший день все мои скромные успехи по борьбе с влиянием албыс пошли прахом. Такое впечатление, что после неудавшегося «прижигания» ведьма атаковала меня изнутри с удвоенными силами. А может, просто разозлилась. Но сейчас я, кажется, уже физически начал ощущать её присутствие.

Лёгкое, едва различимое касание холодных пальцев на коже. Неразборчивый шёпот, лезущий в уши, стоит лишь перестать фокусироваться на окружающей обстановке. Ощущение недоброго взгляда, преследующего тебя, буравящего в спину… С Аспектом Зверя все эти симптомы стали даже ярче —так и представлялось, как внутренний волк настороженно скалится, поджимает уши, горбит спину с вздыбившейся шерстью.

Сам сердечник снова был полностью опутан пульсирующими метастазами тёмной эдры, и часть из них уже перекинулась дальше, достигая грудного узла. И даже ещё выше, к шее. Что будет, когда они захватят все узлы полностью?

Что-то даже узнавать не хочется. Времени у меня почти не осталось. По возвращению домой нужно выжигать эту заразу как можно быстрее. В идеале бы, конечно, скопировать Дар у кого-нибудь из нефилимов с Аспектом Огня. Но, надеюсь, хватит и того, что я подсмотрел на губернаторском приёме.

К нашему столику подошли, и пришлось прервать свой сеанс самосозерцания. Тем более что визитёры были из таких, что заставляют внутренне подобраться.

Трое. Один лишь чуть постарше меня, остальные — врослые мужики лет под сорок. Одеты прилично, но на лицах узнаваемый отпечаток людей бывалых. Обветренная потемневшая кожа, шрамы, мозолистые пальцы со сбитыми неровными ногтями, расплывчатые грубые татуировки, скорее всего, криминального значения. Похоже, из бывших каторжан. Главный — хмурый брюнет с рваным шрамом под глазом и наколкой в виде восьмиконечной звезды на тыльной стороне ладони. Правую руку он держит в кармане куртки, и тот подозрительно топорщится, выдавая очертания пистолетного ствола.