Надежда победителя - Файнток Дэвид - Страница 11
- Предыдущая
- 11/102
- Следующая
Я придирчиво осмотрел своего подопечного. Брюки пыльноваты, но хорошо отутюжены, ботинки начищены до блеска, прическа аккуратная. Какие разительные перемены! Какой контраст с неумытым, потным пацаном, балансирующим на грани наркомании, запертым мною в каюте с полной ампулой наркотика на три недели! Слава Богу, Джеренс преодолел соблазн, не прикоснулся к наркотику.
Я улыбнулся, но тут же нахмурился, вспомнив традицию: капитану не следует снисходить до разговоров с кадетом.
– Вольно, – скомандовал я.
– Есть, сэр! – радостно отчеканил Джеренс.
– Ты не едешь на каникулы?
– Никак нет, сэр! Я… – он запнулся, вспомнив, что в разговоре с капитаном кадет обязан лишь отвечать на вопросы и не навязываться со своей болтовней.
– Рассказывай, – разрешил я.
– Меня сразу направят в Фарсайд, – с гордостью сообщил он. – А пока мне некуда податься, поэтому я провожу время здесь – Он неуверенно улыбнулся.
Его родители – Хармон и Сара Бранстэды – остались на Надежде и даже не знают, жив ли их сыночек.
– Значит, на Земле у тебя родственников нет?
– Нет, сэр. На Надежду улетели еще мои прадеды и прабабки, там и остались все их потомки.
– Понятно Отдыхай. – Я пошел дальше, размышляя о судьбе Джеренса. Несладко ему тут придется, но он сам хотел этого, прямо-таки умолял меня принять его в кадеты. Я помог ему, но дальше в педагогических целях должен относиться к нему, как ко всем остальным кадетам.
Я вошел в здание казарм. Первый этаж, называвшийся Холлом Ельцина, оказался безлюдным. Второй этаж назывался Вальдес-Холлом, там я когда-то провел немало ночей. Как давно это было… Стоит ли ворошить прошлое? Нет… Впрочем, почему бы не взглянуть?
Я взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Дверь была приоткрыта – непорядок, сержантам это не понравится, если увидят. Из двери неслись веселые вопли, ржание и дикарский смех. Безобразие! Я решительно вошел. В метре от моей головы пронеслась подушка. Пунктом ее назначения оказалась девчонка, картинно стоявшая на койке в живописной позе. В последний момент она ловко пригнулась, и подушка пролетела мимо.
– Промазал! – радостно крикнула девчонка и тут заметила мою ошалевшую физиономию. – Ой! Боже… – В ужасе она спрыгнула на пол, вытянулась по стойке «смирно».
– Смирно! – взвизгнул звонкий мальчишеский голос, и все пятеро подростков испуганно замерли.
Оцепенев, я таращился на весь этот кавардак. В Вальдес-Холле, как и в остальных казармах, было два ряда коек у стен, всего тридцать штук. Днем они должны быть аккуратно заправлены, но сейчас здесь творилось нечто невообразимое: постели были всклокочены, на полу тут и там валялись подушки, на двух койках лежали дорожные сумки.
– Что происходит?! – загремел я. Все подавленно молчали. Я подошел к ближайшему кадету. Он был без кителя. Очевидно, его кителем было то, что я поначалу принял за тряпку, валявшуюся на полу. – Доложить!
– Докладывает кадет Рэйф Слэйтер, сэр! Мы… – Бедняга умолк. Чем он мог оправдаться?
– Кто из вас главный? – грозно спросил я.
– Наверно, я, сэр, – робко ответил худощавый дебошир с рыжими кудряшками.
– Наверно?! – свирепо передразнил я.
– Кадет… то есть… Гардемарин Антон Тайер, сэр, – представился он наконец, вспомнив устав.
Я удивленно вскинул бровь, рассматривая его серую кадетскую униформу.
– Меня только сегодня повысили, – смущенно объяснил он.
Сколько им нарядов влепить? По два? По четыре? С другой стороны… этих детей можно понять. Парнишка получил звание гардемарина сегодня, значит, позади традиционная «последняя ночь», во время которой он претерпел изощренные издевательства кадетов. Другие обитатели казармы уехали на каникулы. А оставшиеся? Должна же быть у них хоть какая-то радость в жизни. Слава Богу, я вовремя опомнился.
– Понятно. Продолжайте, – спокойно приказал я. У новоиспеченного гардемарина отвисла челюсть.
– Что, сэр? – Едва придя в себя, он ответил по уставу:
– Есть, сэр.
Я принял по возможности свирепый вид. Важно прошествовал к двери. Но как только закрыл ее за собой, расплылся в улыбке. Дети! Они настрадались от дисциплины во время учебы, сегодня можно дать им послабление. И вообще, за порядком должны следить сержанты, а начальнику Академии не подобает опускаться до таких мелочей.
Гардемарины расселись на стульях вокруг моего стола, а те, кому не хватило места, – устроились на диване. Семь мальчиков и четыре девочки. Я рассматривал их, и меня снедали сомнения – неужели они действительно способны служить гардемаринами? Мальчишки, похоже, ни разу в жизни не брились. Белый пушок, детские лица. В мое время гардемарины были как будто взрослее.
В мое время! Курам на смех! Мне всего двадцать пять, а я уже записал себя в старики. Правда, порой мне кажется, что за плечами у меня тысячелетия, а некоторые из этих гардемаринов только что окончили Академию.
У других всего лишь годичный стаж, и лишь один прослужил три года.
Я присел на краешек стола. Никто из гардемаринов не осмеливался нарушить затянувшуюся тишину, а я все молчал. Мой взгляд остановился на рыжем пареньке. Антон Тайер покраснел, стыдливо уставился в пол. Теперь на нем была синяя гардемаринская униформа. Выглядел он гораздо солиднее, чем тогда в казарме, когда бесился на радостях.
– Я пригласил вас сюда, чтобы познакомиться со своими офицерами, – заговорил я наконец. Слово «офицеры» я употребил намеренно, чтобы подбодрить смущенных юнцов. – Вы уже не кадеты и считаетесь совершеннолетними, а значит, имеете право выходить в свободное время в город, употреблять там спиртные напитки, короче говоря, делать то, что могут делать взрослые люди. Но имейте в виду, на базе вы обязаны показывать кадетам пример во всем. Они должны равняться на вас, как на образцовых офицеров. В противном случае вам придется держать ответ по всей строгости.
Я не имел в виду ту неограниченную власть, которой наделен командир корабля в полете, но послать гардемарина на порку я мог.
– Раньше вы подчинялись инструкторам-сержантам, теперь будете ими командовать. – Гардемарины довольно заулыбались, и тут я их огорошил:
– Но ваша власть над ними чисто номинальна. Разумеется, сержанты будут относиться к вам вежливо, как к офицерам; о нарушениях субординации немедленно докладывайте мне. Однако вы должны выполнять требования сержантов столь же беспрекословно, как и мои. Запомнили?
– Так точно, сэр, – ответили они хором. Я встал, начал расхаживать, но места оказалось маловато. Пришлось опять сесть па стол.
– Что касается кадетов, то формально вы имеете право приказывать им все, что вам заблагорассудится. Однако я вам настоятельно рекомендую… – Для пущего эффекта я сделал паузу и повторил:
– Настоятельно рекомендую воздерживаться от издевательств. Конечно, иногда приходится прибегать к этому крайнему средству, если ничто другое не помогает, но беспредел недопустим.
При этих словах некоторые гардемарины приуныли, но я не обращал на их постные физиономии внимания. У кадетов и без того адская жизнь, и я твердо решил установить предел их мучениям.
– Вы имеете право бить кадетов. – Точнее говоря, такое право предоставлено мне, а гардемарины получают его, лишь действуя от моего имени. – Но я запрещаю вам это. Нарушившего этот запрет впервые я отправлю на порку, а нарушившего запрет дважды, отправлю в отставку.
Когда я учился в Фарсайде, гардемарины нередко избивали кадетов, а однажды дело закончилось жестоким побоищем. Ну, хватит о страшном, а то мои ребята совсем затоскуют.
– Кто из вас главный? – спросил я. Гардемарины сами выбирают себе главного. Возможно, в Фарсайде главным станет кто-то другой.
– Я, сэр, – ответила долговязая девчонка.
– Сандра Экрит?
– Так точно, сэр.
В своем кругу гардемарины обычно обращаются друг к другу по имени, а главного гардемарина в знак уважения называют по фамилии и выполняют его приказы. Если кто-нибудь сумеет завоевать больший авторитет, то свергает главного и занимает его место. Как правило, этот спор решается поединком. Таковы традиции. Старшие офицеры должны делать вид, что не замечают драк гардемаринов. Интересно, неужели Сандра смогла одолеть всех этих мальчишек? Ладно, посмотрим, долго ли она продержится.
- Предыдущая
- 11/102
- Следующая
