Зона поражения (СИ) - "Хелен" - Страница 30

— Я сперва звал, подходить боялся, потом потрогал — он мертвый был.

— Сбежал-то зачем?

— Да кто мне поверит? — заорал Костик. — В психушке лежал? Детдомовский? Накурился и пошел убивать, наркоман.

— А ты накурился?

— Накануне. Ничего серьезного, для настроения. Но вам же все равно, лишь бы посадить.

Кирилл разглядывал хлюпающего Костика и сомневался. Нет, не в его рассказе — тут все примерно складывалось в картину, которую прикинули они сами. Он сомневался в себе. Он ведь тоже был бы уверен, что накурился и наркоман, если бы не знал Костика, но что он о нем знал? Сколько масок: благочестивого инока, наглой нечисти, заботливого сыночка, теперь вот, девы в беде и соплях. Которая настоящая? Чему верить? И ладно бы пытался повлиять, смотрел бы в глаза, заколдовывал — нет, хлюпает, пачкает рукава подрясника, губы кусает, вон, распухли уже. Кирилл порылся в ящиках, отыскал упаковку платочков.

— На.

— Спасибо. Не веришь, да?

Телефон на столе зашелся истошной трелью. Костик подскочил, протянул руку и замер:

— Можно?

Кирилл кивнул. Костик схватил трубку, послушал, прежним уверенным тоном пообещал, что скоро приедет, отключился и повернулся, протягивая телефон обратно. Рука дрожала.

— Что?

— Они меня ждут. Кирюш, отпусти меня, а?

Кирилл чуть не выронил телефон.

— После того, что ты тут наговорил? Я не…

— Меня же посадят?

— Ну, может быть, как за самооборону…

— Посадят же, да? — не слушал Костик.

— Скорее всего.

— Отпусти! А я завтра вернусь. Ну, чтобы сам, понимаешь? Чистосердечное. Как будто я сам пришел! Тогда же меньше дадут? Он же ко мне приставал, я отпихнул, и он сам… Я все-все расскажу, как было: и про бухгалтера, и про Крылова, и про этого гада…

Костик шагнул вперед, запнулся за рюкзачок и чуть не свалился. Кирилл поймал его и инстинктивно прижал к себе. Костик прильнул — костлявый, горячий, его колотило, а голос звучал глухо, прямо Кириллу в грудь.

— Кирюш, пожалуйста! Вдруг отец, пока я буду там… у него здоровье плохое. Вдруг я его в последний раз видел? Отпусти, а?

— А что ты ему скажешь?

— Скажу, что ухожу. Уезжаю. Что нашел человека. Что буду звонить.

— Он поверит?

— Поверит. А ребята сделают так, что он ничего не узнает.

Костик поднял голову, смаргивая слезы, щурясь, чтоб разглядеть Кирилла, а тот снова засмотрелся — утонул в мокрых, излучающих надежду глазах.

— Кирюш?

Он почти потянулся к приоткрытым губам, почти, но опомнился, а тут и Костик моргнул и отвел взгляд.

— Ладно, иди.

— Правда?

— Иди.

— Я завтра утром приду! Я обязательно! Спасибо, Кирюш! Спасибо!

— Уматывай! Ну?!

Костик выскочил за дверь. Кирилл сел прямо на стол, расстегнул ворот рубашки и крутанул забытый Костиком телефон. Поздно. Нужно пойти поспать.

Васёк любил дежурить. Сидишь себе, пропуска проверяешь, никто тебе на мозги не капает, тем более вечером в пятницу. Все уже разбежались по домам отдыхать, а у Васька дома мать, отчим, сестра, ее муж-придурок и двое племянников. Нет уж, спасибо. Он лучше тут в тишине кроссворды порешает, и пиццу закажет попозже. Ну, красота же?

— Прибор для измерения артериального давления…

— Тонометр. Привет, Васёк!

Бухгалтерша Ваську всегда нравилась: красивая, улыбается, разговаривает нормально, а не через губу. Спросила, вон, как лучше называть. Он от Василия ежился: так только перед ремнем в детстве звали, а просто Вася не нравилось. Вот Васёк — это да.

— Здрасьте.

— Кроссворд отгадываешь? И как? Трудный?

Чего-то она была не в себе: теребила ремень сумки, звенела ключами.

— Ага. Вот: «церковная утварь — подставка для книг». Хрен его знает.

— Аналой.

— О, точно! Спасибо. Дарья Дмитриевна, хотите сушку? У меня есть, вот.

— Спасибо, Васёк. И что ты меня по отчеству? У нас же разница небольшая. Давай на «ты»!

— Давайте! Давай то есть. У тебя все в порядке?

Дарья посмотрела на засыпанную крошками юбку, смахнула ладонью, тряхнула волосами.

— Да все нормально. Домой что-то не хочется.

Это Ваську знакомо.

— Ясно. Хочешь еще сушку?

— Давай. Что там дальше?..

— … Наука о грибах.

— Микология.

Из коридора почти бегом выскочил парень. Васёк на всякий случай приподнялся: бегут — лови. Но следом никто не бежал, да и парень замедлился, подошел нормально. Дарья повернулась, задела сумочку и та опрокинулась на пол.

— Ой!

— Простите! — парень согнулся, помогая собирать ключи, косметику и еще что-то.

— Ничего, это я сама.

Парень сгрузил вещи на стол, попрощался и вышел. Дарья убрала все обратно в сумку, посмотрела на часы на стене и вздохнула.

— Ой, как поздно уже. Пойду я, пожалуй. Спасибо тебе, Васёк.

— За что? — не понял он.

Жаль, что уходит. Почти весь кроссворд разгадали, и не скучно.

— За сушки и за компанию.

— С собой возьми, — спохватился Васёк, — по дороге еще погрызешь.

Она как-то жалобно улыбнулась и ушла. Васёк посмотрел на дверь, потом на кроссворд, и решил, что в понедельник купит еще сушек. И шоколадку. И, может, порасспросит девчонок из бухгалтерии, чего это Дарья не хочет домой, может, помочь чем?

Домой Кирилл так и не пошел. Сидел, крутил в руках телефон, несколько раз попытался подобрать пароль, но не справился. Смотрел в темноту за стеклом, жалел, что бросил курить, потом, видимо, задремал. Когда поднял голову от стола, в окно уже било солнце. Часы показывали половину девятого, в коридоре кто-то хлопнул дверью, и еще раз. Наверное, это и разбудило.

В полдесятого тоже никто не пришел, а в пол-одиннадцатого Кирилл уже и не ждал. Но зачем-то досидел до полудня и только потом, словно сбросив оцепенение, рванулся к выходу. Так, значит? Ну, погоди, Иудушка. Сам виноват.

В больницу его пустили благодаря документам, но у двери палаты торчал «апостол» Андрей, и смотрел очень неласково.

— Доктора запретили.

Кирилл махнул удостоверением. Не сработало.

— Где ваш Костик? — прошипел Кирилл.

Он полнился какой-то едкой злостью, даже руки тряслись. Видимо, на лице тоже отражалось, потому что апостол подался назад, но от двери не отошел.

— Не знаю.

— Он тут был?

— В чем дело?

Незнакомый голос позвал обернуться. Этого типа Кирилл раньше не видел: вертлявый модник его лет, в узких джинсах, с короткой рыжей бородкой и выбритыми висками. Что еще за мудила в очках и что тут забыл?

— Вы кто?

— Это вы кто? — ощерился Кирилл, тыкая в лицо оппоненту удостоверением.

— Моя фамилия Федоренко, я — адвокат, — ответил мужик, изогнувшись в пародии на поклон.

— Чей?

Кирилл таких терпеть не мог. Хлыщ упакованный, молодится, весь в браслетах, с маникюром, в ухе серьга, а уж самомнения-то…

— В данный момент я представляю интересы Биевского Константина Игоревича. Кстати, это ведь вы его вчера увезли? — Адвокат посмотрел на «апостола», тот кивнул. — Можете прояснить его нынешнее местонахождение?

— Конечно, — зарычал Кирилл. — Вот как найду, так сразу и проясню. Вы уже адрес следственного изолятора выяснили?

— Выяснил, но его там нет.

— Будет. А пока вы мне проясните, куда эта сволочь делась. Он же сюда приходил вчера?

— Простите?

Адвокат стянул очки и пронзительно уставился на Кирилла. Тот машинально отвел глаза, спохватился и разозлился еще сильнее. Вот же пакость какая!

— Вы хотите сказать…

— Вчера ваш Костик ушел в больницу. Куда он делся потом?

Оба вопросительно повернулись к апостолу, тот даже замялся от такого внимания.

— Андрей? — потребовал адвокат.