Зона поражения (СИ) - "Хелен" - Страница 16

— Раз познакомиться, Анастасия. Я друг Саши.

— А где он сам? — нервно спросила она, отступая к машине. — Я хочу его видеть!

— А в чем проблема? — сочувственно удивился Костик.

Он сделал еще пару незаметных шагов к немного расслабившейся Рыжей, а Кирилл, наоборот, напрягся, ожидая, что Костик сейчас начнет отбирать телефон или делать еще какие-нибудь глупости.

— Он не отвечает на звонки! Я хотела пройти в этот ваш скит, меня не пустили! И отсюда выгоняют! — ее голос снова обвиняюще зазвенел. — Не подходите ко мне!

Костик мгновенно отпрянул, поднимая руки.

— Если сейчас же меня к нему не пустят, я звоню в МЧС, в полицию, и заявляю, что в вашем скиту насильно удерживают человека!

— Настенька!

Она снова чуть сбавила тон, и Костик, воспользовавшись паузой, подтянул к себе Кирилла.

— Ну что вы, Настенька, не волнуйтесь! Вы же знакомы с Кириллом? Он полицейский и не допустил бы ничего подобного. Кир?

— Здрасьте.

— Я хочу попасть в скит, — упрямо заявила Рыжая теперь Кириллу.

— Конечно, — пропел Костик. — Пойдемте.

— Почему он не отвечает на звонки?

— Мы не пользуемся телефонами в скиту.

Кирилл почувствовал толчок в спину и вздохнул.

— Правда, Настя, пойдемте уже, что толпу собирать.

Костик деликатно оставил их вдвоем и пошел вперед, паршивец. Настя еще пару секунд посомневалась и двинулась следом, не переставая спрашивать.

— Правда не пользуетесь?

— Правда. У меня тоже забрали.

— Дикость какая. А этот — он кто?

— Келейник старца. Ученик. Доверенное лицо.

— Что-то слишком молод для доверенного лица, — фыркнула она.

— Какое уж есть.

В роще пришлось придерживать ее, чтобы не навернулась на своих каблуках, зацепившись за корень, и в скит они вошли, как жених и невеста — в обнимку. И, разумеется, на крыльце стоял Александр и наблюдал торжественный вход.

— Саша!

Рыжая бросила Кирилла и устремилась вверх по ступеням.

— Какой рыцарь! — раздраженно фыркнул Костик.

— Что?

— Нет, ничего.

Парочка разбиралась прямо на крыльце, не обращая внимания на окружающих. Александр что-то виновато бубнил, Настя — наставительно втолковывала, приглаживая ему волосы, поправляя воротник и стряхивая что-то с рукава.

— Видите, жив и здоров, — улыбнулся Костик.

В улыбке опять сквозило что-то недоброе, но это если знать его обычного. Кирилл уже замечал. И недоумевал. Чего он, ревнует, что ли?

— Да-да, спасибо, — отмахнулась Рыжая, не отрывая взгляда от жениха.

— Саш, через полчасика поднимитесь к старцу, — звучало уже как приказ.

Саша кивнул и повел невесту вниз. Костик постоял, пока они не скрылись в беседке, и что-то застрочил в телефоне.

— Что будете делать?

— А? Отец решит.

— Как?

Да уж, проблема: в лесу не закопаешь, будут искать, из скита не выгонишь, вдруг правда притащит полицию. Вот кого надо было засылать, а не Кирилла. Она бы тут быстро шороху навела, все матрасы перетрясла и отыскала Ковчег Завета под половицей.

— Не мое дело, — отмахнулся Костик. — Пусть сам разбирается.

— А мне показалось, тут ты во всем разбираешься, — подколол его Кирилл и нарвался на задумчивый взгляд.

— Показалось.

О чем говорили старец и Рыжая, Кирилл не знал, но Александр, провожая невесту, был мечтателен и счастлив, да и она выглядела успокоенной. Кирилл как раз подметал дорожки, а Костик вышел вслед за парочкой. Контролировал, наверное.

— Не боишься, что она его запихнет в машину и увезет?

— Не поедет, — уверенно ухмыльнулся Костик.

— Ты ему дороже невесты?

— Мы.

— Мы — это кто?

— Семья.

— Он вас знает меньше месяца!

Костик не стал спорить, но высокомерная рожа дала понять, какого он мнения о сомневающихся недобратьях.

И правда, Александр спустя полчаса вернулся, довольный и запыхавшийся.

— И чего?

— А? Она приедет на праздник.

— Здорово, — одобрил Кирилл. — А потом?

— Потом?

Александр явно ни о каком «потом» не задумывался. А стоило бы. У него с работой, к примеру, как? Или Рыжая будет содержать?

— Ты уволился?

— Нет, взял за свой счет. У нас сезон в конце сентября начинается. Репетирую тут, Костик, вон, помогает.

— То есть, все-таки планируешь вернуться?

— …Наверное.

Подумай, Саня, подумай. С одной стороны — невеста, работа, зарплата. С другой — секта и Костик — великолепный, конечно, со всех сторон, но жениться на нем нельзя, и денюжки придется, наоборот, отдавать.

Великолепный снова воздвигся на крыльце, и Александр устремился к нему, сияя такой же улыбкой, какой улыбался невесте. М-да.

Праздник приближался. Старец объявил строгий пост, ужины отменили вообще, в обед и завтрак кормить стали так же скудно, как в монастыре. Сектанты, с одной стороны, бегали быстрее, суетились, все больше времени проводили с паломниками, а с другой, наоборот, затихли, ушли в себя, почти не разговаривали и ходили с такими торжественными лицами, будто готовились ко всеобщей коронации или, не дай бог, массовому самоубийству. Кириллу было неуютно. Вроде бы что-то надо делать, а вроде и не надо. А потом будешь над кучей трупов стоять. Ясно представился окровавленный Александр, которого перешагивает довольный Костик. Кирилл затряс головой и напомнил себе не сходить с ума. Чай, не в Америке живем. Помолятся и разойдутся с миром.

В среду вечером почти все отправились в монастырь, Кирилла не взяли. Вернулись за полночь. Старец еле брел, Костик ругался под нос, Наташа вздыхала, остальные шуршали молча, и мгновенно испарились, едва войдя в дверь. В четверг картина повторилась. Как интересно.

В пятницу Кирилл уже думал напроситься сам, но его опередил Костик.

— Вечером идешь с нами.

— Ок. А что делать?

— Смотреть.

Посмотрим, конечно, посмотрим, чем они там занимаются, что старца приходится нести, а Костик все больше напоминает нечисть в подряснике.

К вечеру Кирилл был готов, торчал у двери и пристроился в хвост процессии, к «физрукам».

Церковь была разукрашена цветами, они стояли в вазах и венками окружали репродукции. На аналоях лежали свежие полотенца с вышивкой. Бабушка Кирилла называла такие рушниками и вешала на иконы. Народу было много. Нарядные паломники, обтрепанные трудники, братья и сестры из внешнего монастыря — все набились в немаленькое помещение. Горели свечи, к духоте добавлялся навязчивый запах ладана. У Кирилла немедленно зачесалось в носу.

Перед их шествием расступились. Народ зашептался, загомонил. Старец прошел на возвышение, заменяющее алтарь, кивнул расположившейся справа свите, те запели медленное и тихое. В перерыве старец сказал: «Покаемся же!» и ушел влево за загородку. Туда тут же выстроилась очередь.

Кирилл стоял рядом с поющими, ему было видно, как за загородку входили люди. Старец сидел на стуле и слушал коленопреклоненных исповедников. Те что-то торопливо говорили, показывали бумажки, кто-то даже плакал. Старец слушал с полузакрытыми глазами, кивал, рвал бумажки и торжественно отдавал обратно. Как Кирилл ни приглядывался, не заметил, чтобы старец читал молитву или изображал священника на исповеди. Просто слушал, советовал, сопереживал. Прямо прием у психолога какой-то, только в стиле «рюс».

Людей в очереди не убывало и каждый, кто выходил, совал в стоящий рядом ящик купюру. Неплохо они тут наварятся за праздник. Стоит того, чтобы жопу на стуле отсиживать и слушать сопливый бред.

Кирилл быстро устал и закрутил головой: знакомых лиц не было. Поющие монотонно тянули микс из «господипомилуй», «господиочисти» и «господиисцели», и глаза немедленно стали слипаться. Если бы не голод, Кирилл так бы и задремал, но жрать хотелось по расписанию, а исповедь и не думала кончаться, и он начал пробираться на улицу — хоть подышать нормально.