Поцелуй на краю ночи (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 9

— Это было давно.

Сесилия Медоу в то время вряд ли ходила в школу, а Рокси, конечно, еще не родилась.

— Меня считали своим.

А как иначе? Вампиризм сближает.

— Но в какой-то момент я понял, что эта дорога не для меня.

Лютер помнил этот момент так ясно, как будто это случилось вчера. Девочка лет десяти, голубое в мелкий горошек платье, глаза как у олененка. Она была белая как молоко, и Лютер отбил ее у остальных и отнес в больницу. Он помнил, как темная косичка с синей лентой безвольно болталась, пока он несся по ночной улице, а на тонкой шее алели две ранки.

Там его и нашли.

— Мне предложили сотрудничество, — скупо обронил он. — А я согласился.

Вообще-то сперва он удрал. Разлетелся вороньей стаей на глазах у изумленных копов. Но потом сам пришел в бюро. Отчаянная попытка сохранить то человеческое, что, как он думал, еще живет в его сердце.

— Значит, вы предали ваших сообщников? — уточнила Сесилия.

Лютер улыбнулся, и она вздрогнула и покачнулась назад.

Хуже. Он их убил. После того, как наведался в больницу, где ему сказали, что было слишком поздно… Но та девочка вернула ему надежду на то, что он еще человек.

— Они получили по заслугам, — скупо ответил Лютер.

Как и он. Зверя надо держать на цепи.

— А после меня взяли в бюро, — подытожил он. — Как видите, все банально.

— И вы получили соответствующее образование?

— Разумеется, — подтвердил он. — Я совмещал обучение с работой.

Привык к крови из жестянок, сменил трех кураторов и обезвредил столько нечисти, что давно потерял счет.

— Что ж, моя история еще проще, — сказала Сесилия, — и, боюсь, мне нечем побаловать ваше досужее любопытство. Я подвернула ногу и упала с лестницы, повредила бедро. Досадная случайность. Рокси бросила колледж и приехала ко мне, хотя я умоляла ее не делать этого.

— Когда это произошло?

— Два года назад.

— Время суток?

— Ночь, — слегка недоуменно ответила Сесилия. — Мне захотелось пить, и я пошла на кухню.

— Вы помните какие-нибудь детали произошедшего?

Она нахмурилась и спросила:

— Отчего это вас интересует?

Оттого, что мать Рокси погибла в парке неподалеку от места, где разорвали горло Луизе Паркер. А потом миссис Медоу тоже едва не умерла.

— Как вы верно выразились — досужее любопытство, — ответил Лютер. — Вы обещали, и я жду информацию.

— У меня подвернулась нога, и я скатилась вниз. От боли потеряла сознание. Меня нашла соседка, утром, мы с ней договаривались пойти на пробежку. Но теперь бег — не мое.

— Когда я приехала, то первым делом выбросила ковер, который лежал под лестницей, — сказала Рокси, не отрывая взгляд от Лютера, и ее янтарные глаза потемнели. — Не хотела отстирывать кровь.

Он видел, что она понимает. Да, ради этого Лютер и завел разговор — узнать, была ли кровопотеря.

— В больнице мне сделали переливание, — подтвердила Сесилия, — вставили спицы. Первое время я была печально беспомощна. Но не могла же я лечь бременем на плечи моей Рокси? Так что я приложила все усилия, чтобы не стать обузой.

— Ты бы не стала, — возразила Рокси. — Что бы ни произошло.

— Может, хватит портить аппетит рассказами о болячках? — предложила Сесилия, растеряв свой воинственный настрой. — Тем более я и правда больше ничего не помню. Попробуйте мясо.

Лютер отрезал кусок стейка, положил в рот и, прожевав, проглотил. Все равно что жрать старый картон.

— Восхитительно, — соврал он.

***

Ужин получился странным хотя бы потому, что Лютер редко ходил в гости. А если уж и попадал к кому-то домой, то хозяин знал о его пристрастиях и не пытался накормить пирогами. От лимонной начинки щипало язык, и желание заглушить отвратительный кислый вкус свежей сладкой горячей кровью стало нестерпимым.

Он сумел выведать, что рецепт пирога — ммм, просто чудо, нет, добавки не надо, я сыт, лучше заверните с собой кусочек — дала та самая соседка, что обнаружила Сесилию после падения. Миссис Боулден, почти местная знаменитость, писательница детективных романов и подруга Сесилии жила напротив, через дорогу.

Оказавшись на улице, Лютер кинул старательно упакованный кусок пирога в багажник, а потом торопливо развернул батончик гематогена и запихнул его в рот целиком, едва не рыча от голода.

Помимо странного падения Сесилии он выяснил еще кое-что: отец Рокси не фигурировал в ее жизни с того самого момента, как погибла ее мать. Рокси его почти не помнила, а миссис Медоу отказывалась говорить «об этом проходимце», и Лютер не стал давить. К концу ужина Сесилия подобрела, и ему не хотелось ломать неловким словом хрупкое доверие, давшее ростки в ее осторожной душе.

Выковыряв мелкий кусочек фольги от гематогена, застрявший между зубами, Лютер щелчком отправил его подальше и пошел через дорогу, к белому дому с синими ставнями, где жила миссис Корделия Боулден.

Женщина открыла почти сразу, как будто стояла за дверью и ждала, когда он подойдет. Невысокого роста, полноватая, остроносая, она напоминала нахохлившуюся на морозе птичку. В растрепанных коротких волосах, серебрилась седина, а макушку прикрывал цветастый платок, повязанный на залихватский манер банданой. Из кухни тянуло запахом свежей выпечки, и Лютер едва сдержался, чтобы не скривиться. Кусок лимонного пирога лежал в желудке кирпичом вместе со стейком.

— Лютер Фосберг, — представился он, продемонстрировав удостоверение и надеясь, что подруга миссис Медоу не будет такой же внимательной, и ему не придется снова рассказывать душещипательную историю сиротки. — Можно задать вам пару вопросов, миссис Боулден?

— Спрашивайте, — согласилась Корделия, внимательно разглядывая его темными как маслины глазами.

Несмотря на седину, она казалась довольно молодой: лет сорок с небольшим. Лицо ее было гладким, а щечки упругими как яблочки.

— Это вы обнаружили Сесилию после падения?

— Вы же знаете, что я, — подтвердила она, склонив голову к плечу и глядя чуть искоса, так что сходство с птичкой стало еще сильнее. — Затем и пришли, верно? Когда я узнала, что произошло с бедной Луизой, — она вздохнула и прикрыла глаза. — Просто ужас. И я сразу подумала — быть может, эти два происшествия связаны?

— Вы так считаете? — насторожился Лютер. — Отчего же?

— Может, это все мое больное воображение, — виновато улыбнулась миссис Боулден. — Я пишу детективы, вот и додумываю всякое — профессиональная деформация. Расскажете как-нибудь о ваших предыдущих расследованиях, агент Фосберг? Обещаю, я изменю все имена.

— Посмотрим, — не стал он ее обнадеживать. — Так почему вы решили, что случай Сесилии похож на гибель Луизы?

— Кровь, — бросила Корделия, и его клыки опять зачесались. — Я не знаю, как Сесилия умудрилась так упасть. Вы ведь были у них дома? Перила деревянные, на ступенях ковролин. Но она распорола бедро, и кровь натекала до входной двери. Я постучала, услышала стон. А когда открыла, то едва не ступила в лужу крови.

Лютер выдохнул, и облизнул клыки. Толстушка Боулден как будто его провоцировала. Интересно, сможет ли она произносить слово «кровь» еще чаще?

— Кровь была и в парке. Я разговаривала с шефом о’Коннелом. Он говорил, земля от крови бедной Луизы хлюпала как болото, — она поджала тонкие губы и сурово произнесла: — Вы должны найти преступника, агент Фосберг, пока он не убил кого-то еще.

Фраза прозвучала по-киношному неестественно, и Лютер подумал, что Корделия, верно, так себе писатель.

— Я постараюсь, — ответил он. — Вспомните детали, миссис Боулден. Вот вы открыли дверь, увидели лужу…

— Крови, да. А наша драгоценная Сесилия лежала под лестницей, белая, как фарфор. Мы собирались на пробежку утром, я потому и пришла. Вдвоем веселее… Вы ведь подозреваете меня, агент Фосберг? — внезапно спросила она.

— А это сделали вы? — поинтересовался он.

У миссис Боулден была одна черта, которая не позволяла заподозрить в ней вампира — ее сердце. Оно билось ровно как метроном. Корделию нисколько не взволновал внезапный визит агента. А будь убийца человеком, смог бы он сохранять такое спокойствие?