Рейнджер (СИ) - "Котус" - Страница 75

— Судя по милому румянцу, в курсе, по крайней мере в той части, что касается внешних проявлений процесса, — кто-то хихикнул, румянец усилился. — Но я, собственно, имел в виду процессы, происходящие внутри. Семя содержит множество «семян», доказывать это — тема отдельного разговора, но многим это известно и так. Но только одно из них достигает цели и становится зародышем, становится в борьбе с другими «семенами». Борьба без насилия? Не смешите мои тапочки! Но для тех, кто мне не верит насчёт борьбы, продолжим. Та самая «новая жизнь», созревая внутри матери, берёт от неё всё, что ей, новой жизни, нужно. Ничуть не заботясь об интересах самой матери. Скажите, здесь присутствующие, сколько матерей потеряли зубы за время беременности и кормления грудью? У скольких выпадали и редели волосы? Невинное (на самом деле, ибо не отдаёт себе отчёта в том, что делает) дитя насильственно отбирает у матери всё, что ему нужно — и без этого насилия просто не выживет. Я уже не говорю о самих родах. Вы, девушка, как-нибудь попроситесь в помощницы к повитухе, это сильно расширит ваши представления о мире.

— А ящеры? Отложили себе яйца и пошли спокойно, без мук и прочего. Или рыбы — выметали икру, и всех забот…

— Тут чуть-чуть сложнее. И одновременно — проще.

— Это как это?

— Ну, самое простое, что лежит на поверхности — не разрушив скорлупу, новорожденный не сможет начать свою жизнь, то есть рождение всё равно неразрывно сопряжено с актом насилия и разрушения. Но есть и более глубокий, я бы даже сказал — философский пласт. В случае человека насилие, пусть неосознанное, направлено от будущего ребёнка на мать. Рыбы и прочие уклоняются от ответственности за потомство, перекладывая всю тяжесть последствий на своих будущих детёнышей — и открывая их насилию среды. Из миллионов, то есть — тысяч тысяч, икринок вылупляются тысяч пятьдесят рыбьих личинок, из них вырастают штук двадцать взрослых рыб. А остальные служат жертвой, которой их родители откупились от ответственности и от насилия по отношению к ним. Но не всем это удаётся — есть рыбы, которые гибнут после нереста, отдав всё потомству. И у ящеров, если они не домашние, разоряются три кладки из четырёх. Да и в уцелевшей тоже выживают не все зародыши.

К моей противнице в споре явно шло подкрепление. Не желая и дальше обострять ситуацию, я сказал:

— Не смею больше злоупотреблять вашим вниманием. Да и пора уже готовиться к общей проповеди, — после чего начал проталкиваться в сторонку.

Кстати, об общей проповеди. Странно было ожидать такого в политеистическом храме, посвящённом всем богам, но вот смотри ты. Тот самый главный жрец каждый большой выходной читал речь, касавшуюся не каких-то конкретных догматов, а, так сказать, общенравственных вопросов. После чего все желающие могли подойти за благословлением или к самому главе профсоюза, или по конфессиональной принадлежности.

Отходя от места своей лекции, я наткнулся на раздражённый взгляд главного жреца. Кажется, на планах по улучшению отношений можно ставить крест. В том, что не казалось, а так и есть, я убедился сразу после проповеди, когда пытался получить благословение — вредный дед просто прошёл мимо меня, как мимо пустого места. Да уж, отказать в благословлении — это сурово. Чувствую, жить мне в городе станет труднее и неприятнее. В средневековой Европе после подобной выходки какого-нибудь епископа меня и на костёр могли потащить. Не знаю, как бы обернулось тут, благо ситуацию разрядил жрец Урлона, который шёл следом за главарём и благословил меня с таким видом, словно я именно к нему и подходил, при этом ещё и подмигнул заговорщицки. Видимо, слышал мою речь (или пересказали), и она ему понравилась, что неудивительно, с учётом специализации. Блин горелый! Главарь-то из того же клира, что и отвазюканая мною дамочка! Да уж, дядя Витя, умеешь ты находить друзей, особенно — среди представителей власти.

Вечером ко мне в гостиницу вновь пришла Изира. Я как раз сидел в общем зале за ужином, стараясь не замечать лукавых взглядов и подмигиваний одной из хозяйских дочек. Оно мне надо, искать неприятностей от хозяина? Тем более что у меня уже есть подруга в этом городе. Кстати, вот и она…

После того, как мы поужинали и под ехидным взглядом присутствующих поднялись ко мне в номер «смотреть интересный амулет, найденный в эльфийском городе», она спросила:

— И зачем было устраивать это представление с послушницей Целительницы в Храме?

— Да какое там… Просто увидел излишне возбуждённую дамочку, изрекающую благоглупости — ну и потыкал немножко носом в её же кучку.

— И зачем?

— Знаешь, ситуация сложная, с деморализацией жителей и подрывом боевого духа гарнизона и Лерий справляется более чем. Придушить бы, да руки коротковаты. Не надо ему добровольных помощниц.

— И стоило так перегибать палку? Ты же чуть не весь их символ веры под сомнение поставил.

— Как говорят мудрецы в одной очень-очень далёкой стране, «чтобы выпрямить кривую палку — нужно перегнуть её в обратную сторону». А так — может, кто и призадумается, если хоть человек пять к моменту возвращения домой не забудут, о чём я говорил.

— Ну-ну… Не надо так прибедняться, это одна из самых модных тем сегодня.

— С чего бы так?!

— Ну, Стражи и раньше интерес вызывали, а уж сейчас, когда вас осталось-то… — она осеклась и посмотрела на меня слегка виноватым взглядом. — Тем более и двурвы твои своими рассказами интерес подогревают. И тут такой спор…

Изира махнула рукой, потом усмехнулась.

— Я из-за чего задержалась-то. Парочка молодых дуболомов из Гильдии устроила попойку под лозунгом «Боевые маги — самая созидательная сила Мира». Поскольку наливали всем, кто с ними соглашался (из своих, гильдейских, разумеется), пьянка быстро разрослась. Потом, понятно, слово за слово, один пристал к целителю насчёт того, какое насилие он предпочитает в общении с молодыми пациентками, тот ответил заклинанием, расслабляющим кишечник…

Я невольно засмеялся и уточнил:

— Жертв не было?

— Нет, не успели. Даже разрушений особых не случилось. Но меня привлекли к наведению порядка.

— Ну и ладненько. Надеюсь, ты сюда не проповеди читать пришла и не порядок наводить? — я плавно провёл пальцем по её позвоночнику, от затылка и до… Дотуда, где позвоночник заканчивается.

Изира потянулась, как кошка, но ответила старательно недовольным голосом:

— Вечно вам, мужчинам, одного надо!

— Ты не права! Мне от тебя сегодня надо… — я закатил глаза и начал загибать пальцы: — Раз, второй так, потом этого, вот так вот ещё… Много всего надо!

— А справишься? — в глазах женщины заплясали чёртики.

— У меня есть секретное оружие. Если что — уболтаю до потери сознания!

Следующая неделя была уже вполне рутинной: муштровка новобранцев, визиты в Гильдию магов, посиделки с Изирой… Тот мастер-оружейник, с которым мы пытались воспроизвести блочный лук, получив новые выкладки, как-то на удивление быстро ухватил основную идею и весь ушёл в подбор размеров эксцентрика. Всю работу свалил на помощников и подмастерьев, и у него даже получилось добиться эффекта — для нашего макета с размахом плеч около полуметра. Дело встало за достаточно прочной и гибкой тетивой, но с этим была проблема. Двурвы, которым я сказал, что немного погорячился и мне подойдёт тросик раза в полтора-два толще, чем просил сначала, попытались обидеться. Они решили, что я в них не верю и собираюсь облегчить задачу. Пришлось объяснять, что это не так, для чего рассказал им про идею блочника. Лук, изготовленный полностью из металла и способный прицельно метать стрелы на семь сотен шагов, им очень понравился. Настолько, что даже не сразу поверили в осуществимость идеи, зато когда убедил… Обещали первую тетиву через неделю, не позже.

Ещё запомнилась возня с перегонным кубом, в рамках воссоздания бальзама. Нет, само устройство алхимики знали, но вот залить в него вино или брагу — или не додумались, или не придали значения результатам. Зато с моей помощью оценили свойства спирта как растворителя и для приготовления вытяжек. Пришлось читать отдельные лекции на тему «Это пить нельзя! Потравитесь к гоблинам, разбавляйте хотя бы раза в два с половиной!». Зато вечером перед очередным выходным Изира пришла с заговорщицким видом и принесла фляжку с образцом народного творчества по мотивам бальзама Стражей. Напиток оказался заметно крепче прототипа — градусов тридцать два-тридцать пять примерно, то есть слабее водки, но ненамного. Эффект оказался намного меньше, зато, по словам чародейки, не было ограничения на срок использования «после откупорки». Нет, пить такого рода напитки просто как выпивку, да ещё и вечером — это не только кощунство, но и провокация для собственного организма. Тем более, если делать это в компании с привлекательной и расположенной ко всем видам общения женщиной… Утром я являл собой пример неизвестной в Мире некромантии — зомби типичный. Или, как говорят: «поднять — подняли, а разбудить забыли».