Игра Хаоса. Спуск к вершине. Книга девятая (СИ) - Свадковский Алексей Рудольфович - Страница 13

Над ответом на этот вопрос пришлось немного задуматься. Сложно сформулировать в единую мысль те порывы души, что заставляют тебя двигаться ежедневно.

— Ради шанса сделать что-то хорошее, — наконец я почти вытолкнул из себя эти слова. — Место, где я живу, настоящая клоака: смерть, предательство, боль, пытки, жертвоприношения, души, отдаваемые на корм демонам — всего не описать. Двойная Спираль, словно воронка, засасывает в себя разумных, а потом все это… — неопределенно махнул рукой, — калечит, кромсает души и сознания попавших в Игру Хаоса. Навязывает свои правила, которым ты либо следуешь, либо погибаешь. Со временем существа из самых разных миров и культур превращаются в Игроков, для которых практически нет пределов и границ допустимого. Все, чего я хочу, это дать шанс другим, крохотный шанс не стать очередным маньяком и палачом, а остаться собой. Не убить и растоптать лучшее в себе ради выживания, а сохранить. Открыть новый путь. Но для этого мне нужна сила и власть, кусочек которой я смогу получить на турнире. Мне нужен пример, который покажет, что и без убийств невинных можно многого добиться в Двойной Спирали. В прошлом уже был такой Игрок, но его ученики пали, им так и не дали взлететь. Я хочу попробовать еще раз, создать Дом для тех, кто желает не пресмыкаться перед темными божками и вырезать беззащитных, а наоборот — стать мечом и щитом для разумных, не способных защитить себя самостоятельно. Пустить силу Хаоса не во зло, а на благо… Ну, или хотя бы немного качнуть весы добра и зла, давно склонившиеся в одну сторону, — усмехнувшись, самокритично добавил я.

— Благородная цель. Я желаю успеха в задуманном тобой, — Чжу Энн, подойдя ближе, легонько дотронулся до моей груди напротив сердца, прощаясь. — Жаль, что я уже не в силах тебе помочь. Хотя…

Мастер ненадолго задумался, а спустя десяток ударов сердца тренировочный зал исчез, и мы оказались в личном кабинете наставника. Небольшой столик, соломенные маты на полу, символ Империи Цветущего Лотоса и массивная статуэтка в виде красного дракона. К ней то и подошел мастер. Несколько быстрых прикосновений к искусно выполненной фигуре, и с легким щелчком из каменного пьедестала выдвинулся ранее скрытый от глаз небольшой ящичек. Чжу Энн бережно снял с него крышку, и я увидел набор цветных пузырьков и деревянную палочку с десятком игл разной формы и длины.

Глядя на раскрытый набор, наставник тихо заговорил:

— Лучшим из учеников по завершении обучения мастер мог сделать особый подарок: татуировку, как символ старания и достигнутых успехов. Или таким же образом наказать. Например, Обезьяна обозначала, что ее хозяин груб и невежлив, драчлив и не умеет себя сдерживать. Ею я в прошлом частенько одаривал сынков аристократов, не умевших достойно себя вести. Журавлем я награждал тех, кто ловок и быстр и хорошо овладел искусством копья. Тигр означает, что ты силен, но безрассуден и часто забываешься на поле брани. Медведь — медлителен и осторожен, но лучше с таким в бою не сходиться. Каждая из татуировок — это не только символ пройденного обучения, она несет в себе частичку силы духа, выбитого на татуировке, к которому можно воззвать в важный момент. Твоя цель, Рэн, чиста и благородна, и мне хочется хоть немного помочь в ее достижении. Татуировку, что планирую тебе подарить, я выбивал лишь однажды, когда юный наследник императора пришел сюда на обучение. Ты подобного не заслужил, но я выдам ее авансом в надежде на то, что когда-нибудь ты достигнешь необходимых высот и окажешься ее достоин. Присядь.

Он указал на стол и пару стульев, возникших за моей спиной, а сам принялся возиться, расставляя и распечатывая разноцветные пузырьки. Последним он открыл крохотный флакон, наполненный золотистыми чернилами.

— В нем смешана кровь, эссенция духа и чешуйки Великого Дракона, — произнес мастер, отвечая на мой молчаливый вопрос. — Рисунок, созданный мной, не только отпечатается на твоей ауре, но и возникнет на теле, так что будь готов. А теперь не отвлекай меня, это крайне сложная работа, здесь нужно быть предельно внимательным и сосредоточенным.

Я кивнул, настороженно наблюдая за действиями наставника. А тот, подобрав подходящую иглу, начал создавать контур будущей татуировки.

Спустя несколько часов Чжу Энн, облегченно выдохнув, откинулся назад, довольно окинув взглядом проделанную работу — красного с золотистыми прожилками дракона, обвившего крепкое запястье. За такое в прошлом его могли развоплотить, но уже многие годы на свете нет императорских магов, способных это проделать. Нет и Империи Цветущего Лотоса, которой он поклялся служить, ничего нет: города разрушены, жители мертвы, само имя его родины стерто из памяти вселенной. Остался лишь он и последний отголосок великой страны, что сейчас возник на руке его последнего ученика.

Наступило время завершающей части ритуала. Они вдвоем направились в молитвенный зал, отдавая дань уважения богам и духам предков. Большое просторное помещение было наполнено дымом благовоний, вдоль стен высились статуи малых богов. Но не к ним они сегодня пришли: Чжу Энн уверенно приблизился к величественной статуе Красного Дракона, возвышающейся в центре храма. С алтаря, стоящего пред ней, учитель взял длинный свиток и, развернув, принялся читать слова, лишь единожды произнесенные им за все время пребывания здесь.

Возможно, ему и придется нести ответ за содеянное сегодня перед Великим Драконом, чью силу он передает чужаку, никогда даже не видевшему лазоревое небо его родины, ее бескрайних рисовых полей, раскинувшихся под ним, согнутых спин крестьян, чьими руками и была построена огромная империя… Пусть так, но он был уверен, что Владыка Небес его поймет, он расскажет Ему, зачем и во имя чего так поступил: о памяти и о бессмертии, что та дарует, ведь пока их помнят, они живы. О малом осколке огромной страны, оживающей сейчас на руке ученика, его последнем даре, завершающем историю и дающем начало чему-то новому…

Слова обращения оживили статую, пробудив частицу Великого Дракона, хранящуюся в ней. Металлическое тело вздрогнуло, дракон открыл глаза и взглянул на склонившего перед ним колено Рэна. Ощутил рисунок, нанесенный мастером, вгляделся в душу того, кого служитель просил наделить великой силой. Силой, достойной которой ранее признавались лишь наследники Сына Небес. А затем выдохнул поток пламени, перетекший в рисунок на руке. Дух Дракона понял и принял решение мастера, отдавая без остатка свою силу, а вместе с ней и знания: секретные техники боевых искусств, которыми был достоин обладать лишь сам император…

Татуировка на руке ожила, крохотный дракончик неуверенно заелозил хвостом, осваивая новое тело и осознавая себя. Рэн, потрясенный и еще не до конца отошедший от случившегося, растеряно потряс головой. Чжу Энн подошел к ученику и крепко обнял его за плечи.

— Прощай, и да сопутствует удача твоему пути! Я буду молить Великого Дракона, чтобы он присматривал за тобой. И еще, не дай знанию пропасть. Когда придет время, найди учеников и передай им то, чему я сумел научить тебя.

— Обещаю, — серьезно кивнул Рэн. — Если смогу выжить.

Напоследок он взглянул на мастера, пытаясь как можно лучше запомнить его.

— Пора.

Силуэт Рэна померк, начал истаивать и вскоре полностью растворился в воздухе. Чжу Энн неспешно вышел из храма и замер на его пороге, окинув взглядом иллюзорный город, лежащий у подножия горы, прощаясь с местом, бывшим ему домом все это время. Затем он почувствовал пульсацию силы. Рэнион все-таки сдержал свое слово.

Мастер ритуалов Нирис приступил к выполнению заказа.

Сначала Малый ритуал очищения, стирающий и разрушающий узы магии. Уничтожить чужое плетение всегда гораздо проще, чем воссоздать его или повторить. Ритуалист оценил творение магов Империи Цветущего Лотоса и сразу признал, что ни понять, ни скопировать его он не сумеет, а вот разрушить — вполне. Под действием его воли и потоков магии, направленных умелой рукой, рассеивались барьеры и печати. Затем последовал Малый ритуал высвобождения. Доведя его до конца, что неожиданно оказалось не так уж и просто, Нирис почувствовал, как по мосту душ, созданному им, проскользнул дух мастера боевых искусств, на протяжении многих лет заключенный в книге.