Одомашнивание: Боевой маг-фермер 1 - "Seth Ring" - Страница 41

[+1 очко судьбы.]

[Апокалипсис приближается.]

Выругавшись, Джон упал в воздухе, его падение оставило борозду в земле. Сделав вдох, он втянул всю бушующую ману из воздуха вокруг себя в свое тело, запирая ее. Безжалостно подавляя бушующее пламя в своем разуме, он направился к ферме. Напрягая слух, он делал все возможное, чтобы различить даже самые незначительные звуки. Благодаря его внезапному появлению все естественные ночные звуки исчезли, и даже ветер, казалось, боялся подуть, чтобы не вызвать его гнев.

Во дворе фермы было тихо, но когда Джон вышел из леса, он был ошеломлен, увидев Ферди, стоящего во дворе, его голова медленно двигалась взад-вперед. Большой бык увидел Джона, но не смог сразу сказать, кто он такой, потому что запечатался в его присутствии и повернул голову к нему лицом. Сделав шаг вперед с опущенными рогами, глаза Ферди вспыхнули алым пламенем, заставив Джона остановиться на месте и поднять руки вверх.

“Это я”.

Хотя он говорил тихо, бык оживился, услышав его голос, и издал тихое мычание, подбежав, чтобы радостно подтолкнуть его локтем. Когда он потрепал Ферди по голове, бык издал еще одно счастливое мычание и повернул голову, указывая рогами на фермерский дом.

- Кто-нибудь проходил мимо?

Сделав паузу, как будто он переваривал слова Джона, Ферди снова покачал головой и принял свирепую стойку, как будто собирался броситься в атаку. Поковыряв лапой землю, он громко фыркнул и посмотрел влево и вправо, прежде чем подпрыгнуть и радостно завилять всем телом. Чувствуя, как последние остатки его ярости улетучиваются при виде нелепого поведения быка, Джон рассмеялся и почесал Ферди за ушами.

“Спасибо тебе за защиту фермы. Теперь я вернулся, так что ты можешь пойти отдохнуть”.

Кивнув, Ферди подтолкнул Джона к дому, а затем потрусил на пастбище. Концом своего рожка он зацепил задвижку ворот и распахнул их. Открыв ее ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, он закрыл ее тем же способом, вернув защелку на место и напоследок пожелав Джону спокойной ночи.

Хорошо. Очевидно, мана поджарила мой мозг, и теперь у меня галлюцинации. Отлично.

Покачав головой, Джон направился к дому. Все было тихо, но, когда он поднялся на крыльцо, он услышал чьи-то шаги внутри.

“Мистер Саттон?”

Узнав голос Бена, Джон сел на стул, обводя взглядом двор.

- Тебе следовало бы быть в постели, не так ли?

Услышав его голос, ощутимое чувство облегчения затопило Бена, и прежде чем сестра смогла остановить его, он отпер дверь и распахнул ее настежь.

“Мистер Саттон! Вы вернулись”.

“Да, - Джон постарался, чтобы его голос звучал нормально, но даже он мог почувствовать напряжение, которое в нем звучало. “Но тебе действительно пора ложиться спать. Коровы встают рано”.

“Ха-ха, да. Верно. И мы должны проверить ловушки”.

Задержавшись еще на мгновение, словно для того, чтобы убедиться, что Джон действительно там, Бен пожелал сестре спокойной ночи и вошел внутрь. Элли осталась на крыльце, засунув руки под юбку, и тихо составила Джону компанию.

Глава 24

Сидя на стуле на крыльце, руки и ноги Джона были освещены светом из открытой двери, но свет не достигал его головы, оставляя его лицо окутанным тенью. Несмотря на то, что она смотрела на его лицо бесчисленное количество раз, у Элли возникло странное чувство, что если бы она поднесла свет ближе, то обнаружила бы не Джона, а какое-то дьявольское существо, занявшее его место. Опасная аура окружала его, заставляя прохладную ночь казаться абсолютно ледяной. Подавляя дрожь, которая поднялась в ней, она тихо заговорила.

“Не хотите ли чаю?”

На мгновение темнота, казалось, сгустилась, и Элли стало трудно дышать, пока она ждала ответа Джона. По мере того как тянулись секунды, она начала сомневаться, ответит ли он вообще. Как только она собралась открыть рот, она услышала его голос, грубый и прерывающийся.

“Чай... было бы неплохо”.

“Дай я поставлю немного воды”.

Вернувшись в дом, Элли задержала дыхание, прижав руки к бьющемуся сердцу. Как только она немного успокоилась, она осторожно сняла кастрюлю с плиты и наполнила ее водой в раковине. Поставив его обратно на плиту, она подбросила немного дров в огонь, разжигая пламя. Пока вода ждала, пока нагреется, она отмерила чай и приготовила чашки. Высунув голову из двери, она посмотрела на Джона.

“Ты хочешь меда или молока?”

“Нет”.

“Хорошо, одну минуту”.

Ночной воздух был прохладным, но Джону все равно казалось, что в нем душно. У злоупотребления своим телом маной таким образом, как он это делал, было много последствий, но неприятное чувство, которое горело в его груди, было главным из них. Он надеялся выпустить пар, сражаясь с Хавером и его людьми, но все, в чем он преуспел, это убил кого-то и приблизил апокалипсис на два шага. Разочарование и отвращение в равной мере бушевали в его сердце, угрожая прорваться сквозь его крепко удерживаемый контроль.

Я сейчас сойду с ума! Мне нужно убраться отсюда, пока я все не уничтожил.

Чувство срочности поглотило Джона, поскольку мана продолжала бурлить в его теле, борясь за то, чтобы вырваться из крепкой хватки, которую он поддерживал. Почувствовав особенно сильный прилив, его глаза резко открылись, и он почти встал со стула, но прежде чем он смог встать, он обнаружил, что смотрит на кружку, которая появилась перед его глазами. Застыв на месте, он машинально взял ее, его пальцы случайно коснулись руки Элли. Едва не уронив кружку, когда он быстро убрал руку, он услышал, как Элли ахнула.

“О, прости. Я думал, она у тебя”.

“Да, у меня это есть”.

Бушующая мана в его сердце все еще боролась с его контролем, но с каждым предложением, которое произносила Элли, мана, казалось, немного остывала. Сосредоточившись на текстуре чашки в своих руках, Джон обнаружил, что становится странно спокойным.

“У меня нет печенья, но я намазала хлеб маслом и немного меда. Хочешь кусочек?”

“Ах. Да”, - сказал Джон, беря кусок предложенного хлеба. “Спасибо”.

“Ммм”.

Усевшись на стул, который она вынесла из кухни, Элли глубоко вздохнула и сделала глоток чая, чуть не обжегшего ей рот. Ахнув, она откинула голову назад и обмахнула губы веером. Почти машинально Джон протянул руку, его палец на мгновение коснулся края ее чашки, прежде чем отступить. Неуверенная в том, что он делает, Элли уставилась на него, а затем на свою чашку. Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать, что чашка больше не обжигает ей руку, и когда она сделала глоток, она каким-то образом приобрела идеальную температуру.

Взглянув на лицо Джона, которое все еще было скрыто тенью крыльца, а затем на его сжатую руку, Элли колебалась лишь мгновение, прежде чем сделать еще глоток чая. Улыбнувшись Джону, она поставила чашку и взяла кусочек хлеба. Наблюдая, как она откусывает от него, Джон вспомнил другую женщину, которая улыбнулась ему сегодня. Она была хорошенькой, красивее Элли во многих отношениях, но приторно-сладкая улыбка, которой она одарила его, вызвала у него желание выследить ее и снести голову с плеч.

Улыбка Элли была другой. Это была улыбка счастья. Удовлетворенности. Это была такая улыбка, которая заставляла его чувствовать, что в мире все в порядке, даже несмотря на то, что его сердце горело дотла.

Почему я думаю о ее улыбке? Должно быть, я действительно схожу с ума.

“О, смотрите. Это созвездие Великого Охотника”, - сказала Элли, указывая на линию звезд, которая появилась над горами вдалеке. “Вы всегда можете увидеть это в это время года. Моя ... моя бабушка сказала, что Великий Охотник учит нас, что мы должны стремиться к тому, чего мы хотим. Великий Охотник преследует Большого Медведя в поисках его мяса, чтобы наполнить животы своих детей, и его шерсти, чтобы зимой в их доме было тепло. Если он не погонится за медведем, он никогда не достигнет своей цели, но медведь не настолько добр, чтобы без боя отдать свою шкуру и мясо. Она сказала, что мы тоже должны бороться за то, чего хотим. Жизнь подобна этому медведю. Он съест тебя, не задумываясь. Но с правильными инструментами и правильным мышлением наши желудки будут полны, а в нашем доме будет тепло”.