Они приходят осенью (СИ) - Макарова Светлана - Страница 10

— Прошу вас, не открывайте дверцу, не выходите! — взмолилась Марина. Она хотела добавить: «Езжайте прямо на них! Давите!» Но это было бы слишком.

— Да не переживайте вы так. Я разберусь, — водитель решительно открыл дверцу, вышел. Не успел сделать и пары шагов, как монстры, раззявив рты, буквально выстрелили в него своими щупальцами и словно пиявки присосались к шее, лбу, щекам. Он тяжело задышал, пошатнулся.

— Бегите! — выкрикнула Марина. Она сообразила, что теряет время, ей самой нужно бежать! Впереди и позади чудовища, справа высокий забор, слева — пятиэтажки, дворы. Это направление — единственный вариант!

Она распахнула дверцу, но выскользнуть из машины не успела, на пути встал Мамонт.

— Попалась, сучка! — он ощерился, став похожим на какую-то злобную пародию на Бенни Хилла. — Давай, давай, выходи. А ну выходи, коза драная!

Водитель приложил ладонь к груди в области сердца, промямлил «помогите» и упал на асфальт. Щупальца отцепились от него и втянулись в глотки монстров.

Марина подалась к противоположной дверце. Мамонт довольно резво для его комплекции нырнул в салон, вцепился ей в волосы, потянул, с яростным шипением выхаркивая ругательства. Марина, оскалившись, лягнула его в живот, а потом вонзила ногти ему в лицо, разодрала щёки, подбородок. Мамонт взвизгнул от боли и с такой силой рванул Марину на себя, что оба вывалились из салона.

Монстры приближались. Они выглядели как ожившие манекены, на их лицах не было ни единой эмоции. Какая-то женщина вышла из-за угла дома, поглядела на то, что творилось на дороге, охнула и побежала прочь, на ходу вытаскивая из сумочки сотовый телефон.

Мамонт ударил Марину кулаком в живот.

— Конец тебе, сука! Зайцев просил в живых тебя оставить, но нет, не оставлю! Сдохнешь за то, что рожу мне разодрала! Прямо сейчас сдохнешь! — он окинул взглядом чудовищ. — Заберите у неё жизнь! Всю, до капли!

И снова щупальца вырвались из раззявленных ртов. Марина попыталась подняться, но Мамонт тут же нанёс ей удар в челюсть. Перед глазами всё поплыло, однако она разглядела извивающиеся «хоботы» возле своего лица. Ещё мгновение — и присосутся, начнут выкачивать жизнь…

Этого не случилось. «Хоботы» задёргались и исчезли. Мамонт выкрикнул:

— Что за херня⁈

Марина тряхнула головой, приходя в себя. Увидела каких-то людей в чёрных балаклавах, которые бегали от монстра к монстру и били их электрошокерами. Чудовища падали как подкошенные, щупальца судорожно втягивались в глотки. Мамонт растерянно попятился, распахнул плащ, вынул из наплечной кобуры пистолет, не целясь выстрелил и побежал, потеряв кепку. За ним погнался рослый мужчина.

— Убью, урод жирный!

Мамонт, набирая скорость, выстрелил через плечо, попал преследователю в ногу. Тот пробежал по инерции метра три и захромал, разразившись проклятиями.

— Уходим, Ярослав! — позвала его, судя по голосу, девушка.

Марине помогли подняться, повели куда-то. Она не сопротивлялась, в конце концов эти люди ей жизнь спасли. До сих пор спасали.

Ярослав догнал их, припадая на правую ногу.

— Ты как? — бросила девушка.

— Нормалёк, жить буду. Жирдяй из травмата палил.

Марина увидела, как из ртов поверженных монстров потянулись эфемерные струйки чего-то зеленоватого. Эта субстанция поднималась и рассеивалась в воздухе. Забранная у людей жизненная сила? Что-то Марине подсказывало, что это именно она. Впрочем, сейчас было не до построения догадок. Оглянулась.

— Водитель. Ему помочь нужно.

— Очухается, — резко заявила девушка. — Нам тебя спасать нужно.

— А эти чудовища? Вы их убили?

— Чем, шокерами? Скоро поднимутся и друг на друга начнут бросаться. На мразей электричество странно действует, с ума их сводит. Давай все вопросы потом, лады? — девушка стянула с головы балаклаву, высвободив гриву выкрашенных в фиолетовый цвет волос.

Марина покосилась на того, кто шёл справа: рост — маленький. Неужели ребёнок? А впереди, рядом с тем, кого звали Ярославом, шагала явно немолодая женщина. Странная компания, разношёрстная, но определённо эффективная. За минуту с монстрами разделались! Марина рассудила, что ей ничего не остаётся, как полностью довериться незнакомцам.

Добрались до припаркованной во дворе пассажирской «Газели». Девушка протянула Марине руку.

— Давай телефон. Быстрее!

Исполнила приказ, решив, что сейчас лучше не артачиться и не показывать гонор. Из телефона моментально была вынута и выкинута сим карта. Девушка буркнула «на всякий пожарный» и возвратила гаджет.

Все сняли балаклавы. Марина в своих догадках не ошиблась, мелкий действительно оказался ребёнком, мальчишкой лет тринадцати. А женщина была немолодая, её голову венчали короткие седые волосы. И именно она заняла место за рулём. Остальные быстренько расселись на пассажирских сиденьях.

Резко выдохнув, женщина завела двигатель, повела «Газель» через двор, затем свернула в тёмный переулок.

— А неплохо мы их, а? — улыбнулся мальчишка.

— Нормально, — буркнул Ярослав, потирая раненую ногу.

Девушка посмотрела на Марину.

— Не слабо тебе досталось. Я видела, как толстяк тебя из машины выковыривал, но, уж прости, на помощь прийти не могла, остальных дожидалась. У нас правило — по одиночке не действовать.

Марина приложила ладонь к челюсти, которая уже опухла и жутко болела.

— Куда мы едем? — говорить было трудно.

Ответила ей седовласая:

— В безопасное место. Сама понимаешь, домой тебе нельзя. Ты теперь — цель.

«Я — цель, — с горечью подумала Марина. — Просто замечательно. Но это всё же лучше, чем быть мёртвой».

* * *

Когда «Газель» выехала на проспект, на дороге возле детского садика очнулся водитель такси. Он чувствовал слабость, в груди щемило, ему пришлось приложить немалые усилия, чтобы просто сесть. В голове возникла вялая мысль: «Что случилось?» Он помнил, как вышел из машины, пошёл к перегородившим дорогу людям… и всё. Провал, темнота. Неужели это был сердечный приступ? Странно, на сердце он никогда не жаловался.

Обвёл взглядом пространство. На дороге, в свете фонарей что-то заворочалось. Кто-то! Люди, которые, похоже, как и он тоже потеряли сознание. Те самые люди, что дорогу зачем-то перегораживали.

Но что это с ними?

Сначала с недоумением, а потом и с ужасом водитель увидел, как они принялись шипеть точно змеи и бросаться друг на друга. Вон старик вцепился в горло тощему парню, а вон девчонка принялась неуклюже размахивать руками и лупить старуху. Массовый психоз, не иначе!

Он решил, что нужно сваливать отсюда, однако сил не хватило, чтобы даже с места сдвинуться. Так и сидел на мокром асфальте, раскрыв от изумления рот.

Свет фар озарил дорогу, возле такси остановился полицейский автомобиль. Молодой сержант, что был за рулём, опешил от увиденного: десяток человек, большинство из которых старики и старухи, вели себя точно дикие звери.

— Ни фига себе! — выдохнул он. — Тут, кажись, санитаров нужно вызывать.

— Это точно, — кивнул сидящий на пассажирском сиденье старший сержант. — Вызовем. А пока пойдём, сами попробуем унять этих психов.

Глава пятая

Что за безопасное место такое? Марину начали обуревать сомнения: а не лучше ли ей всё-таки будет дома? Закроется, плотно зашторит окна, из квартиры носа не высунет. Впрочем, эти сомнения перекрывали чёткие аргументы: дома не получится спрятаться, слишком уж сильно она разозлила Мамонта и, возможно, тех, кто за ним стоит. Достанут, расправятся.

«Газель» выехала из города. Марина посмотрела на своих спасителей. Они уже успели представиться. Женщину за рулём звали Нонна, на вид ей было лет семьдесят, но выглядела она крепкой как дубок; в глазах и в чертах лица отражалась какая-то жёсткость, точно броня, позволяющая успешно противостоять атакам старости.

Девушка, Инга, была полна энергии. За короткое время эта непоседа три раза перешла с одного сиденья на другое. Постоянно вертелась, будто желая всем присутствующим показать, какие у неё замечательные фиолетовые волосы. А вот мальчишка, Вадик, наоборот сидел спокойно, и Марина невольно восхитилась его выдержкой. Ребёнок ведь, с чудовищами только что сражался, а вёл себя так, словно ничего и не было. Её саму-то не слабо потрясывало: «Мандраж первой степени», — как однажды не смешно пошутил Василий Иванович, когда одного молодого фельдшера начало колотить при виде раненых после массовой поножовщины.