Торговцы живым товаром. Афера «Бьютимейкер» - Чейз Джеймс Хедли - Страница 18

Равена укоризненно покачал головой.

— А кто тебе сказал, что его убил я?

Все трое обменялись взглядами и одновременно улыбнулись.

Равена встал.

— Не расходитесь, парни, — сказал он. — Мне необходимо поговорить с Грентомом, после чего я скажу вам, сколько будет получать каждый из вас.

6 июля. 10 часов 30 минут утра.

Джонсон, дежурный полицейский, покусывал кончик авторучки и смотрел на Джека неприязненным взглядом. Он всегда не любил журналистов, имевших обыкновение вертеться где-нибудь около и лезть со своими скользкими вопросами в самое неподходящее время. Насколько это было известно Джонсону, Джек в этом отношении не был исключением. По мнению Джонсона, у него были даже особые способности делать себя чрезвычайно невыносимым. Джек же, страдая от отсутствия материала для своей колонки в газете, пребывал в дурном расположении духа. Не было ничего сенсационного, одни мелкие правонарушения. Ему хотелось поскорее освободиться, чтобы заняться делом Мендетты.

Польсон приказал ему не совать своего носа в это дело, но он его не станет слушать. Хотя Польсон и грозил ему увольнением, он все же решил выяснить, что же произошло с сестрой Флетчера. Джек осознавал, что он — достаточно хороший репортер и, в крайнем случае, всегда сможет найти себе работу. Сейчас же его раздражало множество мелких ординарных происшествий, которые произошли прошедшей ночью и о которых необходимо было дать отчет в газету.

Он находился в полицейском управлении города и с раздражением ожидал последних сведений из полицейских участков. После этого он сможет их обобщить и дать в газету. Конечно же, не на первую полосу, и всего лишь одну-две колонки. И из-за этого сестре Флетчера, возможно, придется подождать до вечера.

Джонсон тяжело вздохнул.

— Мне, право, очень жаль, что мы даем вам так мало работы. Поверьте, мне больно смотреть, как вы здесь сидите и бездельничаете. Может быть, вам стоит немного пройтись, пока обработают все сводки?

Джек положил ноги на деревянную скамью и закрыл глаза.

— Оставьте меня в покое, — ответил он. — Вы мне тоже порядком надоели, но мне платят деньги за протирание моих брюк на ваших скамейках. Так что поберегите свои шутки для других.

Джонсон что-то сердито проворчал и вернулся к прерванной работе.

— Сегодня ничего серьезного, — проговорил он, промокая пресс-папье чернила. — У вас очень легкая жизнь, мистер Эллинджер.

— Именно когда ничего не происходит, моя жизнь становится трудной, — огрызнулся Джек. — Например, сегодня незначительная кража и мелкое мошенничество. Что я из этого выжму? Вот если бы произошло изнасилование или убийство, тогда бы я смог это опубликовать на первой полосе.

Джонсон бросил на него неприязненный взгляд.

— Какой же вы все-таки грязный народ, журналисты, — проговорил он.

— А вы случайно не знаете, сколько девушек бесследно исчезло в этом году? — неожиданно спросил его Джек.

Джонсон покачал головой.

— Это не по моей части, — слишком быстро ответил он. — Об этом надо поинтересоваться в отделе, который занимается исчезновением людей. Вы, что, кого-нибудь потеряли?

— Я думаю вот о чем, Джонсон: есть ли в этих разговорах хоть сколько-нибудь правды?

— Ни слова, — смеясь ответил Джонсон. — Подумайте немного, и вы сами поймете, что в наше время и в нашем городе бесследно исчезнуть невозможно.

— Тогда объясните, пожалуйста, мне.

Джонсон заинтересованно облокотился на письменный стол и скрестил руки на груди.

— Возьмем к примеру изнасилование, — нравоучительным тоном начал он. — Разве можно изнасиловать женщину против ее воли? А эти россказни о бесследном исчезновении девушек? Говорят, что к этому делу якобы причастны торговцы живым товаром. Но разве можно девушку против ее воли сделать проституткой? И это в нашем-то городе? Да об этом наверняка сразу же стало бы известно! Другое дело, когда женщины занимаются таким малопочтенным ремеслом и извлекают из него выгоду по их собственной воле. Но это уже их личное дело. В нашей стране каждый свободен выбирать себе занятие по собственному вкусу.

Джек молча раздумывал.

— А если этих девушек шантажируют или терроризируют? — спросил он. — Что вы об этом думаете?

— Я не могу в такое поверить. Это слишком рискованно, — протянул Джонсон, задумчиво покачав головой. — Ведь достаточно любой из таких девушек подать жалобу, как сразу же будет проведено расследование и закон защитит их.

— Ну, а если они не в состоянии подать жалобу? — настаивал на своем Джек.

Джонсон сдвинул брови.

— На что такое вы намекаете? — спросил он. — Вам что-нибудь известно?

Джек сделал отрицательный жест.

— Нет, пока мне ничего не известно, — признался он. — Но эти слухи меня заинтересовали. Мне кажется, можно принудить женщину заниматься проституцией, если запугать ее. Может быть, я и ошибаюсь, но, по всей вероятности, в нашем городе происходит именно это. Я говорю это серьезно, Джонсон, и если я что-нибудь подобное обнаружу, вам придется серьезно поработать.

В комнату вошел Бенин Перминкер в сопровождении полицейского.

— Этот тип утверждает, что мы забрали к себе его жену, — проговорил с порога полицейский. — Не хотите ли поговорить с ним?

Джонсон бросил неодобрительный взгляд на Бенни.

— Что у вас там случилось? У Бенни был испуганный вид.

— Я — Бенни Перминкер, — начал он. — И я хочу повидать свою жену.

Рот Джонсона превратился в тонкую линию.

— Я не понимаю, почему вы для этого пришли к нам. Ее у нас нет.

— Тогда где же она? — растерянно спросил Бенни. — Что все это значит?

Бенни начал заметно нервничать.

— Не знаю. Я пришел домой и нашел эту записку.

Он передал Джонсону клочок бумаги. Джек выпрямился на своей скамье и с интересом стал наблюдать. Его явно заинтересовал такой оборот дела.

Прочитав записку, Джонсон вернул ее Бенни.

— Прошлой ночью мы никого с такой фамилией не задерживали и не привозили ни в один полицейский участок. Держу пари, что она водит вас за нос.

Бенни рассматривал записку.

— Может быть ее все-таки привезли в какой-нибудь участок, а вы об этом не знаете?

— Хорошо, я сейчас позвоню в ближайший к вашему дому на 47-й улице и узнаю у них.

Джонсон придвинул к себе телефон и набрал номер. Переговорив с кем-то, он положил трубку и обернулся к Бенни Перминкеру.

— Нет, они тоже об этом ничего не знают.

Бенни забеспокоился еще сильнее.

— Что же мне теперь делать? — спросил он.

— Это ваша жена, мистер, — терпеливо сказал Джонсон, которому уже начала надоедать вся эта история. — И вам лучше знать ее местопребывание. Мне ясно, что она вас надула. Возвращайтесь домой, и если это была шутка, то она уже поджидает вас.

Бенни послушно повернулся и медленно пошел к двери. Джек быстро встал и пошел за ним, не обращая внимания на возражения Джонсона.

Совершенно подавленный, Бенни шел по улице, не замечая ничего и никого вокруг. Он совершенно не представлял, что ему делать. Без сомнения, Сали не оставила бы такой записки, не имея на то серьезной причины. Она написала, что ее увозят в полицейский участок как свидетельницу преступления и просила Бенни немедленно, как только он вернется, прийти за ней.

Джек догнал Бенни на середине улицы.

— Послушай, Перминкер, — сказал он, — объясни, пожалуйста, толком, что произошло с твоей женой?

— Черт возьми, откуда ты взялся и почему спрашиваешь меня о жене? — удивился Бенни, пожимая ему руку.

— Пойдем-ка, пропустим по стаканчику, — предложил Джек, беря его под руку и поворачивая к ближайшему бару. — Просто я слышал твой разговор с полицейским в управлении. Так что же случилось с твоей женой?

В баре, после большой порции виски, Бенни начал изливать душу. Он подробно рассказал о ссоре с Сали, происшедшей накануне, и о том, как он оставил ее одну.