Тень минувшего полнолуния (СИ) - Дез Олла - Страница 35

– Нет, у нас тут как ни странно сон. Просто я пока понять не могу, как они связаны?

– Да ладно, я вообще ничего пока не понял. Что там дальше? – нетерпеливо спросил Брендан.

– Истина – в вине, здоровье – в воде. «In vino veritas, in aqua sanitas» – процитировала я.

– И слово у нас вино? Никогда его не пил. У нас только пиво и сидр всех сортов. А вино оно дорогое. У нас виноград не растет, – оживился Брендан.

– Я пил. Кислятина. Ну, или вино было плохое? – подключился Роланд.

– А я люблю вино, оно терпкое и…

И увидев заинтересованные взгляды, и предугадав вопрос про то, где это я собственно его пила, я быстро вернула разговор в нужное русло.

– Нет, Брендан, у нас вода. Аqua.

– Ну, вода так вода, – пожал парень плечами.

– Так, у нас Хлеб, вода, сон. Что четвертое? – Роланд вопросительно приподнял брови.

– Я знаю. Любовь. Это единственное, что мне понравилось, – довольно сказал Брендан.

– Все побеждает любовь, и мы любви покоримся. «Оmnia vincit amor et nos cedamus amori», –прочитала я.

– Красиво, – кивнул Роланд.

– Красиво и непонятно. Как это все соединить? – возмутилась я.

– И последовательность? Мы ее так и не нашли? Ты говорила, что она важна? И что будем нажимать первым? Хлеб? – выразил свою озабоченность Роланд.

Я согласно кивнула. Это мне тоже было не понятно.

– А может быть пирамидка поможет? – вдруг спросил Брендан.

– Какая еще пирамидка?

– Ту, что он все время рисовал? Вот тут. И вот тут. Три точки внизу и одна точка наверху. Пирамидка, если все точки соединить, – и Брендан показал нам на заинтересовавшие его точки.

– Нет, это не пирамидка. Ты не правильно соединил точки. И он, кстати, тоже делал это неверно. У меня возникла мысль, что ваш старина Эрнст не понимал, что он ищет, – сказала я.

– Это как?

– Нет, он знал, что ищет артефакт большой силы и мощи способный подарить своему владельцу защиту, власть и богатство. Но вот что это за предмет конкретно – он не понимал. Иначе бы уже давно соединил точки верно.

На меня тут же уставились два заинтересованных взгляда.

– Вот смотри, эти три точки основания пирамиды и в самом деле соединены правильно. Если брать с привязкой к месту, то вот та точка в самом центре – это мой дом, – пояснила я.

– А вот эта? – и Брендан указал на соседнюю точку.

– Ну, смотри сам. Мой дом это центр, а две по бокам на одной линии – это кладбище и схрон в лесу под развалившимся домом, где мы нашли тело оборотня. Они находятся на одной линии, почти на одинаковом расстоянии.

– Тогда получается вот эта точка выше – это мой замок? – догадался Роланд.

– Именно. А теперь к моему дому от каждой из точек ведем линию, – продолжила я.

Они ненадолго задумались, а потом Брендан выдал.

– Если пририсовать с противоположного конца еще одну линию у нас получится крест.

– Да, правильно, – я подтвердила его догадку.

– В том направлении, если идти прямо по дороге можно минуя Ронсевальское ущелье попасть в город, – задумчиво произнес Роланд.

Я снова кивнула.

– Строений на этом направлении до самого города нет. Вообще от города до замка ведет почти прямая линия. Так было удобнее строить, – продолжил Роланд.

– Иными словами пятая надпись находится где-то в городе? – спросил Брендан.

– Да, я тоже так думаю. Все указывает именно на это. Это должен быть очень старый дом где-то в центре. Или, что вероятней всего, это храм праведников, – высказалась я.

– Логично. Это одно из старейших зданий в городе и строилось оно почти одновременно с замком. Почти в тоже время закладывались фундаменты некоторых домов в деревне, и старое деревенское кладбище. Так что все сходится, – подтвердил мою догадку Роланд.

– Ошибка Эрнста была в том, что он не искал в городе? – спросил Брендан.

– Да. Я думаю, что он облазил все местные подвалы под тем или иным предлогом. Он думал, что пятая надпись лежит где-то рядом. А надо было искать ее дальше.

– Это нам повезло. Будем надеяться, что и его убийца думает так же, – Роланд даже повеселел от этой мысли.

– Так, когда мы едем в город обследовать храм? Вы же возьмете меня с собой? – оживился Брендан.

– Завтра похороны Эрнста. Я думаю послезавтра утром, – постановил Маркграф.

Я кивнула. Мне было абсолютно все равно. Лично я никуда не спешила.

– Только я не совсем понял. Это как же получается? Ведь дорога до города гораздо длиннее, чем от твоего дома и до схрона в лесу. И вот расстояние от твоего дома до замка. Оно же тоже короче, чем до храма в городе? – подперев голову рукой и уставившись на точки, спросил парень.

– Нда. Не правильный крест получается. Получается, что одна его линия длиннее трех других?

– Ну, да. Так и должно быть. Потому что это и не крест, – пожала я плечами.

– Не крест? А что?

– А на что похоже? И еще не забывайте про парность артефактов, – и я хитро улыбнулась.

– Вообще-то это больше всего похоже на меч.

–Точно. То, что в окрестностях замка – это рукоятка. А дорога, ведущая к городу, напоминает лезвие клинка.

– Да. Это именно меч. А парный к нему артефакт – это его ножны.

Три дурака, дракон, принцесса,

король, две ведьмы, шут и кот —

спрошу так, ради интереса:

Мы точно, мать его, завод?

Хель

Я ведьма, для нас похороны не являются чем-то из ряда вон выходящим. Я вообще не собиралась идти. Но потом мне стало любопытно. Вдруг что-то увижу? Почувствую? Случайно брошенный взгляд? Гримаса на лице? Слезы? Потому что, какие похороны без слез?

Слезы были. Их правда проливала одна единственная женщина. Она рыдала, стоя в окружении пятерых детей. Младший держался за ее юбку, а старший был подростком. Все дети были опрятно одеты: не богато, но тепло.

Староста и жители деревни смотрели на нее с сочувствием, но подходить и утешать никто не спешил. Оборотни из замка сохраняли каменное выражение на лицах. Маркграф стоял каменной глыбой, а рядом с ним, положив ручку ему на предплечье, стояла красавица жена. Она куталась в красный отороченный мехом плащ. Хотя было не холодно.

Я кивнула Брендану и тот бочком и мелкими шажочками перебрался мне за спину.

– Это кто? – и я маленьким наклоном головы показала на плачущую женщину.

– Это человеческая жена Эрнста.

– Как это? – я чуть не подпрыгнула, и только почтение к смерти и кладбище не позволило мне проорать это.

– Ну, так. Как у всех. Девушки оборотни – явление редкое. И рожают детей они тоже редко. А у людей детей много. Вот оборотни и заводят себе человеческих жен. Иногда даже у таких жен оборотни рождаются.

– Но у Эрнста оборотень не родился?

– Нет. Вот моя мать родила от оборотня меня. А Тильпин от человека. Говорят, что мама изменила ему. Может поэтому он и не вернулся из похода? Маркграф сказал, что его убили, но мне кажется, он бросил маму. Оборотни своих человеческих жен не ценят, – спокойно сказал Брендан.

– И что теперь с ней будет?

И тут я почувствовала, как Брендан напрягся. А еще он помрачнел, насупился и громко засопел.

– Может быть, ей повезет, как моей маме и она выйдет еще раз замуж. Хотя кто ее возьмет с таким количеством детей?

– А твоя мама долго прожила с новым мужем?

– Нет. Через год умерла.

– Не назвала бы это везением. А что Маркграф?

– Ну, это же человеческая жена. Он не обязан заботиться о ней. Он и так проявил участие к ее судьбе. Выдал ей его жалование за этот месяц и отдал все его личные вещи. Ну, те, что можно было. Так что с голоду она не должна умереть, хотя зимой придется туго.

– Староста же должен помочь? Он ведь для этого поставлен над деревней? – высказала я предположение, но на него последовала странная реакция.

Брендан еще больше помрачнел и буркнул что-то неразборчивое. Похороны закончились. И опять я удивилась, что никто не подошел к плачущей женщине и ее детям. Ну, оборотни из замка понятно, но почему деревенские так отводят глаза и отворачиваются? У нее же горе? Почему не поддержать? Я хотела подойти, но потом поняла, что это не мое дело. Есть Маркграф. Есть, в конце концов, его жена. Есть староста. Мне туда совсем ни к чему соваться. И развернувшись, я пошла прочь с кладбища.