Чемпион (СИ) - Винокуров Юрий - Страница 12

— Да, здоровая. Я узнаю, — пригрозила она, но в целом — поверила.

Руки убрала, грудь выпятила, носик задрала. Так что её полуторный размер почти двойкой казаться стал, хех. И вот вроде мелочь — а по большому счёту ни фига подобного: тут даже этикетка толкает на то, чтобы в семействе был приятная и спокойная психологическая атмосфера. И не только потому, что мне нервы трепать будут или не очень, а ещё потому, что мои девчонки пилоты. И будут они довольные — жить мне долго, приятно и счастливо. А наоборот — неприятно, несчастливо и недолго.

Ну а в остальном — просто отдохнули, поплавали в тёплом море. Очень нелишнее оказалось — я вот как оказалось подустал, сам не замечая. Ну и ближе к вечеру Олаф выгнал этакую яхту на воздушной подушке — жуткий анахронизм, выше пары метров от поверхности не поднимающийся. Но — оправдано традициями, да и яхта была большой, а в ней стояло несколько монодисков — как я понимаю, для китовой охоты. Мари хотела с нами «как воин», но олафовые девчонки её удержали, а потом и она, задумавшись, с ними отошла: выяснять информацию, секретное задание, хех.

Ну а через полчаса я входил в «Блекус» — очень «формальный», я бы даже сказал — скучноватый внешне клуб-ресторан. Меня пытались было задержать, но аристократического отклика хватило. А вот внутри… Ну что я могу сказать — бюрократы жгли. Обстановка была официальной, но на вполне себе деловых столах стояли чуть ли не бочонки с пивом. И извивались танцовщицы стриптизёрши, чуть ли не в официальных, постепенно снимаемых костюмах.

Самих посетителей в небольшом, двухяросном зале было не больше полутора десятков. Все — колобки, в смысле Стальные, большая часть в возрасте. Ну виденные мной — на пятьдесят биолет, насколько я понимал в физиологию Стальных. И, что удачно для моих планов — явно пренебрегали своей формой. То есть понятно что были чудовищно сильны, но ощущались не как туго надутый мяч — как Олаф, да даже Нильс дурацкий. А как мячи полуспущенные, заплывшие жирком.

Часть колобков уставилась на меня с удивлением — я явно не входил в перечень завсегдатаев этого заведения. Другая часть не обратила: оказывали знаки внимания выпивке, еде и стриптизёршам. Ну и верно, вообще-то. Раздевающиеся девицы всяко приятнее как зрелище, чем не желающий раздеваться я. Да и в кулинарном плане я вряд ли составлю конкуренцию пиву и окорокам с колбасками. Но мне нужно было внимание «публики», точнее их реакция, так что я жестом послал спешащую ко мне официантку в деловом костюме, «небрежно» растёгнутом чуть ли не до промежности и начал орать:

— Так вот чем занимаются бездельники-Стальные, когда мне приходится ждать! — завопил я, скорчив противную и надменную физиономию. — Жрут в три горла и девок портят! А как разжирели-то, — покачал я головой. — Лентяи. дармоеды и дурачьё!

— Ты вообще — кто такой?!! — послышался ответный рёв на несколько голосов, явно возмущённых.

— Ожидающий от вас документов, жирные ленивые канцелярские крысы! — почти честно ответил я, ловко увернувшись от летящего в меня стула. — Да ещё и криворукие и косые… — припечатал я.

Последнего колобки не выдержали — чинуши чинушами. Но Род, всё-таки, боевитый. Да и выпимши… Ну в общем покатилась колобковая рать меня бить. Но я не даром прикидывал свои преимущества, главное из которых был пилотский комбез. Вторым — жиры и пьянство отдыхающих чиновников, но без первого бы это мне не помогло. Спаррингуя с Олафом я постоянно его отключал — но сейчас не спарринг, а выказывание Роду Стальные неудовольствия от меня. Так что все системы комбеза не только работали, но и были выведены в форсированный режим. А теже спарринги с Олафом меня просветили, куда Стальным бить, чтобы надёжно и больно. Так что начал я… убегать. В процессе убегания кругами уворачивался от стульев, бутылок, стриптезёрш⁈

— Вы как, мадам? — обрушив стол и прикрывшись им от метательного обстрела уточнил я выхваченной из воздуха стриптезёрше.

— Я? Бельё не обмочила, — сообщила она озабоченно, опустив руку. — Ой, а на мне его и нет! — захихикала она, чмокнула меня в щёку и шепнула «спасибо».

Ну а я продолжил метания, выдавая подвернувшимся под руку, ногу или стул со столом колобкам звиздюлей. Несколько раз чувствительно получил, но им досталось больше: через пять минут в полуразгромленном заведении валялись аккуратно, но сильно битые бюрократы.

— Отлежитесь, — старась не морщиться распорядился я. — А потом — бегом покатились решать мой вопрос! — припечатал я, топая к выходу.

На выходе меня встретили вооружённые типы, судя по всему СБ-шники Стальных. Но, даже не говоря, послали запрос — а я ответил. Ух как бедолаг скорчило — на миг в броне передо мной стояли не колобки, а сухарики. Дурачьё какое — вот я им искренне улыбался!

Так и дотопал беспрепятственно до монодиска и, с чувством глубокого морального удовлетворения, полетел к Олафу.

А он, пока я наводил порядок и всякое такое, отловил совершенно здоровенного тюленя, причём уже освежевал его. Хмыкнул на моё появление, ну и направил яхту к бунгало. А там, выгружая добычу, стал превозносить мою «помощь» — то ли прикрывая, то ли я не понял зачем. На что я честно и громко признался, что никакого активного участия в охоте не принял, не умею и вообще.

— Понятно, господин муж мой, — поклонилась Мари, подошла ко мне и… стёрла со щеки помаду. — Вас зацеловали до неспособности охотится. Тюлени — страшные звери, — ехидствовала она.

— Не тюлени, — вздохнул я. — Давай я тебе всё расскажу, но наедине.

— Как будет угодно даймё Ульверу, — склонилась Мари, но глазами довольно сверкнула — видно не очень огорчилась, да и вправду всё расскажу. — Но с начала — мой рассказ. Я выяснила по вашему приказу…

— Не приказу, а непрямой просьбе, — уточнил я. — Интересно, не более.

— Как вам будет угодно. Докладывать?

— Докладывай, но наедине, — решил я, направляясь в отведенное нам крыло с Мари под ручку.

7. Сильный, но глупый колобочище

Доклад убийственно-серьёзной Мари (что само по себе, учитывая «тему» доклада было довольно забавно) сюрпризов не преподнёс: одна из проведённых модификаций совместимости со Стальными, с армирующим ткань коллагеном (жировую и сосудистую, как я понимаю в данном, конкретном случае). Именно сиськи и задницы — чистый эстетизм, никаких хитрых вывертов.

— Вам нравится, Гален? Может мне… — начала было Мари.

— Нет, Мари. Мне нравится то, что есть у тебя. И ничего менять не надо, — честно ответил я, в доказательство с удовольствием пожмакав соответствующие детали. — Кроме того, не говоря о том, что как по мне настолько большие детали скорее пугают, — продолжил я, — ты же не собираешься сходить с пути воина?

— Нет! Но меня не пугают трудности…

— Которые нахрен не нужны. Ну разве что ты хочешь меня напугать — уж не знаю на что. Буду от тебя, потрясающей этими стенобитными орудиями, бегать. А ты, кряхтя и хватаясь за поясницу — меня догонять.

Мари посмотрела на меня круглыми глазами, покраснела, ну и не удержалась — фыркнула и захихикала. Хорошо, довольно констатировал я, ну и честно рассказал, что, как и почему делал. И что за «тюлень» обляпал мою щёку помадой — на последнем и сам ржал. Потому что метательная стриптезёрша, в костюме секретарши, без нижнего белья, выхваченная из воздуха… Ну смешно получилось, хех.

— Простите, господин муж, но вам стоило взять меня! И не пришлось бы самому…

— Вот именно. Мари. Мне НУЖНО было это сделать самому. Безопасники Стальных засунули языки в задницы, не сказали мне ни слова — потому что я ярл, в дружеских отношениях с Родом. А если бы я был с тобой — вероятность «разбирательства» с СБ Стальных была бы выше пятидесяти процентов. Не говоря о том, что я почти год бился врукопашную с Олафом. А ты бы…

— Я бы справилась! И защитила…

— Убила бы, скорее всего, — отрезал я.

— Я… наверное, — вздохнула Мари.

— Потому и не позвал с собой — не потому что ты плохой воин. Просто для тебя работы не было, — развёл я руками.