Дебютантка, или Брачный сезон (СИ) - Гринберга Оксана - Страница 35

Так и сказала принцессе.

Я бы не отказалась, чтобы то же самое произошло и во дворце. Но раз на Бал Дебютанток было приглашено несколько сотен девушек (по словам Джорджи), у меня есть отличные шансы затеряться в толпе.

– Серьезно в этом сомневаюсь, – усмехнулась принцесса. – Кстати, что с твоей бальной карточкой, Кэрри? Ты так и не ответила на мой вопрос.

Пожала плечами.

– Думаю, с ней все в полном порядке, потому что она далеко от меня. У меня ее попросту нет.

Джорджи нахмурила лоб.

– Твои опекуны, как их там… Эти противные типы Ричмонды, о которых ты нам рассказывала. Почему они тебе ее не дали?

– Подозреваю, они так сильно меня ненавидят из-за утраченного наследства, что им не до моей бальной карточки. Но вообще, зачем она нужна?

– Чтобы записывать в нее имена тех, кто пригласит тебя на танец, – наставительным голосом произнесла принцесса.

– Меня пока что никто не пригласил, – пожала я плечами. – А если кто-нибудь это сделает, то я вряд ли перепутаю.

– Мы не вправе так рисковать, – усмехнулась Джорджи. – Тебе обязательно нужно записывать имена всех, кому ты дала согласие, чтобы никого не перепутать и случайно не довести дело до дуэли. Отец, конечно же, давно их запретил и даже посадил нескольких особо горячих голов, но кого это останавливало в Виенне?..

– Какие еще дуэли? – вздохнула я. – Мне бы пережить этот Брачный Сезон незамеченной, после чего поступить в академию.

Джорджи, кстати, приняли туда без экзаменов, причем сразу же на второй курс – программу первого она освоила в пансионате Эльмарена. Густав учился на третьем курсе, так что я смотрела на поступление с затаенной надеждой.

Двое друзей в академии мотивировали меня еще сильнее.

– Вот что, Кэрри, я дам тебе запасную. Посмотри! – Джорджи достала из выдвижного шкафчика туалетного столика маленькую надушенную и украшенную белоснежными кружевами карточку, состоявшую из двух страниц.

– Спасибо, – улыбнулась я.

Но не успела спросить, что с ней делать, как Густав под одобрительным взглядом сестры взял карточку в руки, развернул и… вписал свое имя в разграфленную таблицу.

Судя по всему, он только что занял мои первый и второй танцы.

– Больше трех никому не обещай и ни в коем случае не отдавай, – принялась поучать меня Джорджи. – Иначе о тебе пойдут не слишком приятные слухи. Станут болтать всякие глупости, а «Виенна Сегодня» их еще и напечатает!

– А два? – поинтересовалась я, разглядывая подпись «Густав Дорсетт», оставленную уверенным почерком принца.

– Два можно, но помни, что это откровенный знак заинтересованности, – произнесла Джорджи, после чего с любопытством взглянула на брата.

– Ясно, – вздохнула я, и тоже повернулась к принцу. – Густав, тебе не стоило идти на подобные жертвы! Хватило бы и одного танца, а потом я просто постою возле стеночки, после чего поеду домой.

Принц усмехнулся, ничего мне не сказал. Зато Джорджи округлила глаза.

– Серьезно в этом сомневаюсь! – заговорщическим голосом произнесла она. – Уверена, все будет совсем не так!

***

Проверить ее слова я смогла только через пару часов, когда во дворец начали прибывать первые гости, и Джорджи торжественным голосом возвестила, что нам пора.

Перед этим горничные поправили наши прически, а принцесса, поглядывая на то, как я ерзала в кресле, несколько раз успела мне сказать, что нет ни малейшего повода для волнения.

При любом раскладе – если мужчины начнут нас одолевать, а от особо навязчивых будет не избавиться, – можно пожаловаться на головокружение и дурноту, после чего сбежать в дамскую комнату, из которой есть второй выход.

Она покажет, в какую именно.

– О, Джорджи у нас мастер по исчезновениям! – посмеиваясь, прокомментировал ее брат.

Наконец, сопровождаемые Густавом, мы отправились в Зал Торжеств, где мне следовало сперва предстать перед королем. По дороге я в который раз с замиранием сердца рассматривала чудесные дворцовые интерьеры.

Чем ближе мы подходили к месту празднества, все больше появлялось светлых и кремового оттенка букетов роз, украшенных белоснежными лентами. Эти цветы считались символами невинности и хрупкости – именно такими видели дебютанток Брачного Сезона.

На представление к королю собралась уже внушительная очередь, но меня пропустили без нее. Джорджи продолжала меня опекать, да и Густав держался поблизости, так что, можно сказать, я воспользовались их привилегированным положением.

И да, мы привлекали всеобщее внимание, хотя такое мне было не по душе.

Наконец, настал мой черед, и я оказалась перед королем – высокого роста и крепкого телосложения мужчиной.

Издали Анджей Дорсетт показался мне полным сил, но стоило приблизиться и присесть в глубоком реверансе, как я про себя отметила бледный и болезненный вид короля, а также темные круги вокруг его глаз на исхудалом лице.

Он выглядел так, словно из последних сил заставлял себя заниматься подобными глупостями – с безразличным видом склонял голову на приветствия прибывших на бал дебютанток, чьи имена и титулы монотонным голосом объявлял распорядитель.

По Аглору давно ходили слухи, что король серьезно болен и ему оставалось не так уж много. Даже до Истерброка они добрались, но я не рискнула спросить о здоровье их отца у Джорджи и Густава.

Была и другая версия – поговаривали, что здоровье тут ни при чем. Король Анджей так и не оправился после смерти любимой жены. Ее болезнь оказалась неизлечимой, и королева умерла чуть больше двух лет назад.

Пусть траур был давно уже позади, но король до сих пор горевал из-за своей утраты.

Несмотря на печать страданий на лице – то ли душевных, то ли физических, – это не мешало ему управлять Аглором крепкой рукой.

Рядом с королем в глубоком кресле сидел старший брат Джорджи, кронпринц Конрад Дорсетт.

Он давно был помолвлен с принцессой Мари-Энн из Эльмарена, но скреплять политический союз браком не спешил. Впрочем, по тем же самым слухам – Джорджи тоже их подтвердила, – свадьба все-таки должна была состояться в конце этого лета или же в начале осени.

Ни единой эмоции не отражалось на строгом и красивом лице тридцатилетнего мужчины, когда он склонял голову в ответ на приветствия гостей.

Удивительно привлекателен, промелькнуло у меня в голове. Семейное сходство налицо, и у меня не оставалось сомнений в том, как будет выглядеть принц Густав лет так через десять.

Конрад Дорсетт мазнул по мне равнодушным взглядом, безразлично кивнул в ответ на мой реверанс, и на этом представление королю и его старшему сыну завершилось.

Мы пошли дальше, и я… вцепилась в руку Джорджи.

– Что такое, Кэрри? – встревожилась принцесса.

– Ричмонды, – негромко отозвалась я. – Не хочу с ними встречаться.

Они тоже появились в Зале Торжеств, хотя Лорна давно не была дебютанткой, а приглашение на бал пришло на имя Кэмпбеллов.

На это принцесса заявила, что она немедленно покажет мне дамскую комнату, о которой она говорила ранее. Густаву с нами было не по пути, но мы договорились с ним встретиться после того, как состоится официальное открытие бала.

Когда мы с Джорджи вернулись, то сразу же отправились в огромный, украшенный белоснежными цветами и флагами Аглора Бальный Зал. Он был переполнен, и мне даже показалось, что я очутилась на лугу – вокруг было бесконечное число девушек в разноцветных платьях.

– Сейчас начнется! – мрачным голосом возвестила Джорджи и не ошиблась.

Началось.

***

Я думала, что Джорджи имела в виду начало бала, но оказалось, что на «лугу» дебютанток появились первые «пчелы» мужского рода, и многие из них безошибочно полетели в сторону «цветка» королевской крови.

– У меня что, медом намазано? – страдальчески пробормотала Джорджи, увидев спешащих к ней джентльменов, после чего попыталась выдавить из себя улыбку.

Получилось так себе – вышла мрачная гримаса, и я посоветовала подруге попробовать еще раз.

Вскоре рядом с Джорджи вилось около дюжины мужчин, но они продолжали «подлетать». Засыпали ее комплиментами – мне, кстати, тоже перепало от их внимания, что вызывало у меня понимающую улыбку.