Возвращение - Езерская Елена - Страница 13
- Предыдущая
- 13/36
- Следующая
Корф приблизился с поцелуем. У Анны не хватило духу прервать этот длившийся вечность поцелуй, уже и сама она не хотела останавливаться. Вдруг сделалось так легко, так сладостно, что она не смогла противиться этому неведомому доселе чувству. Анна не понимала, что с ней происходит: ощущение счастья и гармонии ясно свидетельствовало, что не только губы, но и души их слились в этот миг, став одним, неразделимым целым. И все вокруг перестало существовать для нее!..
— Что это? — тихо спросил Корф, усилием воли отрываясь от Анны. — Ты плачешь, родная? Зачем, отчего?
— Не знаю, — сквозь слезы прошептала Анна. — Не понимаю.
— Не надо, не плачь. Все будет хорошо. Успокойся, Анечка, люби… — Корф вдруг оборвал себя на полуслове и снова поцеловал ее — на этот раз быстро и резко.
— Что вы делаете? — оттолкнула его Анна. — Как вы смеете!
— А почему бы и нет? — недобро усмехнулся Корф. — Красивая девушка позволила мне себя поцеловать. Но почему же только один раз? Мне мало.
— Я позволила? — вздрогнула Анна. — А мне-то показалось, что вы изменились.
— С чего бы это я должен изменяться? Себе я нравлюсь и таким! — вызывающие ответил Корф.
— Господи! — с ужасом глядя на него, воскликнула Анна. — Владимир, какой вы недобрый. Вы все время лжете, вы боитесь быть искренним. Отчего вы так страшитесь настоящих чувств?!
— Вы смеете упрекать меня в трусости? После всего, что я сделал для вас? — тон Корфа стал надменным и жестким.
— Я не просила об этом.
— И вы согласились бы умереть? — язвительно спросил Корф.
— По мне, лучше смерть, чем ваши издевательства! А я уж думала, мы стали друзьями…
— Друзьями? — прищурился Корф. — А вы всех своих друзей так целуете?
— Друзьям я готова отдать и больше, — с вызовом бросила Анна. — Но вам это не дано будет узнать никогда! Больше вам не спрятаться под маской. А я в следующий раз уже не буду так наивна, чтобы поддаться на ваш обман.
— А вы надеялись на следующий раз?
— Вы бессердечный человек, Владимир! Немедленно оставьте меня, — Анна усталым движением указала ему на дверь.
— Похоже, дым все еще не выветрился из вашей прелестной головки, — издевательским тоном произнес Корф. — Вы забыли, что ваш хозяин я, и это я решаю, когда и что надо делать моим крепостным.
— Анна! Вы у себя? Как вы — живы, здоровы? Я могу к вам зайти? — раздался из-за двери голос Репнина.
— А, вот и следующий…как я понимаю, друг? — зло рассмеялся Корф, открывая ему дверь. — Заходи!
— Что это значит? — не понял Репнин, провожая Владимира взглядом. — Что он хотел мне сказать?
— Это он не вам, это он мне ответил, — тихо произнесла Анна.
— Владимир, может, и странно ведет себя в последнее время, но вы должны простить его, Анна, — столько волнений за эти дни.
— С каких это пор он стал нуждаться в услугах адвоката?
— Не адвоката, а друга. Тем более, что мне показалось…
— Вам показалось, — тихо и вместе с тем твердо оборвала его Анна. — Извините, князь, я очень устала и хотела бы отдохнуть.
— Анна! Вы прогоняете меня? — растерялся Репнин. — Но чем я провинился перед вами?
— Ничем, но вам надо спешить, вас ждут в таборе.
— В таборе? Зачем мне ехать в табор? — удивился Репнин. — Все благополучно завершилось, убийца найден, Владимир вернулся домой. А я могу снова занять свою комнату для гостей.
— А как же Рада?
— Рада? Она, конечно, молода, красива, но она цыганка и немного колдунья, а мне нравится совершенно другая девушка.
— Но она сказала, что вы были с ней…
— Нет, Анна, нет! — воскликнул Михаил. — Она только выдала желаемое за действительное. Как только представилась возможность, я тут же бросился вас искать, но, увы! — опоздал. Когда мы нашли способ, как уличить княгиню в совершенном ею преступлении, я вернулся за вами и спас вас из огня, я вынес вас из конюшни…
— И вы? — Анна готова была разрыдаться. — Не слишком ли много у меня спасителей сегодня?!
— Анна, чем я обидел вас? Что мне сделать, чтобы вы перестали плакать? Ведь вы дороги мне, я готов на все ради вас.
— Простите, но мне ничего не надо. Как вы и сказали, все завершилось и вернулось на свои места. Вы князь, я крепостная.
— Это можно исправить. Я думаю, Владимир подпишет вам вольную. А если нет.., если нет, я выкуплю вас у него!
— Чтобы смотреть, как я буду мыть полы в вашем доме? — сквозь слезы улыбнулась Анна, припомнив сцену, которую Корф с Репниным разыграли перед управляющим в таборе.
— Чтобы каждое утро видеть ваши сияющие счастьем глаза и наслаждаться этой картиной бесконечно, — с пафосом произнес Репнин и бросился поцеловать ей руку.
— А это из какой пьесы? — лукаво спросила Анна.
— Это из моего сердца! Я прямо сейчас отправляюсь к Владимиру, я задам ему этот вопрос. И пусть он только попробует манкировать ответом!
Репнин по-гусарски прищелкнул каблуками и выбежал из комнаты, оставив Анну наедине с невеселыми мыслями. Тревожно было на душе. Счастливое избавление, о котором говорил Репнин, ожидаемой радости от перемены в судьбе не добавило. Владимир по-прежнему играл с нею, как кошка с мышкой. Анна желала только одного — чтобы он разобрался в своих чувствах, сказал что-то с определенностью, которая положила бы конец пустым надеждам.
Надеждам на что? Анна поймала себя на мысли, что впервые думает о Корфе, как о Михаиле, и даже серьезней. Прежде ей казалось, что самое главное — это стать Владимиру другом. В ее мечтах он относился к ней, как к сестре, которой на самом деле у него не было. Теперь же в сердце вкралась новая печаль, подспудно она ждала от него прямого объяснения в любви, страдая из-за боязни Корфа открыться в своих истинных чувствах.
Все! — решила Анна, ждать у моря погоды она больше не в ее силах. Она должна предпринять что-то сама. Анна взяла свой саквояж, стоявший собранным еще с того момента, как Полина сообщила ей, что Репнин у цыган в таборе умирает, и, оглядев комнату, как ей казалось, в последний раз, вышла.
— Ой, и куда же это мы собрались? — всплеснула руками Варвара, когда Анна появилась на кухне с саквояжем в руках. Она не могла уехать, не попрощавшись с доброй и верной нянькой и поверенной в ее сердечных делах.
— Уезжать мне надо, Варвара, а не то я погибла.
— Да что случилось? Сейчас-то тебе чего бояться — княгиня-злодейка умом подвинулась, да и Модестович наш от нее не сильно отстал, видать, так волновался, что все в голове перепуталось. Молодой барин домой вернулся!
— Вот это меня и страшит, Варвара. Ты даже не представляешь, что произошло, — Анна остановилась, словно собираясь с духом. — Владимир поцеловал меня.
— Здравствуйте! — с облегчением рассмеялась Варвара. — Тоже мне, нашла ирода! Я жизнь прожила — чтоб поцелуй кого вот так напугал, первый раз слышу.
— Варя! — смутилась Анна.
— Что-то ты, девка, темнишь, что-то не договариваешь. Брось-ка по кухне метаться, садись да рассказывай, — Варвара силой усадила Анну рядом с собой у стола.
— Чем же тебе барин наш так плох показался? Или не полюбился тебе его поцелуй?
— Если честно, Варя, — покраснев, прошептала Анна, — я до сих пор чувствую прикосновение его губ.
— Сдается мне, что ты и сама не знаешь, чего хочешь, — подвела итог Варвара.
— Мне, Варя, казалось, я Михаила люблю, но этот поцелуй…
— Не думаю я, чтобы молодой барин тебе зла желал.
— Но и добра он мне не желает. Не хочет он меня от себя отпускать. Никогда Владимир не даст мне вольную. Хочет, чтобы я навсегда осталась крепостной. Запуталась я, Варвара. Вот и решила: бежать надо, бежать, чтобы забыть и того, и другого.
— Да разве от чувств убежишь, девонька? — вздохнула Варвара. — Тот, кто люб, всегда будет рядом. Если и не наяву, то в мыслях да в сердце. Их куда выкинешь?!
— В Петербург поеду, Владимир обещал меня продать Оболенскому. Пусть так и будет.
— Дело твое, я тебя неволить не стану и выдавать тоже. Но учти, бежишь ты от самой себя. Одни мучения здесь оставляешь, другие появятся.
- Предыдущая
- 13/36
- Следующая
