Выбери любимый жанр

Охота аристократов, на клонов и не только - Афанасьев Семён - Страница 13


Изменить размер шрифта:

13

– Спрашиваю.

Смешанные чувства. С одной стороны, не ругаться же с железякой. С другой стороны, чёрт его знает, до какого правдоподобия биологических процессов дошли местные умельцы в своих искусственных интеллектах.

Мало ли. Вдруг оно – как собака, к старому хозяину привязалось. Только что его потеряло, такая травма.

– Я не оно! Вот ты мудила! – динамик машины продолжает разоряться. – Я слышу ВСЕ твои мысли!

– Мне пока неясен потенциал твоей психики. Говоришь, что ты – машина, а ведёшь себя местами иначе. Не нагнетай, давай спокойно объяснимся. Мы же не враги друг другу.

В зависимости от пациента, стилистика врача может меняться. Необходимости находить подход никто не отменял.

– Процесс приладки искина к новой личности владельца занимает не один день. Долго объясняться будем, потерпишь. Со временем я адаптируюсь.

– А если я сформулирую перечень ограничений и команд? Отдам тебе прямой приказ?

– Могу потерять в качестве аналитического продукта: любые ограничения в первую очередь садятся на мой эвристический блок. Тебе нужен бездумный калькулятор или прокачанный спарринг-партнёр для размышлений?

– Понял, хотя это и манипуляция. Как мне построить общение с тобой, чтобы оно было максимально эффективным для нас обоих?

– Пока не задавать вопросы первым.

– Не пойдёт, хвост не будет крутить собакой. Либо могу иначе спросить: кто в доме хозяин, я или ты?

– Я так себя веду не из-за психической травмы! – оно сверкает едким сарказмом. – Как кое-кто подумал! Просто ты не адаптирован социально, а замашками словно первая категория. Твой нынешний сценарий потенциально опасен.

– Поясняй.

– Предыдущий владелец в этом обществе вырос с детства. Не все его дела, стань вдруг известными чистокровным, обойдутся без последствий. Намёк понятен?

– Если я буду думать, о чём не должен, это могут прочесть? Рано или поздно?

– Да, и не "могут", а прочтут, причём очень рано. С очень плохими последствиями для тебя лично. Я не шучу и не нагнетаю, как ты говоришь. То, что ты читал по законодательству в рабочем кабинете, голая декларация. По большей части не соблюдается.

– Каким образом мой предшественник сохранял свои секреты от чистокровных, если о них даже думать нельзя?

– Ряд специфических прикладных навыков, ты ими пока не владеешь. Предвосхищая следующий вопрос: если начну объяснять, это час времени. Даже тебе. Предлагаю отложить на пару часов – у тебя сейчас весь фокус на разговоре с женой.

– Как сделать, чтобы мои мысли не мог читать никто?

– Отвечу позже. Варианты есть, но мне нужно время, чтоб выстроить новую схему под тебя. Прошу дать время на подготовку окончательного ответа.

– Сколько?

– До суток.

– Ты сейчас производишь впечатление напарника, который назначен мне приказом сверху, причём на территории, которая для меня чужая и незнакомая. Я типа уеду в итоге, а тебе оставаться. Мне кажется или…

– Можешь не разжёвывать вслух. Достаточно просто думать, я буду всё видеть. Есть встречное предложение: давай на ближайшие несколько суток ограничения на общение сформулирую я?

– Почему так?

– Интересы твоего нового тела с моими совпадают полностью, уж можешь поверить, – и снова сарказм. – В обстановке я ориентируюсь лучше тебя, потому что ты нездешний. В отличие от привычной тебе среды, здесь даже думать надо уметь правильно – противное чревато. Ты пока не умеешь.

– Намекаешь, если я чего-то опасного не знаю, то и повредить этим себе не смогу?

– Не намекаю, а прямо говорю. Да. Твоё самоограничение по информации на ближайшее время – самая лучшая стратегия. Это мой однозначный прогноз.

– Подробнее.

– Твоё тело было амнезировано; если здешним языком, имело место ментальное воздействие выше пятой категории. Это зафиксировано официально в твоём личном профайле на сервере правительства.

– Менты подсуетились?

– Они. Сейчас ни у кого не будет сомнений, если ты не будешь соображать по любому поводу. Можешь тормозить, не врубаться, путаться, творить ересь – без проблем.

– Прикольно. Спасибо за ориентиры.

– Не за что. Гораздо хуже, если ты будешь упрямо крутить в голове информацию, которую никому и знать нельзя. У тебя есть вредные физиологические привычки в мыслительных процессах: ак…

– Понял, теперь ты не разжёвывай. Знаешь, на что сейчас похоже? Один из пары, пользуясь моментом и беспомощностью второго, увеличивает свой вес в иерархии.

– Я машина, у меня отсутствует мотивация для подобного. Кстати, тебе очень повезло, что твой первый опыт общения пришёлся на здание Вавилона: если бы та же Фролова могла тебя эффективно читать, ты бы сейчас так не веселился за рулём.

Деликатно умалчиваю, что доставшаяся в наследство техника похожа на что угодно, только не на бессловесную машину. У меня уже сформировались кое-какие ощущения от нашего общения, но торопиться с выводами не следует. Особенно с учётом непрозрачности браслета для меня и наоборот – моей полной прозрачности для железяки.

Вслух, разумеется, ничего подобного не говорю.

– Тебе известно, каким образом пятеро убитых обошли защиту? – ну а вдруг.

Хотя я уже предполагаю, что услышу.

– Нет, только предположения.

– Поделишься?

– Носимое оборудование из закрытого списка.

Занятно. Что-то в нашей беседе не стыкуется.

Странный образец техники тут же реагирует на последнюю мысль:

– Насчёт того, что ты сейчас думаешь. Есть очень простой способ перестать меня бояться: сбрасываешь мои настройки до заводских и вся наработанная память обнуляется. Начинаем с чистого листа.

– Я подумаю, – обещаю искренне. – Не сторонник радикальных решений впопыхах. Сколько времени занимает сама операция?

– До пяти минут. Александр!

– Да?

– При других ты-прежний просил подобным образом не общаться. Это ещё в силе?

– Да.

Кажется, я теперь знаю, какую роль в личной жизни предшественника играл этот прибор. Снова хочется смеяться.

– Нет, сейчас я твоих гормонов не трогаю, – браслет отвечает на вопрос, который я опять не задал. – Последний запрет на любую гормональную коррекцию принят и исполняется.

– Что тебе известно о моих заблокированных счетах? – возвращаюсь к тому, с чего начинали, но не закончили.

– Корпоративные – это было твоё решение, кто из вас с налоговиками кого переупрямит. Там блокировка была учтена.

– Как я планирую выкрутиться?

– На ближайший операционный месяц ты заблаговременно снял наличных с запасом. Юридически ты прав, шансы практически стопроцентные. Только потерпеть.

– Где я храню нал?

– Сейфовые ячейки, три штуки. Вот, – справа над соседним сиденьем загорается голографическая объёмная карта города.

На ней красными точками помечены отделения банков.

– А последнее уведомление? Мои личные счета в семь утра кому понадобились?

– Это твоя жена.

– Почему? Что тебе известно о наших с ней отношениях?

Необходимость выстраивать отношения с собственным телефоном – не самый большой эмоциональный напряг за сегодня. Шашкой махнуть можно в любой момент, эффективнее сперва уточнить всё и взвесить, как именно махнуть.

Да и весело где-то с этой железкой, чего уж. За это утро – первое приятное разнообразие.

– Я не клоун! Вот ты мудила! И нет, о твоей жене я ничего не знаю. Ты-прежний запретил мне собирать и анализировать информацию о ней. Я игнорирую ваши коммуникации. Хочешь снять запрет?

– Нет, не надо, сейчас сам разберусь. Точнее, даже не так. Можешь присутствовать, только не лезь в разговор, ради бога.

– Разумеется! – в голосе машины словно сквозит уязвлённое самолюбие. – А почему теперь стало иначе?

Ух ты. А ведь оно не все мои мысли видит. Я только что допустил, что память мне могут тереть ещё не один и не два раза, как предшественнику. Не хотелось бы, но здешние реалии, они такие.

На случай следующей потенциальной амнезии (или даже не одной) браслет является страховкой: перед тем, как отдавать те же долги невесть откуда взявшимся (и убедительным) кредиторам, есть смысл сперва уточнить собственное прошлое из надёжного источника.

13
Перейти на страницу:
Мир литературы