Роковой Выстрел - Езерская Елена - Страница 14
- Предыдущая
- 14/23
- Следующая
Татьяна вздохнула. Ничего, маленький, теперь нам уже не будет страшно, мы все окажемся вместе – я, ты и наш папа, любимый мой Андрей, свет мой в окошке, душа моя!
Уже въехав во двор, Никита заподозрил неладное – огней в доме почти не было, и кругом стояла не правдоподобная тишина. Татьяна, очнувшаяся от своих сладких грез, тоже заволновалась, и дите в унисон сердечным скачкам принялось потихоньку бузить в животе. Никита поддержал ее при сходе из саней, поднял узел с вещами и стал поддерживать на ступеньках, кабы чего доброго не поскользнулась.
Первыми навстречу им попались Аксинья да Дмитрий – тихие и удрученные. Татьяна кинулась к ним, но Аксюша вдруг заслезилась и убежала куда-то, а Дмитрий кивнул Никите хмуро и неодобрительно, словно говоря: не до тебя, мол, парень, не до разговоров нам.
Татьяна его остановила.
– Если мы некстати, так и скажи, не чужие, поди. А чтобы не мешались, отведи меня скорей к Андрею Петровичу, он ждет меня, ты же сам мне письмо его давеча привозил.
– Опоздало то письмо, – с ходу брякнул Дмитрий. – А к барину пока чего ходить – вот обрядят его, в церковку вынесут, тогда и прощайся!
– Ты что мелешь?! – воскликнул Никита, едва успевая поддержать покачнувшуюся Татьяну. – Беременная она, ей волноваться нельзя, забыл?
– И то, чего это я – так сразу, без подходу, – виноватым тоном произнес Дмитрий. – Простите вы меня, да только все сейчас в доме, как помешанные. Горе у нас – Андрея Петровича убили...
– Не-ет... – простонала Татьяна. – Врешь, живой он, он звал меня, он ждет!
– Давай-ка ее отведем туда, – почесал в затылке Дмитрий, обращаясь к Никите. – И не шучу я – барин твой, барон, с Андреем Петровичем повздорили, говорят, да Владимир Иванович в гневе нашего-то и застрелил. Не сразу, правда, умер – мучался еще, доктор Штерн приезжал, да все напрасно. Помер Андрей Петрович, как есть крест, помер!
– А-а-а... – Татьяна, казалось слушавшая его вполуха, завыла тихонько и вцепилась в Никиту.
– Нет, не может быть, не верю я, жив он! Андрюша, сердце мое!..
– Танечка, милая, успокойся, – Никита обнял ее и стал гладить по голове. – Коли так случилось, ничего не попишешь. Может, вернемся домой, а?
– Никуда я с тобой не пойду! – Татьяна зло и с силой оттолкнула его. – Я здесь останусь. Место мое – подле него, и, если Андрей умер, то и я умру. Сяду рядом и умру.
– Совсем баба сдвинулась, – покачал головой Дмитрий, – как бы кричать не начала, скандалу не оберешься. Прошли бы вы куда, да куда? Комната ее теперь под Сычихой. Давай я за Лизаветой Петровной схожу, пусть она решит. – А ты чего приперлась? – раздался противный и резкий голос Полины. – Ступай вместе с женишком своим обратно, к хозяину-убивцу.
– Совести у тебя, Полина, нет, – рассердился Никита. – Видишь, плохо женщине, а ты свирепствуешь. И потом, с каких это пор твой барин тебе не хозяин?
– Не будешь с Анькой по столицам разъезжать! – усмехнулась Полина. – А то бы знал, что я нашла своих родителей, и отец мой – князь Петр Михайлович Долгорукий! Так что я нынче вольная и в доме этом, как дочь, принята. А барон твой теперь – убийца и посажен в тюрьму за то, что Андрея Петровича загубил.
– Не мог он, – недобро покосился на Полину Никита. – Барин не из таких, он против друга ни в жизнь не пойдет.
– Это он пусть на суде объясняет, – хмыкнула Полина, – а мне он больше не указ. Я сама здесь хозяйка...
– Не рановато ли обрадовалась, девушка? – в коридор вышла Лиза. Полина зыркнула на нее острым глазом и удалилась восвояси. – Здравствуй, Танечка, здравствуй, Никита... Вот такая у нас приключилась беда.
– Как же это? – Татьяна заплакала: по глазам и лицу Лизы она поняла, что надежды больше нет, как нет в живых и Андрея.
– Что случилось, того не вернешь, – прошептала Лиза, подойдя к Татьяне и взяв ее за руку. – Потерю эту не измеришь, и не изменишь ничего. Мне тоже страшно, и пусто на душе. Но мы должны жить и думать, что Андрей теперь в лучшем мире, и покой окружает его.
– Пусть он возьмет меня с собой, – прошептала Татьяна.
– Не смей так говорить! – нахмурилась Лиза. – Ты не одна, ты обязана думать о ребенке. Андрей бы тебе иного не простил. Лучше идем со мной, я отведу тебя в комнату Сони, Никита отнесет твои вещи, а потом я попрошу кого-нибудь покормить тебя.
– Я не хочу есть, – устало произнесла Татьяна, – я хочу увидеть его.
– Лучше попозже, когда мы станем прощаться, – кивнула Лиза. – Но я опасаюсь, что это будет слишком тяжелое зрелище для тебя. А вдруг что случится с ребенком?
– Ты запрещаешь мне увидеться с ним? – вздрогнула Татьяна, но под укоряющим взглядом Лизы сникла и покорно пошла следом за ней.
Никита тяжело вздохнул и поднял узел с ее вещами, Дмитрий сердобольно покачал головой – что-то все же с этим домом неладно. Как будто проклятье лежит на роду Долгоруких, даже и не упомнить, были хотя бы когда спокойные дни?
– Тсс! – Андрей подошел к постели, на которой спала Татьяна, и заговорщически приложил указательный палец к губам.
– Андрюша, родной, это ты?! – не веря своим глазам, воскликнула Татьяна, но Андрей осуждающе покачал головой, призывая ее к молчанию. – Ты живой? Я знала, что тыне убит! Я не верила, что с тобою что-либо могло произойти!
– С каждым бывает, – улыбнулся Андрей, – но ты права, я действительно не умер. Любящее сердце не обманешь!
– Но как же весь этот траур? – растроганно спросила Татьяна, когда Андрей осторожно присел на край кровати и привычно провел ладонью по завиткам ее пышных, пшеничных прядей, разметавшихся по подушке. Рука его была прохладной. – Ты что-то скрываешь? Это какой-то умысел? Что за тайны от меня?
– Нет никакой тайны, – успокоил ее Андрей. – Ты, наверное, слышала – papa не хотел простить Владимиру его прошлые отношения с Лизой, и все заставлял его жениться на ней. Но ведь это несправедливо! Владимир уже давно безнадежно влюблен в Анну, а дна так же сильно любит его. Они должны быть вместе, должны быть счастливы. Все влюбленные должны быть счастливы, ты согласна со мной?
– Конечно! – согласилась Татьяна. – Взять хотя бы нас с тобой – твоя невеста поняла свою ошибку и ушла, чтобы мы могли, наконец, соединиться.
– Вот видишь, – тихо сказал Андрей, – я тоже не мог позволить отцу разрушить счастье друга. Ты не думай ничего плохого – я только притворился мертвым, чтобы отвлечь папеньку от дуэли, которую он затеял, пробуя заставить Владимира поступить так, как он хочет.
– Ты притворился ради счастья Анны и Корфа? – понимающе протянула Татьяна, но потом все же засомневалась. – Стоило ли подвергать себя и своих родных такому риску? Ты видел, как все переживают? А я? Ты не подумал о нас с маленьким? Я думала, что земля из-под ног убежит, сердце оборвется, когда заслышала про твою смерть. Господи, да я ведь чуть с ума не сошла!
– Не говори так, – Андрей укоряюще посмотрел на нее, – смерти нет. Даже, когда мы уходим – мы остаемся с теми, кто нам дорог. Уверяю тебя, все будет хорошо, и я никогда не покину вас. Я буду заботиться о тебе и нашем ребенке.
– Ты пугаешь меня, Андрей, – побледнела Татьяна, – ты словно здесь и не здесь. Ты говоришь, что любишь меня, но отчего-то мне так морозно и маетно... Ты не договариваешь чего-то, боишься сказать мне всю правду. Я это чувствую, я это слышу. Андрей!..
– Да-да, я тоже слышу, – кивнул Андрей, – извини, мне надо торопиться. Мне пора...
Татьяна протянула руки к Андрею, но он, как будто чего-то испугавшись, быстро встал и с таинственным видом скрылся в стене у окна. Татьяна вскрикнула и открыла глаза.
– Ой, кто это?! – стоявшая у ее изголовья Долгорукая перекрестилась и с удивлением уставилась на нее. – Татьяна? А ты что здесь делаешь? Почему разлеглась в постели Сони, точно барыня какая?
– Простите, Мария Алексеевна, – Татьяна стыдливо натянула одеяло до подбородка, – мне Лиза сказала, что я могу пока отдохнуть в комнате Софьи Петровны.
– А чего тебе отдыхать? – Долгорукая недоуменно принялась рассматривать ее. – С каких это пор такие послабления служанкам? Это все Андрей тебя избаловал! Вот вернется из Петербурга, я ему попеняю.
- Предыдущая
- 14/23
- Следующая
