Сады пяти стремлений - Панов Вадим - Страница 13

И его восклицание показало, что предварительная работа проведена успешно и можно начинать диктовать условия. Помпилио продолжил говорить в прежней манере, а вот суперкарго стал серьёзным, поскольку понимал, что в требованиях будут отражены ближайшие планы их экспедиции.

– Как ты уже понял, я случайно оказался в ваших краях, не собираюсь задерживаться и не хочу, чтобы мне сильно мешали. Я готов расширить нашу договорённость, но, надеюсь, ты уже понял, что те, с кем я договариваюсь, обязаны держать слово.

– Я не поручусь за всех членов команды.

– Честно, – оценил Помпилио. И быстро, но очень внятно спросил: – Почему ты такой смелый?

– Вы не убили нас, когда на горизонте появился порт и стало ясно, куда вести шхуну, – ответил капитан. – Может, потому что держите слово, а может, потому что понимаете, что люди спросят, как получилось, что вы пришли на моём судне? Вы могли нас убить, но не убили, и мне неважно почему. Важно то, что с вами можно договариваться. И это придаёт мне смелости, мессер, но не дерзости.

– Хорошо. – Дер Даген Тур показал, что оценил и согласен с доводами капитана.

– Кроме того, в вас издалека видно чужаков: и по говору, и по одежде. И даже если я не донесу, вас задержат у подъёмника в Сады, а другой дороги из Моря в Сады нет – только подъёмник.

– А не из Вонючего рынка? – негромко уточнил Помпилио.

Капитан прекрасно понял, о чём его спрашивают.

– Я слышал о тропах, по которым можно подняться в Сады, но не знаю их – мне они без надобности. Единственное, что знаю – чтобы пройти по ним, нужна отличная подготовка, а ваши спутники, мессер, не кажутся атлетами.

Капитан сказал то, что видел, поэтому возражать никто не стал, даже Бабарский.

– А если честно, то, даже зная тропы, я бы вас на них не повёл – за такие фокусы меня точно отправят в тюрьму.

– Отвесные скалы не только затормозили развитие мореходства, но и мешают честной контрабанде, – вздохнул ИХ.

– Да, в Садах с нею проще, – машинально отозвался капитан, и Бабарский его слова запомнил.

– Как называются местные стражники? – вернулся в разговор Помпилио.

– Серифы, мессер.

– Я хочу, чтобы ты позвал серифа сразу, как только мы пришвартуемся, – размеренно произнёс дер Даген Тур, бросив быстрый взгляд на Бабарского. – И расскажи ему так, как было на самом деле: что нашёл нас в Море, попытался надавить, но получил отпор…

– Вы этого хотите? – Капитан был так удивлён, что позволил себе перебить Помпилио.

– Я оказался в ваших краях случайно, – повторил свою версию Помпилио. – Задерживаться не собираюсь, а значит, мне нужно договориться с вашими властями.

– Вы можете не рассказывать им о монете?

– Не расскажу, – пообещал дер Даген Тур. – Но моей монетой ты вряд ли сможешь расплатиться на Траймонго, поэтому я даю тебе слово, что, если ты честно выполнишь условия сделки, я прослежу, чтобы её выкупили у тебя за честную цену. Или просто наградили тебя.

– Вы очень добры, мессер.

– Я предпочитаю договариваться.

Капитан припомнил барахтающихся в воде подчинённых и мысленно согласился: да, так и есть, если этого странного воина, которого спутники называют «мессером» и явно глубоко уважают, не трогать – с ним вполне можно уживаться.

– С кем я должен договариваться здесь?

– Судя по тому, что я вижу, вам нужно говорить с сенатором, – подумав, ответил капитан.

– Он здесь главный?

– Да, мессер.

– Насколько тяжело до него добраться?

– Простые серифы вряд вас отведут. К тому же сенатор живёт в столице и нечасто балует нас своими визитами. К счастью.

– Как много понадобится времени, чтобы ему рассказали обо мне?

– Если вы сумеете сильно удивить серифов и местные власти, сенатору доложат незамедлительно, – рассказал капитан. – У нас есть радио.

– Почему у тебя его нет?

– Дорого.

– Я так и думал.

Вопросы у дер Даген Тура не закончились, однако рулевой закричал:

– Рынок прямо по курсу!

И Помпилио повернул голову в указанном направлении.

В этом месте стена береговой линии изгибалась, образуя довольно большой залив, защищающий суда от штормов и высокой волны. Берега здесь тоже не было – его заменяли принайтованные к скалам понтоны, к которым и швартовались суда. Но самым интересным был не искусственный берег, не большая платформа подъёмника, связывающего Море с Садами, а мощный водопад, с грохотом низвергающийся в море с высоты плато. Возможно, он и стал причиной появления бухты – за миллионы лет вода подточила береговые скалы. А возможно, она появилась по странной прихоти Создателя.

– Что за река наверху?

– Стремление Мэя.

– Вы называете реки стремлениями? – уточнил Помпилио.

– Самые крупные, – объяснил капитан. И перечислил: – Стремление Мэя, Стремление Суно, Стремление Уло, Стремление Харо, Стремление Фага. Так же называются государства.

– Почему?

– Потому что Стремления – основа их.

– Любопытная концепция, – протянул дер Даген Тур. – И каждое Стремление заканчивается водопадом?

– Да.

– И у каждого водопада – бухта?

– Да, мессер, только у Стремления Мэя и Стремления Фага они самые большие. Как сами эти Стремления.

Бухта оказалась просторной и не пустовала. Справа от водопада располагались рыболовецкие судёнышки различного размера: от простеньких лодок до тридцатиметровых шхун и несколько довольно больших грузовых судов – редких представителей хилой морской торговли. Слева стояли яхты – местные богачи распробовали прелесть морских прогулок, и вооружённые катера, при виде которых Помпилио прищурился и повернулся к собеседнику:

– Зачем тут военные? Зачем вы их вообще строите? У вас война?

– У нас бывают войны, – не стал скрывать капитан. – И сейчас, похоже, назревает очередная.

– Большая?

– К сожалению. – Капитан вздохнул и мрачно посмотрел на катера. – Всё началось с того, что фага подмяли Харо. Формально Харо осталось самостоятельным, сенатор там, все дела, но теперь они делают так, как скажут фага. Такое поведение насторожило нашего Радбуда, и Мэя заключило союз с Суно. И теперь Союз и северян разделяет только Уло. Это мощное Стремление, но оно находится в самом центре континента и его могут превратить в поле боя.

– Почему до сих пор не превратили?

– Фага боится, что Уло займёт нашу сторону.

– Почему не занимает?

– Потому что в этом случае Наамар – это сенатор Фага – точно начнёт войну, ему просто некуда будет деваться, а Феодора этого не хочет. – Пауза. – Мы балансируем, но готовимся воевать. Поэтому Радбуд и приказал построить военные катера – на случай если Фага устроят какую-нибудь пакость на Море.

– Кажется, мы не вовремя, – вздохнул Мерса, который всё это время внимательно прислушивался к разговору.

– Может, и не вовремя, но мы уже здесь, – усмехнулся в ответ дер Даген Тур. И посмотрел на водопад. – Мы уже здесь…

«Удивительное строение континента, как я понял – единственного освоенного на Траймонго, поразило меня до глубины души. Никогда раньше мне не доводилось наблюдать ничего даже отдалённо похожего, и я в очередной раз восхитился удивительным разнообразием, которым балует нас природа. Или Создатель. Я не хочу спорить, кто из них придумал и воплотил в жизнь все эти чудесные, неповторимые планеты, которые мне довелось повидать, но, по моему мнению, подобное разнообразие есть признак Гения.

И Совершенства.

И сейчас я говорю о тех мирах, красота которых не нарушает законов физики. А если вспомнить Трио Неизвестности, то восхищение фантазией Гения достигает наивысшего предела.

Но я отвлёкся.

Из рассказов рыбаков стало понятно, что Сады – это и есть плато, то есть основная часть континента, которое пересекают пять очень больших рек, называемых Стремлениями. Ещё рыбаки рассказали, что рек и озёр в Садах великое множество и они образуют мощную водную структуру, омывающую плодородные земли. И мне не терпится всё это увидеть. Посмотреть на ещё одну планету, абсолютно не похожую на другие. Насладиться новой красотой. А ещё рыбаки рассказали о грандиозной горной системе, которая тянется вдоль всего континента с севера на юг и делит его на две неравные части: плодородную западную – Сады и пустыню на востоке. И там бы я тоже с удовольствием побывал.