Петербургские лабиринты - Езерская Елена - Страница 18
- Предыдущая
- 18/35
- Следующая
— Невозможно, — Бенкендорф оглянулся на своих жандармов. — Взять ее!
— Назад! — закричал Александр, выхватывая пистолет. — Я буду стрелять.
— Александр Николаевич, — мягко, увещевая его, сказал Бенкендорф и сделал знак жандармам остановиться. — Прошу вас — не продлевайте и без того тягостный момент. Пожалуйста, не препятствуйте исполнению приказа.
— Саша, — Ольга вышла из-за спины Александра и положила свою руку на его, сжимавшую оружие. — Это бесполезно, сопротивление бессмысленно. Ты сделал для меня все, что мог. Я должна идти.
— Оля! — Александр попытался удержать ее.
— Все кончено, — устало кивнула она и сделала шаг навстречу жандармам.
— Вы поступаете весьма благоразумно, сударыня, — Бенкендорф снова сделал знак своим офицерам взять ее.
— Назад! Всем — назад! — в голосе наследника послышалось рыдание.
— Саша! — Ольга с тоской посмотрела на него. — Я слишком долго жила надеждой, что верну свою любовь, а без этой надежды мне жить незачем.
Бенкендорф побледнел — в руках Калиновской появился нож. Жандармы остолбенели, но потом один из них со звериной ловкостью прыжком преодолел расстояние между каретой и наследником и упал вместе с ним на снег, закрыв своим телом.
— Прощай, Сашенька, — прошептала Ольга и ножом ударила себя в грудь.
— Оля, не надо! — страшным голосом закричал Александр, вырываясь из рук жандарма. — Оля!..
Александр бросился к ней, расстегнул шубу — пятно крови растекалось по камзолу ее маскарадного костюма пажа. Александр прижал Ольгу к себе и застонал от безысходности и боли.
— Александр Николаевич, — Бенкендорф подошел к нему и положил руку на его плечо.
— Что вам еще нужно? — Александр нервно повел плечом, сбрасывая холеную руку в черной кожаной перчатке. — Какие еще вам нужны жертвы?
— Ваше высочество, — тихо, чтобы не слышали другие свидетели этой сцены, сказал Бенкендорф. — Видит Бог, ни я, ни мои люди не хотели смерти этой женщины. У меня был приказ задержать ее и вернуть вас во дворец. Позвольте мне исполнить хотя бы вторую часть поручения, данного мне Его величеством. Следуйте за мной.
— Послушайте, граф! — Александр поднял на него глаза, полные слез. — Есть ли предел вашему цинизму? Вы преследуете людей, как охотники загоняющие борзыми дичь, и вот к чему приводит этот гон. И после этого Вы еще смеете отдавать свои гнусные распоряжения! Но я не подчиняюсь вашим приказам.
— Успокойтесь, ваше высочество, — смутился Бенкендорф, — я всего лишь прошу вас вернуться вместе с нами в Петербург.
— Я уеду отсюда, когда сочту нужным, — сухо сказал Александр, по-прежнему прижимая к себе Ольгу, — я должен позаботиться о ней.
— А я должен доставить Вас во дворец, — настаивал Бенкендорф.
— Вы станете применять ко мне силу? — недобро усмехнулся Александр.
— Что вы! — испугался Бенкендорф. — Но как вы собираетесь это сделать? Кто станет вам помогать? Цыгане?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Александр. — Они уже однажды помогли мне. Впрочем, здесь неподалеку живет человек, на которого я могу полностью положиться и которому могу довериться.
— Барон Корф? — нахмурился Бенкендорф.
— Да, — Александр бережно положил Ольгу на снег, постелив ей под голову свою шубу, так что казалось, что она просто на минутку прилегла отдохнуть и случайно уснула, и потом встал, — а вы можете возвращаться в столицу. Передайте отцу, что я намерен воспользоваться гостеприимством барона Корфа, и буду там оставаться до тех пор, пока не утихнет боль этой раны в моем сердце.
— Тогда, — раздумывая, произнес Бенкендорф, — возможно, вы согласитесь проехать сейчас к барону и собственноручно изложить ваше решение в записке для Его величества?
— Вам нужны доказательства? — брезгливо посмотрел на него Александр, потом достал свой батистовый платок, наклонился к телу Ольги и, приложив платок к ране, подал его графу. — Вот вам доказательства. Скажите Его величеству, что я расписался на нем кровью своей возлюбленной.
Бенкендорф побледнел, но платок взял — осторожно, двумя пальцами, опасаясь запачкать перчатки.
— А теперь — оставьте меня, — кивнул ему Александр. — В случае необходимости — вы знаете, где меня искать. Но я бы хотел надеяться на то, что у вас хватит ума не искать причин для такой необходимости. Вы свободны!..
Бенкендорф был потрясен — самоубийство Калиновской и разрыв отношений с наследником совершенно не входили в его планы. С одной стороны, он был рад, что все решилось само собой: нет беглянки — нет и проблемы. С другой — упрямство Александра вынуждало его искать способ держать новую ситуацию под контролем. А значит, ему понадобится человек, способный всегда и всюду оказываться вовремя, уметь слышать и слушать, и, разумеется, оперативно предпринимать те или иные шаги, необходимые для достижения цели. И такой человек у него, кажется, был.
— Господин пристав, — Бенкендорф поманил к себе растерянно стоявших в стороне полицейских. — Вы знаете дорогу в имение предводителя уездного дворянства господина Забалуева?
— Так точно-с! — козырнул пристав.
— Ведите нас к нему, — кивнул Бенкендорф, — сейчас же.
Жандармы по его знаку вскочили в седло, и кавалькада умчалась прочь от места только разыгравшейся трагедии. И Бенкендорф еще успел увидеть из окна, как цыгане окружили плотной стеной Александра, рыдавшего над телом Ольги Калиновской.
— Чертова полячка! — в сердцах воскликнул Бенкендорф, стукнув кулаком по сиденью, — добилась-таки своего, рассорила наследника со всеми…
— Ваше высокопревосходительство, — вздрогнул Забалуев, войдя в гостиную — ему сразу стало неловко за пыль и ветхость, царившие в доме.
— Я не привидение, Андрей Платонович, — улыбнулся Бенкендорф, — хотя, судя по всему, у вас здесь даже привидениям нечем поживиться.
— Увы, так вот и живем в нашей глуши, — развел руками Забалуев, пытаясь сообразить, как Бенкендорф оказался в его доме.
— Не советую тратить на это время, — догадался о причинах его раздумий Бенкендорф. — Уж вы-то должны понимать, что еще не придумана та дверь, в которую я затруднился бы войти.
— Подозреваю, однако, что это касается не только дверей, но и голов, — только и мог сказать Забалуев.
— На том стоим, — самодовольно согласился Бенкендорф, — но я не за тем приехал к вам, чтобы демонстрировать сеанс чтения мыслей на расстоянии.
— Слушаю вас, Александр Христофорович, — с почтением поклонился ему Забалуев.
— Полагаю, с бароном Корфом Вы знакомы, бываете у него? — Бенкендорф пристально посмотрел на него. — Забалуев кивнул. — Советую бывать у него чаще. А лучше — подружиться. И не только с ним, а его гостем — в имении барона намерен поселиться наследник.
— Чей наследник? — не сразу понял Забалуев и вздрогнул — до него дошло. — Как? Сам? Каким образом? Почему?
— Я был бы рад, Андрей Платонович, — нахмурился Бенкендорф, — чтобы вы задавали как можно меньше вопросов, а как можно чаще бывали бы у Корфа и как можно больше слушали и запоминали, и немедленно обо всем докладывали мне. Лично.
— Слушаюсь, — поклонился Забалуев.
— И еще, — Бенкендорф прищелкнул пальцами, — постарайтесь войти в доверие к наследнику и следить за каждым его шагом. Если с ним, по вашему недосмотру, что-нибудь случится, то ваша свобода — а вы, надеюсь, помните, чем обязаны мне, — легко превратится в несвободу.
— Александр Христофорович, не извольте сомневаться. Все будет исполнено в лучшем виде, — пообещал Забалуев.
Попрощавшись со своим агентом, Бенкендорф велел ехать обратно. У въезда в город полицейские оставили их, и карета графа заспешила в столицу…
Выслушав отчет Бенкендорфа и брезгливо поморщившись на протянутый ему платок с еще влажной кровью Ольги, Николай погрузился в задумчивость. Пожалуй, шеф жандармов прав: пытаться сейчас силой увезти Александра из Двугорского могло означать только одно — он вспылит и никогда больше не простит этого. Но и оставлять там наследника без присмотра…
- Предыдущая
- 18/35
- Следующая
