Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века - Чуковский Николай Корнеевич - Страница 15

Два часа спустя О-Ту и Товга прибыли на «Решение» с официальным благодарственным визитом. Чего только они не привезли с собой! И свиней, и кокосов, и бананов! К глубокому их огорчению, Кук приказал все это отослать назад, так как все кладовки на «Решении» были уже заполнены доверху. Впрочем, это не испортило торжества.

Эдидей стал самым знаменитым человеком на Таити. Он ходил из хижины в хижину и, перебирая свои прутики, рассказывал о странах, в которых ему удалось побывать. Но ему не слишком верили. Однажды на корабль явилось несколько таитян. Вызвав Кука, они попросили его уличить во лжи Эдидея, утверждавшего, что он видел белые камни, которые могли превращаться в воду. И Куку стоило многих усилий убедить их, что Эдидей говорил правду.

Перед самым отъездом Эдидей заявил, что в Англию он не поедет.

— Почему? — спросил Кук.

— Я женился, — ответил Эдидей.

— Я могу взять и твою жену.

— Нет, я уже построил себе здесь дом.

Кук подарил ему несколько топоров, целый ящичек бус, поцеловал и отправил на берег.

Итак, Кук решил до возвращения на родину разрешить «загадку» острова Эспериту-Санто и, воспользовавшись свежим ветром, пустился в путь.

15 июля 1774 года перед ним открылась цепь больших гористых островов. Трудно было решить, который из них видел испанский мореплаватель. Чтобы не обидеть своего предшественника, Кук оставил название Эспириту-Санто за самым большим из них, а всему архипелагу дал название Новые Гебриды.

Первый остров, к которому он пристал, жители называли Маликоло. Это была лесистая гористая страна в шестьдесят миль в длину. Жители ее нисколько не походили на таитян и новозеландцев: у них были курчавые волосы и черная, как у негров, кожа. Вся их одежда состояла из пояса, с которого спереди свешивался пучок соломы.

Леса на Маликоло были непроходимы. Лианы густо оплетали деревья, сквозь которые пробиться можно было только с топором в руках. Однако островитяне в этих лесах чувствовали себя отлично. Казалось, им было легче лазить по деревьям, чем ходить по земле.

Форстер-младший подобрал на берегу несколько брошенных копий и с удивлением заметил, что их острые наконечники выпачканы какой-то липкой мазью.

— Это яд, — сказал он Куку. — Здешние жители опаснее новозеландцев. Идти в глубь острова — опасно, а на берегу нам нечего делать. Мы должны скорее убраться отсюда.

«Решение» долго шло к югу, лавируя между островами. Все они были похожи на Маликоло. Всюду по берегам бродили толпы голых людей и швыряли в сторону корабля копья и камни.

Но 6 августа моряки приплыли к острову, который своим видом значительно отличался от всех остальных. Посредине него возвышалась большая конусообразная гора, из вершины которой валил густой черный дым. Приблизившись, Кук увидел, что леса на острове местами вырублены и то тут, то там растут банановые деревья, посаженные правильными рядами. Это внушало надежду, что жители этого острова дадут возможность экспедиции запастись водой и прикупить съестные припасы.

В воздухе пахло гарью. Дым, извергаемый горой-вулканом, осаждался, и паруса «Решения» почернели от копоти. Все на корабле покрылось сажей. Только что выстиранное белье через несколько часов приходилось снова стирать. Ночью моряки были свидетелями необычайного зрелища: дым, освещаемый снизу, из кратера, казался огненно-красным и огромным кровавым языком распластался по звездному небу.

Наутро бросили якорь. Корабль сразу же окружили пироги. Жители были с виду такие же, как на соседних островах, но к морякам относились без всякой свирепости. Они кидали оружие на землю, махали пальмовыми ветвями и зазывали пришельцев на берег.

Кук попробовал заговорить с ними по-таитянски, но напрасно. Язык их с таитянским не имел ничего общего. Знаки они тоже понимали плохо: недогадливость их даже порой удивляла путешественников.

Остров этот назывался Танна. Племя Танны было гораздо беспомощнее и невежественнее таитян. Земледелие их находилось в самом зачаточном состоянии. Расчищая почву от леса, они рубили деревья каменными топорами. Топоры эти были так плохи, что одному человеку удавалось срубить не больше двух-трех деревьев за день. Кук приказал матросам вырубить для туземцев участок леса, над которым им пришлось бы трудиться целый год, и через три часа работа была закончена.

Новозеландцы имели более высокую культуру, чем новогебридцы. Новозеландцы умели плести рогожи, их каменные топоры были хорошо отшлифованы, у них были крепкие вместительные лодки, а не легко переворачивающиеся пироги, как у таннцев, в которых едва могли поместиться два человека.

Зато у таннцев было смертоносное оружие — отравленные копья и стрелы. Они охотно продавали их англичанам.

Кук возмущался тем, что таннцы-мужчины свалили всю работу на жен, а сами ничего не делали. Женщины рыхлили деревянными мотыгами землю, женщины ловили рыбу, женщины пасли свиней, готовили обед, строили хижины, а мужчины лишь спали, ели да распевали песни. Только два занятия считали они достойными себя — охоту на птиц и рубку деревьев. Но, срубив дерево, заставляли женщин оттаскивать его в сторону. Вообще женщины постоянно что-нибудь тащили на спинах, они были низкорослы и сгорбленны.

Танна — вулканический остров, и весь он состоял из пепла, выброшенного огнедышащей горой. Его черная рыхлая почва чрезвычайно жирна, и поэтому лес здесь гуще, чем на Маликоло.

Бродя по лесу, Кук натыкался на лысые места, где не росла даже трава. Однажды он ступил на такую прогалинку, но снизу так припекало, что ему казалось, будто он идет по раскаленной плите.

Немало на острове было и горячих ключей, которые били из-под земли вверх, как фонтан. К ним трудно было подойти из-за клубов горячего пара. Кук бросил в один из таких ключей черепаху, и через две минуты она настолько сварилась, что ее можно было есть.

Жители Танны были слишком бедны, чтобы снабжать корабль припасами, поэтому Кук не мог долго оставаться у них. Он поднял паруса и направился на юг, полагая, что до Новой Зеландии они уже не встретят никакой земли.

Но через три дня, 5 сентября, мореплаватели издали увидели длинную горную цепь.

Кук несколько суток плыл вдоль скалистых, почти безлесных берегов, и ему стало казаться, что он открыл необычайно большой остров. Но, забравшись на вершину одной из гор, он сразу за ней увидел море. Новая Каледония длинна, но узка: ширина ее нигде не превышает десяти миль.

Обитатели ее были похожи на туземцев Танны, только выше ростом и мускулистее. Они сажали банановые и кокосовые деревья, но не имели никаких домашних животных. Диких зверей на острове тоже не было.

Однажды на берегу новокаледонцы увидели матросов, которые ели солонину. Один из моряков обгрызал свиную кость, и они приняли его за людоеда. Это вызвало в них сильное отвращение, они сразу заговорили хором, плевались и корчили рожи. Напрасно смущенные матросы старались убедить их, что они едят свиное, а не человечье мясо. Островитяне продолжали смотреть на них с самым брезгливым видом.

Впрочем, к морякам новокаледонцы относились без всякого любопытства. Никогда не заговаривали первые, не звали их к себе, не подъезжали к кораблю и ничего не пытались выменять или украсть. Когда путешественники бродили по острову, их сопровождали только дети. Мальчики целыми толпами ходили за Форстером-младшим, потому что он стрелял попугаев. Выстрелы их нисколько не страшили.

Кук нанес на карту все восточное побережье Новой Каледонии, дал названия мысам и заливам и вышел в открытое море.

18 октября 1774 года «Решение» снова бросило якорь в проливе Кука. Кук был в Новой Зеландии почти год назад. Как здесь все изменилось за время его отсутствия! Берега пролива опустели. Там, где раньше были деревни, остались только грязные пепелища, уже зарастающие травой. А те несколько семейств, которые продолжали обитать в этом опустелом краю, старательно избегали встреч с моряками. Едва англичане высаживались на берег, как новозеландцы скрывались в лесах.