Клор (СИ) - "Бэзил И. Зеро" - Страница 18

Соображение первое: я проверил комнату. Когда Плитка убежала от нас, внутри всё ещё было пусто. Маскировки, одновременно скрывающей от физических и эфирных сенсоров, в природе не существует — тут либо-либо. Комната была пуста. Соображение второе: существо передо мной не является демоном. Отсутствует характерное возмущение эфира. Связанный вопрос: насколько полны мои знания о демонах? Корректировка: существо передо мной не относится ни к одному известному мне виду демонов. Соображение третье: существо способно к имитации человеческой речи. Осмысленной речи, адекватной изменяющейся обстановке. Следовательно, когнитивные способности существа не могут быть ниже вычислительного предела Сёрла.

Резюмировать размышления я не успел, поскольку субъект с ружьём заговорил вновь:

— Род приходит и род уходит. Но есть то, что остаётся вечным, неизменным, имманентным, если угодно, свойством бытия, спокойным среди бурь.

— Кондитерское искусство? — я решил потихоньку проверить пределы когнитивных способностей оппонента.

— Взрыв.

— Ты бредишь, что ли?

— Человек — не более, чем животное, способное грёзить наяву, поэтому определённо и однозначно. Цитирую: «ДА», — конец цитаты.

— Джойс?

— Против Краски или Архивектор Мюсли? Даже с учётом того, что эта личностная пара тождественна, в эту игру можно играть вдвоём, молодой человек.

Мне стало по-настоящему жутко.

— Дурацкая, нечестная, односторонняя телепатия, вероятно, подумал ты, — Стрелок, как я решил называть субъекта про себя, тихо усмехнулся и около двух корней из двух секунд отстукивал по щеке иррациональный ритм.

— Стоп, что?! — закричал я. Последняя мысль точно не могла быть моей.

— Обезглавливающая шутка, правда? Сдаёшься?

— Зачем ты явился мне, неприкаянный дух, лишённый телесного воплощения?! — вот опять! И ведь никаких следов ментального воздействия, что характерно.

— А это, детектив, правильный вопрос! — Стрелок поднял к небу указующий перст левой руки. — Я здесь, чтобы навести твою голову на стрелу. Не только и не столько твою, конечно, но твою в том числе. Во всяком случае, это место и это время были выбраны именно ради тебя, остальные воспринимают эти свойства континуума в принципиально иной метрике.

— К делу, если не сложно.

— Конечно, конечно. Вот тебе простой вопрос для разогрева: ты никогда не задумывался над тем, почему пятна крови заговорили лишь после осознания тобой чувства долга? Почему сердце хромовое вновь стучит как будто бы живо, но лишь после дефибрилляции?

В попытке зацепиться за хоть что-то разумное я перевёл взгляд сначала на Талоса, а потом на Джин. Они оставались неподвижны и молчаливы. Когда я снова посмотрел на Стрелка, громыхнул дуплет. Я покачнулся, но быстро понял, что скорее от неожиданности, чем по делу. Всю комнату заволокло едким дымом — гнусный ковбой явно использовал чёрный порох.

Когда вокруг стало видно хоть что-то, Талос уже исчез, а Джин, оперевшись на стену — не самый безопасный манёвр, кстати, — судорожно глотала что-то из точной копии Гаевой фляжки. К Конторе они отношения не имеют, как же. На месте кресла лежал небольшой — в пол-ладони — брусок блестящего голубовато-серебристого металла. Убедившись, что подарочек не фонит ничем известным мне, я надел перчатки и подобрал его. Тяжёлый, мягкий на ощупь, слегка холодит кожу, поверхность стремительно чернеет. Интересная штука. Пальцы после такой, наверное, лучше не облизывать.

— Джин, — позвал я, — сумка для вещдоков у тебя? А то мне мы как-то забыли взять.

Ферон оторвалась от фляги и медленно кивнула.

— Упакуй, пожалуйста. Осторожно, с вероятностью ноль девяносто пять эта грязь токсична. Вряд ли сильно, но попадания в глаза или рот ты точно не хочешь.

Ещё один подозрительно расслабленный кивок. Я передал брусок и начал внимательно изучать комнату. Размеры два на три метра, потолок два метра ровно. Пожалуй, когда Кахваджи говорил о «конуре», это было некоторое преувеличение. Тесновато, конечно, но не настолько. Хотя, возможно, моё восприятие искажено тем, что в комнате почти ничего нет. Совсем. Пара циновок в углу, плотно скрученное войлочное одеяло у стены да пара крючков для одежды, болтающихся на соплях — вот и вся обстановка.

— Темнит Плитка, — заметил я. — Все вещи она уже явно выгребла. Кстати, она ведь под конец оговорилась, что Тоуро здесь «жил», а не живёт. Да и про «бомбиста» тоже.

— Верно подмечено, молодец, — Джин как раз восстановила ровное дыхание и потихоньку возвращала лицу выражение ироничного превосходства. — Разве что бомбистами по старой памяти всех политических называют. А эфирные следы зря ищешь. Тоуро не хватало квалификации на что-то серьёзнее бытовой магии, а этот… в шляпе который, следов не оставляет. Никогда.

Я развернулся к Ферон:

— Ты знаешь, кто это?

— Слышала. Всякое.

— Поконкретнее можешь? Сдаётся мне, тут что-то очень серьёзное.

— Говорю же, не знаю я ничего наверняка! — ладони Джин собрались в кулаки.

— Так, вдохнули-выдохнули, успокоились…

— Я спокойна!

— Это важно! — я начал закипать. — Возможно, вопрос жизни и смерти! Он дуплетом жахнул по мне, между прочим!

— Что-то по тебе не заметно!

— Джин!

— Я уже сколько лет как Джин! А вас, гражданин Сехем, заносит! И вообще, что вам толку от моих комментариев, которые вы даже понять не сможете?!

— Не расскажешь — не узнаем, пойму или нет!

— Заносит, Тит Кузьмич! Точка.

Ферон попыталась удалиться от меня чеканным шагом, но в каморке Тоуро сделать это было проблематично. В итоге она просто села у стены и стала разматывать одеяло. Бессмысленное занятие — рулон мы оба просветили поисковой магией и ничего существенного там быть не могло.

— Я, наверное, тоже перегибаю, — голос Джин был совершенно ровным, а лица я не видел. — Но тут отвечать правда нечего. Просто человек уже несколько сотен лет как не вершина всех пищевых цепей на планете. Тот, кого ты видел, — вот высший хищник. Ему плевать, сколько у тебя опыта. Ему плевать, сколько ты демонов на флаг порвал. Он не демон. Он не человек. Он воплощение Бездны. Существо, ломающее мироздание самим фактом своего существования. Его боятся даже боги — не потому, что он их убивает, но как раз по обратной причине.

— Спасибо. Можешь ведь просто ответить. Я, конечно, ничего не понял, но это уже гораздо больше, чем ничего не знаю.

Ферон только покачала головой и лёгким движением руки, подкреплённым магией, скатала одеяло обратно.

— Вещдоки брать не будем? — удивился я.

— Тут нет вещей Тоуро, — Джин встала и отряхнулась. — Даже потожировые все затёрты — уж не знаю, с чего Плитка решила, что может сделать комнату принципиально чище.

— Скрывает причастность?

— Едва ли. Она женщина настолько честная, насколько это вообще возможно в этом всеми богами проклятом квартале. Сейчас идём к ней. Вопросы задаю я, ты делаешь хмурый вид и пассивно излучаешь неодобрение. Понял?

— Отличный план, — усмехнулся я. — Мне нравится. Кстати, Плитка упоминала про какие-то агитационные мероприятия на Батрацкой по вечерам. Ты знаешь, о чём это?

— Да просто пьяные сборища.

Проползая через входную шторку, я снова подумал, что нет ничего удивительного в том, что человек, живущий в такой дыре, хотел спалить весь мир дотла. Плитка снова только что не подпрыгнула, когда Ферон позвала её:

— Хозяюшка?

— А, госпожа комиссар, ну что, уже всё посмотрели? — темп речи чуть медленнее, чем в прошлый раз, ощущение, будто каждое слово проталкивается сквозь гортань. Выбирает выражения? — Хотя там и смотреть-то особо нечего, я же давеча ещё поругалась с паршивцем-то этим. Вы представляете, всю комнату изгадил, пакостник! Завалил, как есть всё завалил, от пола и до самого потолка, мусором всевозможным! Я ему так и сказала: сам не вынесешь — так я соберу и вышвырну, так и знай. А он как начал про освобождение рабочего класса от капиталистической эксплуатации и ликвидацию частной собственности — и где только чуши этой нахватался, вот скажите мне? Это что ж получается, и женщины тоже общие будут, если по ихнему-то? Вот я ему и сказала, чтоб он выкинул из головы хлам, а из комнаты — дурь всю! То есть наоборот, конечно, но вы же меня понимаете, госпожа комиссар, верно?