Драконова Академия. Книга 4 (СИ) - Индиви Марина - Страница 24

Или прогуляться к озеру. Оно сейчас проглядывалось вдалеке, между расходящимися аллеями и деревьями. Темнело черным пятном.

До этого дня Сезар не бывал здесь ни разу, но подарок отца не стал для него случайностью. Он знал, что Ферган захочет от него избавиться, и знал, что во дворце тэрн-арха их не оставят. Он не испытывал по этому поводу разочарования и был даже рад, что сможет строить свою жизнь с Софией вдали ото всех. Ото всего постороннего влияния, ото всего, что может ей навредить, от косых взглядов. На нее даже на свадьбе уже смотрели кто снисходительно, кто-то — с завистью и непониманием: и чего такого особенного в этой девице, что ее выдают замуж за самого тэрн-ара?

Все такие взгляды Сезар пресекал ледяными и жесткими, и под его взглядами эти же самые «поздравляющие» тушевались и начинали еще милее улыбаться, и еще громче поздравлять. Но да, он наверняка знал, что попытки уколоть и задеть ее будут, так что отца стоило поблагодарить за такую возможность. Побыть вдали от всего этого. Позволить ей привыкнуть. София и так через многое прошла по его милости.

На дорожках ее не было. Он попетлял по центральным, заглядывал в беседки, звал ее по имени — не особо, впрочем, надеясь услышать ответ, и направился к озеру. Быстрым шагом, потому что судя по всему, если София где-то и была, то именно там. Чем быстрее он шел, тем сильнее колотилось сердце. Но не от скорого шага, а от предчувствия встречи.

Что он сказал или сделал не так? Сегодня.

Ведь зная Софию, он понимал, что она вышла за него по своей воле. А стало быть, тоже хотела дать им второй шанс. Возможность начать все заново, с самого начала.

Он шел все быстрее и быстрее, и, наконец, увидел ее.

София сидела на берегу озера: невероятно хрупкая и бесконечно прекрасная. Платье расстелилось по земле, словно впитав цвет плавающих по воде цветов. Ярко-фиолетовые, с такими же фиолетовыми пластами листьев, словно парящими над водой, они едва уловимо мерцали под огоньками магических фонарей. На темном небе застыли три луны: Арана — наполовину надкушенная сверху, Тьеха — чуть снизу, и полная Ланти. В этом бесконечном смешении света и магии София казалась далекой и нереальной. Тонкие нити украшений платья сверкали на плечах и груди, искорками мерцали серьги, полосками — браслеты, под которыми прятался брачный узор. У него защемило сердце от ее красоты. От того чувства, которое спиралью раскручивалось в груди, мешая дышать. Это и была самая настоящая магия, истинное волшебство — смотреть на нее и знать, что она твоя.

В этот краткий миг, когда любовался сидящей на берегу женой, Сезар был бесконечно счастлив, а потом…

Потом София вскинула голову, и волшебство исчезло.

Потому что в глазах ее застыло самое что ни на есть настоящее отчаяние. И слезы.

— София, что… — Он запнулся, споткнувшись о корнецвет под ногами. Впрочем, уже в следующий момент перешагнул мощные, взросшие над землей корни и оказался рядом с женой. — Что происходит? Что случилось?

— Что случилось? — слезы в ее глазах стали злыми. —Тыспрашиваешьменя,что случилось?

Сезар протянул ей руку, но она ее не приняла. Просто вскочила, отряхивая платье.

— Да. Я спрашиваю тебя, что случилось. Мы теперь муж и жена…

— Только для остальных, — выдохнула София. — Или ты думал, что я подпущу тебя к себе после всего?

Сезар предполагал, что просто не будет, но сейчас просто опешил от обрушившихся на него ярости и боли. От ненависти, что засверкала в ее глазах вместе со льдинками слез. От того, как она на него смотрела: как на самый свой страшный, ненавистный кошмар.

— Ты дала свое согласие на этот брак, — произнес он. — Зачем, если я тебе настолько не нужен?

Возможно, не стоило этого говорить, но он тоже устал. Устал чувствовать себя виноватым, устал пытаться справиться с этим каждый свой день. Каждую минуту. Сезар правда надеялся, что их союз все исправит: не сразу, но со временем, станет новым для них началом, и сейчас искренне не мог понять, что случилось. Что еще случилось помимо того, что натворил он?!

— Я дала свое согласие на этот брак, — София обхватила себя руками, — потому что мне важна моя репутация. Мне важна репутация моей семьи. Это ты у нас… тэрн-ар.

Последнее она произнесла как ругательство.

— А я — дочь Ивана Драконова, у которой свои обстоятельства. Куда нам до вас, до вашего невероятного величия.

— Подожди. Постой. Ты сейчас о чем? Мы же говорили перед помолвкой…

— Говорили, — лицо Софии исказилось, она обхватила себя руками, — но я тогда была под зельем. Мне пришлось его принять, чтобы не плюнуть тебе в лицо, чтобы согласиться, чтобы не сойти с ума после той ночи! А потом мне пришлось принять еще и тот факт, что мы с тобой связаны на всю оставшуюся жизнь. Брачными узами. К счастью, ничем кроме них!

Она говорила, задыхаясь, и в каждом слове сквозила такая боль, что становилось не по себе. Настолько не по себе, что хотелось ударить в ответ: ударить тем же холодом, такими же жестокими речами, но Сезар глубоко вздохнул и глубоко выдохнул. Ей больно, и это понятно. Ей очень больно. Ему самому было больно. И больно до сих пор. Вдвойне больнее от того, что он причинил эту боль ей — той, кого хотел оберегать и защищать, той, что для него была важнее всего, дороже жизни.

— София, — негромко произнес он. — Я знаю, что совершил непоправимую ошибку. Я знаю, что ответственность за все, что произошло, на мне, и мне нести ее до конца дней. Но я уже говорил, и я повторюсь: я правда хочу сделать тебя счастливой. Я хочу подарить тебе весь этот мир и гораздо больше. Я люблю тебя.

София дернулась, как от удара. Отпрянула, глаза сверкнули теперь уже гневом.

— Любишь? — прошептала она. — И давно, Сезар? С тех пор, как вынужден был отказаться от помолвки с Женевьев Анадоррской? По той же причине, что и я — просто не мог иначе? Потому что Иван Драконов хоть и человек, но скандал мог устроить знатный, мог основательно пошатнуть ваше светлое золотое величие.

Он глубоко вздохнул. Прикрыл глаза — лишь на мгновение, потом продолжил:

— Я никогда не любил Женевьев, София. Ты это прекрасно знаешь. Мы должны были сочетаться браком по династическим соображениям, из-за политики. У нее ко мне тоже не было чувств. Я имею в виду тех чувств, как у нас с тобой…

— У нас с тобой ничего нет, Сезар, — София стянула браслеты, показывая ему запястье с брачным узором. — Ничего, кроме этой бесполезной магической почеркушки. Все, что было у меня к тебе, ты разрушил сам, в ту ночь. Вернуть это уже нельзя, и я этому рада. Что же до нашего брака, я буду примерной женой. Для всех. Для тебя — просто женщиной, которая живет с тобой под одной крышей. Я никогда не лягу с тобой в одну постель. Никогда! Ни за что. И чем скорее ты это поймешь, тем лучше!

Она яростно швырнула браслеты на землю, прямо к воде, и озеро, подчиняясь порыву ветра, тонкой рябью качнуло воды в их сторону. Сезар попытался перехватить ее руку, хотя ее ярость уже обретала отклик внутри него. То, что с таким трудом поддавалось контролю, жесткому контролю, который он столько лет держал, которому его учил Валентайн, снова заклубилось внутри, как черный туман.

«Тебе не обязательно спрашивать ее мнения, — как бы говорило оно, — ты можешь сделать ее своей прямо сейчас. Прямо здесь».

Наказать ее. Проучить. Заставить ответить за свои жестокие слова.

Все это настолько остро запульсировало в груди, что Сезар разжал пальцы и отступил сам. Мгновенно выжигая из себя все чувства, все то, что делало его живым. Запирая на тысячи замков, чтобы темная магия не получила из этого всего силу.

— София, — произнес он, — не надо так. Я причинил тебе боль. Я прошу прощения. Я готов просить прощения каждый день, если это потребуется. Давай просто…

— Давай просто ты оставишь меня в покое? Я дала обещание сотрудничать в отношении этого брака, — она вскинула голову. — И на людях никто и никогда ничего не заподозрит. Но здесь и сейчас, между нами… я тоже буду честна. Мне не нужны твои извинения. Мне не нужны твои попытки все исправить. Мне не нужно ничего от тебя, ни твой мир, ни ты сам. Ты мне не нужен, Сезар.