Время иных (СИ) - "Онеста" - Страница 47

Берущий с отчаяньем сжал кулак правой руки — попытался сжать и дёрнул туманные воплощения обратно. Те послушно изогнулись, оставили в земле выжженные полосы и вернулись к первоначальному направлению — к подступающим гримтонам.

Перерождённые уже не так уверенно двигались вперёд, перед туманными бичами они замерли и начали отступать. Сташ криво усмехнулся и зло выбросил руку в их сторону. Туман мгновенно поднялся от земли, превратился в сплошную стену и поглощающим броском метнулся вперёд.

Сташ почувствовал, как это нечто рванулось из его тела, вытянулось и захлестнуло ещё живые, бьющиеся в отчаянной попытке освободиться тела. Он услышал стук каждого сердца, ощутил струящуюся по венам кровь, подрагивающую и начавшую растворяться плоть и хруст сдавливаемых и сминающихся костей… Сознание захлестнула волна безудержного, судорожного страха — чужого страха, а перед взглядом замелькали сотни человеческих лиц — тех, кем когда-то являлись монстры, и тех, кого убили эти монстры.

Сташ с силой сжал зубы, чтобы не закричать. Туман, поглотив существ из плоти и крови, безудержно хлестнул по деревьям, впился в кору, начал иссушать древесину, превращать в пепел листву. И тянуть энергию в его тело. Берущий зло выругался и дёрнул туманные бичи назад — к себе. Плотная, чёрная стена почти непрозрачной субстанции нехотя поползла назад, обтекла уже мёртвые, сухие стволы деревьев и вернулась на луг перед домом из прошлого. Здесь она собралась в густое облако и потянулась в рукав Берущего.

Сташ с дрожью наблюдал, как на месте его руки клубиться чёрное марево и постепенно превращается в кисть. Через некоторое время он сжал уже материальные, состоящие из плоти и крови пальцы в кулак и глубоко выдохнул. Так что это было? И ведь никакого намёка на то, что он начал перерождаться, даже в груди не ворочается тот ледяной шар, что угрожающе сдавливал сердце. А потом пришло неожиданное понимание — Перерождение свершилось. Иное.

Сташ выпустил меч и прижал к груди левую руку — очень хотелось почувствовать биение собственного сердца. Правую он так и держал — чуть отведя от тела и не отрывая от неё взгляда. На вид ладонь и пальцы были самыми обычными, а вот ощущения изменились — под кожей что-то двигалось и едва чувствительно кололо, словно напоминая о себе.

— Сташ?! — в голосе Виргона прозвучали паника и страх. — Сташ, ты слышишь меня?

— Да, — он резко обернулся, парень так и лежал на крыше, его отец стоял у угла повозки. Оба вздрогнули. — Не нужно меня бояться. Я не причиню вам вреда.

— Т-т-ты уверен? — с дрожью поинтересовался Герт. — Ч-что это б-было? Т-ты?..

— Сейчас уже не человек, — подтвердил Сташ. — Но это не должно вас беспокоить. Только не нужно в меня больше стрелять. Я пока плохо себя контролирую — могу в ответ убить.

— К-круть, — тоже заикаясь проговорил Виргон и нервно отложил арбалет. — Здорово ты с ними… разделался. Жуть какая-то.

— Ты прав — жуть, — кивнул Сташ и провёл по лицу рукой. Под пальцами что-то задвигалось и вмялось в кожу, он невольно поморщился, очень надеясь, что остался выглядеть по-человечески. Коротко вздохнув, он сбросил с головы капюшон. Переселенцы вполне спокойно уставились на его лицо и даже не вздрогнули, из чего Сташ сделал вывод, что чувствующаяся раннее чешуя исчезла. Хоть это радовало. А вот окружающий пейзаж навевал невольную тоску — травы больше не было, всё близ лежащее открытое пространство устилал пепел, а стоящие по его краю деревья напоминали безжизненные, давно высохшие скелеты, словно погибли много лет назад.

По его губам пробежала горькая усмешка, в памяти вспыхнуло яркое воспоминание — землю сотрясает огромная длань, сотканная из туманных потоков, а потом смертоносные бичи пытаются настигнуть единственную цель. Только у них не получается и вокруг падают срубленные под корень сосны, выстилая след для Братства… А потом на месте сосен оказались безжизненные остовы с осыпавшейся хвоей.

В голове заметались бесчисленные вопросы — кем был его преследователь? И кто он теперь сам? Только всё это сейчас вдруг перестало казаться существенным, слух уловил чёткий топот копыт. Знакомый, когда-то очень близкий и радовавший, а теперь… Стало холодно, а в кончиках пальцев шевельнулось колючее жжение. Вот и всё.

След уверенно скользнул в поросший кустарником овраг и скрылся на его дне. До слуха отчётливо доносилось журчание воды, скорее всего там находился ручей. Гром невольно усмехнулся — у Сташа была особенность, его любимым напитком являлась родниковая вода, причём её качество и чистоту он определял безошибочно. Каждый найденный источник вызывал у него искреннюю радость. На стоянках он старался максимально долго оставаться рядом с родником, столько, сколько было возможным…

Гром спрыгнул с коня и почти бегом ринулся сквозь кустарник на дно оврага. Что он хочет здесь найти? Узкий ручей, и едва заметные отпечатки ног у самой воды. Сташ не прятался, понимал, что это бесполезно, скорее всего, его привело сюда лишь желание напиться, а всё остальное происходило уже не зависимо от его воли. Берущий хмуро огляделся — смятая трава на склоне, следы колен и ладоней на рыхлой земле — парень выбирался из оврага почти ползком.

Гром быстро поднялся на другую сторону оврага и так и замер. Такого количества отпечатков лап гримтонов в одном месте разом он не видел уже очень давно. Чудовища протоптали несколько дорожек, те тянулись рядом друг с другом сначала по краю оврага, а потом уходили за деревья. Следы Сташа ложились поверх, тот некоторое время постоял на одном месте, а потом двинулся вслед за гримтонами. Зачем?

Гром поморщился, да, парень не потерял способности Берущего и чтобы пополнить силы не имея пищи ему нужно взять энергию у живых существ. Но идти за огромной стаей монстров было сумасшествием. Все признаки указывали на то, что Сташ повредился головой и возможно движется лишь на одних инстинктах. А как ещё можно объяснить его посещение дома из прошлого, а теперь эту безумную охоту?

Гром настороженно огляделся, прислушался к звукам леса, но ничего подозрительного не заметил. Он вновь сбежал в овраг и поднял на его другой склон, где ждали братья. У него не было права оставаться одному. Раньше у их четвёрки имелась возможность разделиться и действовать парами, сейчас, когда их осталось трое, приходилось держаться всем вместе. Таковы законы Братства. Здесь не может быть одиночек. Одиночка — это изгой.

Гром сходу запрыгнул в седло.

— И что там? — тихо поинтересовался Медо.

— Следы, целая дорога из следов лап гримтонов, — сообщил старший. — Изгой пошёл за ними. Нам нужно найти место, где будет возможность перебраться на другую сторону вместе с лошадьми.

Ларко тихо присвистнул и передёрнул плечами — новость не из приятных. Если гримтоны собрались стаей, это значит только одно — они охотились на многочисленную добычу. И такой добычей мог являться только караван людей. Итог подобной охоты всегда один — залитая кровью земля и обглоданные скелеты людей и лошадей.

Гром первым двинулся по краю оврага. Найти более пологие склоны, не заросшие так густо кустарником, удалось лишь несколько часов спустя. Овраг то расширялся и зиял отвесными стенами, то становился уже и глубже, напоминая бездонный провал. Удобный спуск обозначился в виде извилистой тропы, проложенной животными сквозь кустарник. Берущие спешились и осторожно двинулись по звериным следам, ведя лошадей на поводу.

Перебравшись на другую сторону, братья позволили себе короткий отдых — первый за сегодняшний день. Они быстро пообедали, напоили лошадей из ручья в овраге, раз уж появилась такая возможность, и вновь пустились в путь. Следы гримтонов в несколько широких дорожек тянулись по краю, а когда овраг отвернул в сторону, вновь двинулись в лес.

Стая действительно казалось невероятно большой, обычно монстры не собирались больше чем по трое — добычу поделить труднее. А здесь земля была вспахана не одним десятком лап. Гром на ходу достал карту, определить, где именно они находятся, можно было лишь приблизительно — местность постоянно менялась. Того же оврага ещё полгода назад здесь не было, появился совсем недавно и уже успел зарасти густым кустарником. Будь здесь Сташ сказал бы какая именно аномалия в этом месте поработала… Даже Медо, несмотря на то, что он маг не может так остро чувствовать неестественное.