Что говорят эмоции. Как контролировать себя и лучше понимать других - Уолтон Дэвид - Страница 4

Что приходит на ум, когда задумываешься над таким понятием, как «интеллект»? Может быть, перед глазами предстает близорукий ученый, который всю ночь сидит под лампой за книгой или занимается какими-то непонятными вычислениями на компьютере? Если вы раньше не размышляли в этом направлении, то вы не одиноки. Альфред Бине разработал первый тест IQ[7] в 1905 году, но психологи до сих пор бьются над задачей по измерению уровня интеллекта. Хотя тесты IQ были полезны для прогнозирования успеваемости, до недавнего времени они позволяли вычислять только способность к обработке абстрактной информации. Исследования, проведенные в 2002 году, показали, что тип интеллекта, измеряемого в тесте, определяет менее 25 % шансов на успех кандидата. Проведя анализ 52 исследований, проведенных в 1994 году, ученые пришли к выводу, что эта цифра близка к 5 %. Таким образом, 95 % успеха приходится на «другие факторы». И что бы ни представлял собой интеллект, разве не следует обратить внимание и на «другие факторы»?

Существуют и другие взгляды на интеллект, в том числе, подходы Торндайка (1920), Келли (1950) и Говарда Гарднера (1983)[8]. Все они оспаривали идею «неделимого интеллекта», необходимого для решения задач и измеряемого классическими тестами IQ. Ученые предполагали, что у человека есть несколько разных типов интеллекта, которые используются при общении, например, «социальный» интеллект. Эти идеи опирались на работы восьмидесятых-девяностых годов, в частности, Джона Майера, Питера Саловея, Дэвида Карузо, Ричарда Боятзиса[9] и Рувена Бар-Она[10], который придумал термин «эмоциональный интеллект» и использовал его в 1980 году в своей диссертации. Затем, в 1995 году, вышла книга-бестселлер Дэниела Гоулмана[11] «Эмоциональный интеллект».

До Гоулмана, социальный или эмоциональный интеллект воспринимался как врожденная способность. Некоторые люди до сих пор считают, что эта точка зрения верна. Сам Гоулман в то время был научным журналистом, но уже имел опыт работы в сфере клинической психотерапии и медитативной психологии. Теперь, как ведущий психолог в области управления, он утверждает, что EI – нечто больше, чем врожденная способность, и приводит в качестве доказательства сведения о профессиональных компетенциях, навыках и поведении руководителей из сферы промышленности, торговли и государственного сектора, собранные американским психологом Дэвидом Макклелландом и другими учеными.

На основе этих двух форм исследователи разработали перспективные способы измерения эмоционального интеллекта. Однако при их применении возникли сложности. Многие показатели, лежащие в основе EI (например, управление собственными эмоциями), трудно измерить из-за субъективного характера эмоциональных переживаний. Существует много «точечных» тестов EI, но они рассматривают эмоциональный интеллект как функцию личности, и в целом схожи с обычными личностными тестами.

Даже в Древней Греции обычным людям нелегко давалась стойкость и непоколебимая вера в твердость духа. Однако именно эта идея преобладала в западной культуре на протяжении большей части истории. Стоики утверждали, что единственным правильным способом жизни была опора на мышление, логику, интеллект и разум. Создание структуры и порядка в жизни ценилось наряду с внутренним одиночеством, перенесением невзгод и принятием судьбы. Эмоции признавались следствием ложных суждений, а чувства – слишком своеобразными и субъективными, чтобы строить на их основе совместную жизнь и работу.

В поздневикторианский период Жан-Мартен Шарко[12] связывал эмоции с истерией. Если кто-то «поддавался эмоциям», считалось, что у него было либо судорожное расстройство, либо проблемы с психикой. В истории психологии упоминается, что такое определение было довольно сексистским. В течение многих лет мужчины считали, что эмоции – исключительно женская проблема.

Писатель Георг Зиммель[13] в пятидесятых годах утверждал, что работать и жить в городах опасно. Он представлял современную индустриальную жизнь как бесконечный поток безличной стимуляции, контрастирующий с теплом деревенской жизни, более ориентированной на эмоциональные связи. Деревенская жизнь, утверждал Зиммель, создает ощущение смысла, придает человеку сил, помогает построить хорошие отношения с местным обществом. Он считал, что типичный современный взгляд на жизнь является «пресыщенным», а концепция «твердости», которая была широко распространена в двадцатом веке, по его мнению, отличалась «сдержанностью, холодностью и безразличием, которые в любой момент могли превратиться в ненависть». Именно в этом контексте начались исследования эмоционального интеллекта.

В США концепция «твердости» пошатнулась после признания методик психотерапии и, в некоторых случаях, душещипательных крайностей современного менеджмента. Оба случая уходят корнями к двум историческим периодам: годы до Первой мировой войны и 1960-е.

После выступления Фрейда в американском университете Кларка в 1909 году и последующих лекций Юнга, проходивших в 1912 году в Фордхемском университете и в 1913–1914 гг. в Лондоне, психоанализ вызвал сильный резонанс в научном мире и клинической практике, газетах, поп-культуре и менеджменте. Газеты поддерживали развитие технологий и новых идей, в том числе «новой науки о разуме». Все это воспринималось как социальный эксперимент, поставленный состоятельными людьми. Подход признали позднее, когда психология была готова принять его. В 1960-х годах появились движения, задававшиеся вопросом роли эмоций в человеческом взаимодействии: к ним относились т. н. «калифорнийская гуманистическая психология», основанная на социальных изменениях, и институт Эсален[14], где проводились семинары на тему человеческого потенциала.

За последние 50 лет концепции стоицизма и эмоциональной значимости снова набрали популярность и стали коррелировать с экономическим успехом. В трудные времена у людей вновь проявляется твердость духа. 2012 год – тому подтверждение[15]. Современный уровень бедности может сильно отличаться от уровня бедности XIX века, но банковские кризисы, рецессии и экономическая нестабильность за последние десять лет создали довольно напряженную обстановку. По сведениям благотворительных организаций, работающих с пожилыми людьми, многие пенсионеры вынуждены бороться за признание в обществе и причитающиеся им права. Средства массовой информации склонны к сенсационности, телевидение и газеты полны враждебных образов: войн, нищеты и насилия.

Концепция эмоционального интеллекта подтверждает, что как социальные животные[16], мы должны применять социальные и эмоциональные навыки, чтобы эффективнее общаться с другими людьми. Возможно, некоторые из нас уже ступили на этот путь, но даже этим храбрецам будет нелегко – никто не любит обсуждать чувства.