Детективное агентство "Клык оборотня" (СИ) - Гусарова Александра - Страница 56

– Почему? Нам нужно как-то готовиться? Я сегодня всё успею, – возразила я в ответ. Всё же мне не терпелось попробовать зеркало ещё раз.

– В тебе я не сомневаюсь, – рассмеялся Ягр. – Просто послезавтра воскресенье. И мы гарантированно будем в здании одни. Охрана на первом этаже не считается. Они привыкли не реагировать на внутренние раздражители.

Я с ним, естественно, согласилась. Не хотелось бы напугать случайных свидетелей до полусмерти внезапным исчезновением трех взрослых человек. Всё же даже в магическом мире это могло оказаться редкостью. В итоге мы пригласили Дворковича подойти к нам в воскресенье в десять утра.

В субботу вечером я взяла ткань и воткнула в неё иголку с зелёной нитью. Почему с зелёной? Так мне навеяло сверху. Объясню когда-нибудь. А утром получила странную картину.

На ткани было вышито стройремотнмашевское общежитие. Причём на одном из этажей отсутствовала передняя стенка, и мы воочию могли видеть, что там происходит. На полу, широко раскинув руки, лежал Тимофеев Альберт Иванович. Рядом толпились люди в форме. И всё это было отчётливо видно. Улица тоже была изображена. Но вся оказалась перечёркнута красными крестами.

– Похоже, нам из комнаты выходить нельзя, иначе не вернёмся, –задумчиво потёр рукой подбородок Антон. Я с ним согласилась.

А через два часа ровно в 10–00 в нашу дверь постучался Дворкович-младший, и я начала проводить с ним инструктаж.

– Но Альберт Иванович там прекрасно работал и снабжал нас дурью! – горячо возражал Сева на мои рассказы о том, что в России наркотики строго преследуются по закону, и он, скорее всего, сразу угодит в тюрьму.

– Там отца не будет! – обречённо махнул рукой Всеволод. Против этого факта аргументов у нас не было. Я бы тоже не хотела жить рядом с Михаилом. Слишком скользким и странным был его жизненный путь.

– Тебя бы, по-хорошему, нужно было в Колумбию отправить или Афганистан. Это центры по производству запрещённой дури, – усмехнулась я. – А лучше всего в Израиль. Там бы тебя сразу признали инвалидом и выдавали уколы, помогающие обходиться без наркоты. Только моих талантов пока на это не хватает. Я перенесу нас лишь в то место, куда переправит зеркало. Может, обождёшь, пока я подучусь?

– Нет, Анна, спасибо. Вы поняли и простили меня. Но поверьте, моими руками совершена реальная смерть, – он потряс перед собой скрюченными пальцами. И мне даже на какой-то короткий миг показалось, что они обагрены кровью. Я вздрогнула и сильнее прижалась к Ягру.

– Тогда сейчас мы крепко возьмёмся друг за друга, и Анна проведёт необходимый ритуал! – скомандовал Антон. У меня даже хватило чувства юмора улыбнуться тому, как он красиво назвал ритуалом моё засовывание пальца в дырку.

Неожиданно послышались гулкие шаги. По коридору торопливо шли Анна Константиновна и Микита, который усердно толкал перед собой кресло с хозяином.

– Остановитесь! Не смейте это делать! – приказала императрица. Да только подчиняться ей мы совершенно не хотели. Переглянувшись, как подростки, собиравшиеся нашкодить, мы крепко взялись за руки. Я сунула палец в дыру и пространство перед нами поплыло и завибрировало. А в следующий миг нас выплюнуло в комнату Тимофеева. Его уже успели унести санитары. А вот Игорь Панфилович и наша доблестная опергруппа ещё продолжали трудиться на благо родины и ради спокойствия граждан.

Похоже, что я вернулась не только в то место, откуда исчезла, но ещё и в тот же самый момент.

– Анна! – позвал меня как ни в чем не бывало Игорь Панфилович, словно я не отсутствовала целый месяц, а всегда находилась на месте осмотра места преступления, – ты всех соседей опросила?

– А вы мне разве это поручали? – тут же по привычке ответила я. С меня часто любили спросить то, что я априори делать была не должна. – Вы же их сами опрашивали.

Следователь поморщился:

– Нет, я имел в виду тех, кто сюда сунуться не успел. Будь добра, опроси, а потом приедешь на автобусе. В бухгалтерии тебе проезд оплатят, – предложил мужчина, состроив жалобную мину на лице, надеясь, что эта просьба не вызовет моего возмущения.

Я лишь усмехнулась. Проживу как-нибудь без их двадцати пяти рублей. И тут взгляд Панфиловича упал на Севу с Антоном:

– А это у нас кто такие? – тем более, когда Антон услышал про автобус, он очень недвусмысленно хрюкнул в кулак, отвернувшись к стене. Панфилович его смешков не понял.

– Это друг к Трофимову зашёл! – я решила переключить внимание следователя и показала на Всеволода. Да, такая я змея подколодная и неблагодарная. Но я честно хотела засадить Дворковича в тюрьму. Мне хотелось его всё же спасти. Поэтому я посчитала, что пара лет в колонии общего режима пойдёт ему на пользу. Нет, за личное употребление наркоты наше государство не наказывает, как и за самопальный самогон до тех пор, пока речь не идёт о продаже. А вот когда установлен факт коммерции, то здравствуй, матушка-колония. Трофимов же был именно торговцем смертью. Опрос свидетелей дал много наводок, и наши мужики об этом уже догадывались, поэтому с интересом посмотрели на Севу:

– А ну-ка, дорогой, подойди-ка сюда! – это был главный и ключевой свидетель. Тем более который пришёл на место преступления сам. А как говорила моя бабуля, на воре и шапка горит.

То, что Панфилович – следователь от бога, знали всё вплоть до управления. Он так ловко повёл с бедным иномирцем беседу, что младший Дворкович выдал всё как на духу. А некоторые нестыковки в его рассказе, например, титул «граф», полицейские признали последствием употреблением дури. В итоге Всеволоду зачитали его права и обязанности и увели в наш УАЗик. Поэтому мне по-любому пришлось бы ехать на автобусе.

И что удивительно, Дворкович не выглядел угрюмым или угнетённым. Он буквально светился от счастья, словно российская тюрьма решала всё его проблемы. Дай бог ему не растерять этот настрой до конца «лечения». Он широко улыбнулся мне на прощание и послал воздушный поцелуй.

Глава опергруппы поднялся и тоже пошёл на выход, как его взгляд зацепился на Антоне:

– А это еще у нас кто?

– Игорь Панфилович, это мой муж! – я поспешила представить Ягра во избежание недоразумений.

– Как муж? – удивился следователь. – Ты же ещё с утра была не замужем.

– Так я же на обед сходила… – от этой маленькой лжи я покраснела неимоверно. Не ходит опергруппа на обед. Но надо же было как–то объяснять наличие Антона. Тем более Саня Камаев, наш старший опер действительно утром того дня интересовался, когда же я замуж выйду. На что я пожала плечами и выдала:

– Как время подойдёт, так и выйду.

– И кем наш муж работает? – уточнил следователь, вызвав у Ягра удивлённый взгляд. Пришлось потом объяснять, что под местоимением «наш» он ничего такого не имел.

– Частный детектив! – скромно представился Антон. – Антон Павлович Ягр.

– Немец, что ли?

– Нет, русский, – мне стало интересно, а ликаниты придерживаются общечеловеческих этносов или у них свои есть?

Его оглядели с ног до головы:

– Раз детектив, то понимаешь, что эта мелкая сюда тебя приводить не должна была. И если не хочешь жене проблем, держи язык за зубами.

Антон учтиво поклонился, вызвав этим нехитрым действием очередной подозрительный взгляд. А уже в дверях Игорь Панфилович развернулся и погрозил пальцем:

– Ты это, Чехов, Аньку в свое агентство не сманивай! Пусть лет пять ещё с нами поработает. Я ее много чему научить успею, – затем досадливо поморщился, махнул рукой и добавил, уже беседуя сам с собой:

– Нет, пять лет не усидит. Дай бог до декрета проработает, – и мы лишь услышали, как затухают его быстрые шаги на лестнице.

– Кто такой Чехов? И почему до декрета? Он у вас ясновидящий? – как только мы остались наедине, Антон засыпал меня вопросами.

– Нет, Панфилович не ясновидящий, – покачала я головой. – Он просто очень умный мужик.

Затем дала ответы и на остальные вопросы.

– Теперь твоя душенька довольна? – уточнил у меня напоследок муж. – Пристроила своего подопечного.