Мир лабиринта и костей (СИ) - "mikki host" - Страница 54

Мир на секунду застыл, и Себастьян, воспользовавшись моментом, вдохнул потрясающий аромат, исходящий от волос Зельды. Он не мог определить, чем именно они пахли, но знал, что ему нравится этот запах.

— Я тебя убью, — сказала Зельда.

— Обещаешь? — с надеждой и восхищением уточнил Себастьян.

Зельда очень громко вздохнула. Он хотел вновь шикнуть на неё, напомнить, что это неприлично, особенно когда её соседи и впрямь спят, но мир качнулся и едва не перевернулся с ног на голову.

— Ва-а-ау, — восторженно протянул Себастьян, когда понял, что Зельда тащит его внутрь квартиры. — Ты такая сильная! Я так тебя люблю за это…

Что-то звякнуло, — должно быть, магией Зельда поставила бутылки на стол на кухне, которая была соединена с гостиной, — входная дверь с шумом закрылась. Вспыхнул неяркий свет. На секунду их охватила тишина, а после Зельда скинула Себастьяна на диван, и он едва не съехал, но он в последний момент сумел удержаться на подушках.

— Сиди здесь, — грозно возвышаясь над ним, приказала Зельда. — Я принесу парочку отваров.

Она шагнула в сторону, и Себастьяна охватил ужас. Она что, так просто уйдёт? Она действительно оставит его? Сейчас, когда он так сильно нуждался в ней?..

— Зельда, — промямлил он, вытянув руку и пошарив в воздухе, надеясь отыскать её. — Зельда, пожалуйста… Не уходи, Зельда.

Она вновь появилась перед ним, но сияния магии, которая поддерживала бы стеклянные сосуды с отварами в воздухе, Себастьян не увидел. Руки девушки были пусты. Она смотрела на него сверху вниз так, будто он был мусором под её ногами.

— Зельда, — повторил он, на этот раз кое-как ухватившись за её запястье. — Не оставляй меня, пожалуйста. Ты мне очень нужна.

— Тебе нужен отвар из мустры и лимонного сока.

— Что за хрень? — пролепетал Себастьян, поднимая на неё глаза. — Мне не нужен сок. Мне нужна ты, Зельда.

Она цокнула языком и, Себастьян был уверен, возвела глаза к потолку. Даже это она сделала так восхитительно, что он захотел её поцеловать.

— Ну пожалуйста, Зельда, — сипло продолжил он, не отрывая от неё восхищённого взгляда. — Я так устал. Я послал отца, потому что он всё время говорил, как ему жаль, но я-то знаю, что это не так. Я устал слушать его и устал делать вид, что всё в порядке. Пожалуйста, Зельда, — с отчаянием повторил он, прикрывая глаза. — Не оставляй меня.

Едва чувствуя дрожащие ноги, он попытался встать, но Зельда остановила его и усадила обратно на диван. У Себастьяна вдруг защипало глаза.

— Ну пожалуйста, — ещё отчаяннее повторил он. — Не уходи. Ты мне нужна.

— Тебе нужно протрезветь, — огрызнулась Зельда.

— Не знаю, что это такое, но мне это не нужно. Мне нужна ты. Ты такая прекрасная, сильная и красивая, я постоянно думаю о тебе и мечтаю, чтобы ты целовала меня. Я люблю тебя, Зельда. Я так сильно тебя люблю.

Он протянул к ней руки, желая коснуться её, почувствовать, какая тёплая у неё кожа, но Зельда вдруг ударила его по ладоням и сказала:

— Ты пьян, вот и несёшь всякий бред.

— Неправда, — взъевшись, возразил Себастьян. Однако практически сразу же растерял свой запал и пробормотал: — Ты красивая всегда, не только когда я пьян, а я… Я вообще не пьян, — уверенно заявил он, покачав головой, о чём тут же пожалел: боль, казалось бы, прострелила череп. — Я в самом адвокатном состоянии.

— Адекватном, — исправила Зельда, скрипнув зубами.

— И в нём тоже, — согласился Себастьян, понятия не имея, что она только что сказала.

Но он так сильно любил Зельду, что был готов соглашаться со всем, что она говорила, даже не задумываясь над этим. Он был готов признать, что влюбился в неё, что она верно говорила об этом ещё во время их совместной работы, и Себастьян чувствовал себя настолько разбито и уверенно одновременно, что тут же начал:

— Я люблю, как ты посылаешь всех, с кем не согласна, и готов вечно слушать, как ты ругаешься. Ты такая красивая, когда угрожаешь мне, и я хочу, чтобы ты постоянно делала это. Мне нравится, что ты называешь меня милашкой. Когда я вижу тебя, я просто хочу обнять тебя, потому что ты такая тёплая и сильная, ты такая прекрасная и…

Он запнулся, мгновенно забыл, что только что говорил, но невозмутимо продолжил:

— Ты самая удивительная девушка во всех мирах. Я люблю тебя, Зельда, и уже давно.

Она ему не ответила. Себастьян поначалу решил, что говорил слишком тихо, и потому решил повторить. Он набрал побольше воздуха, открыл рот и приготовился начать свою речь заново, но почему-то не смог выдавить ни слова.

Странно.

Это же Зельда. Ей он мог сказать всё, что угодно. Всю правду, какой бы ужасной она ни была. Зельда всегда была уникальной и воспринимала мир по-своему, так, как хотел научиться воспринимать Себастьян. И всё, что ему нужно было для этого, так это признать, насколько она чудесна и невероятна.

— Пожалуйста, Зельда, — тихо повторил Себастьян, вяло протянув руку вперёд. Тело с каждым мгновением ощущалось всё более слабым, и он не знал, в чём дело. Темнота подступала, а глаза Зельды почему-то становились ярче, будто сияли. — Пожалуйста, Зельда, не оставляй меня. Я так сильно тебя люблю…

Их небольшой лагерь просыпался достаточно медленно, однако Фортинбрасу казалось, будто секунды бегут слишком быстро.

Он всю ночь поддерживал барьеры, защищавшие их, следил за обстановкой вокруг и предпочёл бы и дальше заниматься именно этим. Он не хотел говорить и даже думать о том, что они видели, хотя всю ночь только и делал, что вспоминал об иллюзиях, показанных им. Лабиринт ещё поддерживал разделение на дни и ночи, и у Фортинбраса было несколько крайне мучительных часов, когда он остался один на один со своими мыслями.

Как они и договаривались, ближе к утру к нему присоединился Энцелад, но они не говорили между собой, предпочитая делать вид, будто ничего не произошло. Того же мнения придерживалась Твайла, которая, как только Николас уснул, забралась на самую высокую стену и оттуда наблюдала за местностью.

Они нашли укрытие в развалинах, которые не менялись в течение нескольких часов. С помощью Движения и Времени они также сумели удержать их в достаточно стабильном состоянии, но, к сожалению, роскоши или хотя бы комфорта достичь не удалось. Они спали практически на земле, прислонившись к разрушенным стенам или друг к другу. Даже сейчас Пайпер и Кит спали, уткнувшись друг в друга висками, укрытые одеялом, которое Джонатан отдал им.

О вещах и еде они также не беспокоились, по крайней мере, пока. Движения и Время вместе создавали идеальные манипуляции, позволявшие скрывать и перемещать любые предметы из карманов между двумя мирами. В сущности, именно так Фортинбрас и хранил корону великанов до тех пор, пока во Втором мире не отдал её Гилберту, и теперь он использовал эту же магию, чтобы облегчать им путь и предоставлять любые вещи, которые были нужны им, в подходящее время.

Подобные манипуляции были легче, чем если бы Фортинбрас разделил стороны своего проклятия между всеми: да, тогда бы никто из них не нуждался во сне и еде, но и Фортинбрасу было бы хуже. Проклятие могло бы развиться сильнее, перебороть его магию и распространиться на остальных, чего Фортинбрас ни за что не простил бы себе. Поэтому им приходилось обходиться тем, что они имели. Но Кит, кажется, был рад тому, что не нужно постоянно таскать что-то ещё, кроме оружия.

По крайней мере, Фортинбрасу казалось, что он был рад. Вчера вечером, — пока что они придерживались стандартных временных отрезков, которые Лабиринт воссоздавал в соответствии со временем, текущем в Диких Землях, — Фортинбрас практически не обращал внимания на чужие разговоры. Он сразу же занялся барьерами и даже попытки Гилберта узнать, что конкретно они видели, игнорировал.

Фортинбрас не хотел об этом вспоминать, но ему казалось, будто каждый раз, когда кто-то смотрел на него, они видели только его изуродованную спину и попытки разодрать себе руки.