Путь в неизвестность (СИ) - "Velena Revers" - Страница 19

Потом девушка узнала, что сегодня у меня, вроде как, день рождения. Решив не затягивать, оживилась и цапнула с лавки торговца украшениями кулон — грифон, с раскрытыми крыльями, соединенными кончиками над его головой, который то ли схватил лапами белый матовый камушек, то ли сидел на нем. Все это на черном витом шнурке. Я отнекивалась и отмазывалась, но девушка с улыбкой нацепила мне его через голову и сщелкнула торговцу несколько монет за кулон. Возражения не принимаются. Такой день.

Потом мне показалось, что я увидела среди рыночных рядов Игара. Чуть не подняла панику, девушка же быстро сориентировалась и затолкала меня в ближайшую лавку, огрызнувшись на вякнувшего что-то в протест продавца, и едва не подралась с ним. Просидев там минут пять, как мыши под веником, мы выползли на свет, пооглядывались и пошли искать Сауру. Благодарности мои Ксайф просто не выслушала, отмахнувшись от них. Но я запомнила.

***

Я в задумчивости смотрела на огонь, плясавший в камине на горке полешек вот уже больше часа, не требуя еще подпитки, словно независимо от бревнышек. Пламя меня странным образом успокаивало и приводило мысли в порядок.

Большое зеркало, в рост человека, стояло у стены, у бархатных изумрудных штор. Эту комнату мне еще видеть не приходилось, она оказалась очень уютной. Сюда не заходили посторонние, и я смело растянулась на полу, на мохнатой медвежьей шкуре, обняв голову зверя руками, и оперевшись на нее подбородком, не опасаясь, что меня кто-то увидит кроме ведуньи. Не то чтобы боялась, просто не было особого желания контактировать с посторонними, особенно с теми, что проживали в коридоре. Как вспомню те красные глаза, бр-р.

На мне снова были джинсы и своя родная футболка. После того как одежда побывала в прачечной, ткань на джинсах заметно полиняла, но мне в этом было очень удобно, намного лучше, чем в платьях. А учесть, что у меня еще смена одежды в рюкзак упихана, то вообще хорошо. Первое время со своей одеждой протяну, а потом посмотрим.

Солнце уже начинало садиться. Его лучи проникали в окно и косыми лучам падали на бурый мех, на деревянный гладкий пол янтарного цвета, на меня. Мои волосы после мытья под солнцем из просто темных превратились в какой-то шелк каштанового цвета, и к тому же красиво переливались золотинкой. Вот что делает домашнее мыло травницы и отвары вместо наших химических концентратов, называющихся шампунями! Я снова начала придремывать, нежась под солнечными лучами. В полосах света светились, играли и танцевали мелкие пылинки, везде было так спокойно, тихо… всегда бы так…

За разглядыванием пылинок меня и застала ведунья.

— Пора — объявила она и вошла в комнату. Вслед за ней прошла Ксайф и поставила на небольшой стол несколько прозрачно-желтых свечей. Достала из кармана тонкую ароматическую палочку. То ли мне показалось, то ли она простым щелчком пальцев небрежно зажгла одну свечку и принялась от нее зажигать и расставлять остальные, что-то мурлыкая себе под нос. Вряд ли заклинание, скорее всего, просто какую-то песенку. Две свечи замерцали на полу перед зеркалом, в стороне от солнечных лучей, две напротив, образуя прямоугольник. Солнце почти скрылось, оставалась лишь четверть диска над горизонтом. Лучи тускнели. Ведунья внимательно следила за ними.

— Можешь идти, спасибо за помощь.

Девушка безмолвно оглянулась от двери, с любопытством и даже слегка обиженная. Скорее всего, понимала, что от нее что-то скрывают, но промолчала. Раз не говорим, то нечего и допытываться. Брошенный же ведуньей взгляд придал ей ускорения. Дверь за девушкой закрылась. Мне было за это немного неловко. Вроде даже как подружились…

— Меньше знает, спокойней спать будет — хмыкнула на это ведунья.

— Держи — мне протянули еще свечу в руки. — Стань напротив зеркала, так, чтобы на его поверхность падал свет. Впереди этих свеч, а эти должны быть за спиной. Стой, смотри и жди. Запоминай все, что увидишь, я этого видеть не буду.

Она расчертила воздух передо мной ароматической палочкой, словно выписала символ, стряхнув с нее дым, и погасила двумя пальцами. Я уставилась на свое отражение — недоуменно и со скепсисом. Ну прям мифическая моровая вестница, любезно описанная ведьминой племянницей. Ходит, мол, в тумане, в саване, со свечкой в руках. Если кругом село обойдет, то пиши пропало, можно закапываться сразу всем, а если вдалеке покажется — тогда есть шанс, что кто-то уцелеет.

Ну, и что я там увижу? Солнце, вон, уже почти село. Последний луч, истаивающий, доживающий последние секунды. Сейчас золотой край скроется, и с нами останется лишь свет, отраженный облаками, и то ненадолго…

Глупая затея. Я ничего не увижу…

Дымок с горьким, не похожим ни на что запахом, вошел в ноздри и поселился в сознании знакомым туманом — одновременно с тем как последний луч угас, и поверхность зеркала потемнела. Потемнела полностью, не отражая ничего.

Не знаю, чем там обкурила меня Саура, но я стояла неподвижно и без эмоций смотрела на клубящееся марево за зеркальной поверхностью. Там был чей-то силуэт. Неясный, трудноразличимый, он шел ко мне и постепенно становился четким.

Сначала мне показалось, что это какой-то зверь. Высокий, здоровенный, поджарый. Вздыбленный загривок, угрюмо опущенная голова, медленная и тяжелая поступь лап. Потом, когда он приблизился и вытянулся, я сквозь дымку разобрала, что это все-таки человеческий силуэт с растрепанными длинными волосами. Женский. Узкие темные брюки, обтягивающие голени шнурованные сапоги, и что-то вроде корсета, отодранного от платья. Невообразимое сочетание — вместе с шипастыми наручами и кожаными перчатками без пальцев. Странность одежды утратила значение, когда я рассмотрела свое лицо в обрамлении жестких волос, откинутых назад, как ястребиные перья.

Это была я, и совсем не я!

Выражение такое властное, уверенное, гордое. Как раз уверенности мне всегда не хватало, однако я бы не хотела, чтобы моими глазами смотрел такой человек.

Лицо было холодным, равнодушным, жёстким и вместе с тем его взгляд оценивал. Говорил — не подходи. Не трогай. Не мешай мне. Бесполезно. Встанешь на пути — и от тебя останется мёртвый фарш, через который я спокойно переступлю и пойду дальше.

Даже глаза потеряли мой спокойный серо-зеленый цвет и горели звериным желтым огнем, что очерчивал узкие кошачьи зрачки… Страшные глаза. Длинные волосы, перебираемые слабым ветром, и те приобрели жуткий багровый цвет, словно впитали чью-то кровь.

Отражение тоже видело меня. Оно наклонило голову вбок, нахмурило брови и изумленно на меня посмотрело. Она неуверенно шагнула вперед и протянула ко мне руку. Мне показалось, что эта рука сейчас высунется из зеркала, и я с ужасом отшатнулась.

На кривых пальцах были огромные когти…

***

— Най! Най, очнись! Нэнайе!

В лицо полетела холодная вода, и я с возмущенным визгом села на полу. Оказывается, я лежала у зеркала, а свеча из моих рук валялась рядом на полу, прямо у шкуры. Хорошо хоть не занялся пожар… Свечи и чудо-арома-палочка были потушены, и стояли на столе. Одна свечка все еще прололжала гореть. Саура окатила меня холодной водой, насквозь промочив волосы и одежду, и сейчас со взволнованным лицом и лоханью в руках стояла передо мной.

— Ты как?

— Как будто по мне медведи пробежались целой толпой — простонала я, садясь, и прижимая стакан с водой, который мне протянули, ко лбу. Голова гудела, в висках шумело, перед глазами плыло — весь набор прелестных ощущений, тошноты только не хватает. Но от холода в стакане стало легче. Я подумала и выпила воду до капли. Еще чуть полегчало.

— Что случилось? — спросила я, поднимая глаза на ведунью. Та, убедившись, что я живая, протянула мне шерстяной плед, и я тут же в него укуталась. Мокрая майка неприятно облепила бока, но под пледом быстро стало тепло.

— Ты побледнела и упала без сознания. Лежала почти час и почти не дышала, если бы не еле заметный пульс, я бы приняла тебя за мертвую. Что такого ты увидела?