Трудовые будни барышни-попаданки 3 (СИ) - Дэвлин Джейд - Страница 11

Все, Эмка-Мушка, хватит! Надо заняться делами и отвлечься!

Обычные осенние хлопоты мелкопоместной дворянки удачно наложились на деятельность среднестатистической прогрессорки. У меня хватило ума не тянуть все в одну каску. Я еще с прошлой осени начала примечать среди своих людей тех, кто проявлял интерес к разного рода «штучкам». И по механике, и в химическом направлении. Тут ведь дело какое: человеческому разуму надо просто показать путь и дать толчок — он сам такого напридумает, что воплощать замучаешься.

Вот что удивительно, вовсе не обязательно это была молодежь. Например, лучшим специалистом по улучшению «пральной машинки» оказалась тетка Агафья, веселая разбитная солдатка, прижившая от мимохожих странников еще троих сыновей после того, как ее Ванюше забрили лоб. Женщина была бойкая, разумная и скорая что на язык, что на руку, поэтому остальные деревенские и дворовые кумушки шипели исключительно по углам, а в глаза Агафье про нагулянных сыновей ни одна пикнуть не смела. Тем паче самих пареньков дурным словом задеть.

Агафья у прежней барыни была в портомойках, подрабатывая этим на скудное пропитание своим старшим трем девчонкам от мужа и мальчишкам, пока дочки-сыночки не вошли в рабочий возраст. А как наладили мы во дворе пральную машину, она не приуныла, подобно другим бабам, мол, работы не станет. Проявила живейший интерес к «механизьме», своих пацанов твердо наладила посменно крутить барабан, а сама не только загружала и полоскала, но и присматривалась. И прикидывала всяко.

Все это Агафья обстоятельно изложила мне, явившись пред барские очи ровно через полчаса после того, как уехал Миша. Явилась она не просто так, а с целой пачкой рационализаторских предложений.

— Здравствовать вам, барыня, — степенно начала она разговор, как только уяснила, что я готова ее выслушать. — Не побрезгуйте рабу свою выслушать, авось чего умного скажу. С Пасхи все присматривалась к механизьме да думку думала. Можно это дело не только для стирки приспособить!

Я с большим интересом посмотрела на Агафью. До нее ко мне если кто и обращался с рационализаторскими предложениями, то только мужики, причем сами по себе кой-чего кумекавшие в делах кузни или там в каретных приспособах. А тут женщина!

— Говори, Агафья Севастьяновна, внимательно тебя слушаю.

Агафья аж крякнула и зарделась от удовольствия и легкого смущения. За прошедший год мои люди привыкли помаленьку, что я ко всем обращаюсь уважительно, не тыкаю и не «Агашкаю». А что при этом спуску не даю — только добавило мне очков в их глазах.

Что удивительно, эта неграмотная сельская баба оказалась сообразительнее многих мужиков. В частности, присмотревшись к шестерням и ременной передаче, самостоятельно додумалась до переключения скоростей. Даже нарисовала свою задумку на листе дешевой оберточной бумаги карандашом и подробно, по пунктам, смогла объяснить, как из обычной пральной машинки на ручном ходу сделать чуть ли не машинку-автомат. Во всяком случае, насос для подачи чистой воды, желоб для слива грязной и переключение скорости в режим центрифуги она разрисовала весьма подробно. И рассчитала больший объем барабана — без знания фундаментальной математики, на одной житейской сметке и собственной несомненной гениальности.

А затем прямо высказалась: коли такую машинку не в барской усадьбе поставить, а в большом трактире или, например, в лазарете при полковом хозяйстве, большая польза может выйти. И большие деньги, коли подряд заполучить для казны. Это, она слыхала от знающих людей, очень трудно. Но ежели выгорит…

— Ежели выгорит, Агафья Севастьяновна, — предвосхитила я ее запрос, — быть и тебе, и детям твоим свободными. Это я тебе обещаю твердо.

Агафья улетела от меня в кузню со своим чертежом и барским одобрением словно на крыльях.

Приходила ко мне с разным новаторством не только она. Тот же кузнец Федор, брат Алексея, по своей инициативе разработал новые насадки для механической овощерезки. И доску с лезвием — капусту шинковать для квашения. Баба, как обвыкнется управляться с такой доской, сразу обгонит трех или четырех товарок. А еще пресс с заточкой — вырезать серединки из яблок. Как-то я ему сказала, что такая простенькая, но эффективная приспособа существует. Даже рисовать не стала, он и со слов запомнил и воспроизвел.

Все эти новации были актуальны для сезона, сезон назывался «осень-припасиха». Начался он в августе и, кроме главного события — жатвы, — заключался во множестве прочих трудов по наполнению амбаров, сараев, подполов. Не пройдет и двух месяцев, как огороды, поля, леса покроет снежок, а единственным доступным съестным ресурсом станут зайцы и птицы, ищущие забытые колоски.

Так что крестьяне — и в первую очередь крестьянки — запасались как обычно. Но я и тут постаралась внести организацию в эти труды. Когда я вернулась, ягодную пору сменила грибная, впрочем, своей очереди еще ждали две красные красавицы: брусника и клюква. Грибов уродилось знатно, а так как заморозки припозднились, сентябрьский сбор не уступал августовскому.

Я, как и в случае с ягодами, ввела щадящую дань за посещение леса и оплату за отборные, чистые грибы. Кроме обычной сушки на спицах, велела изготовить несколько многоярусных дырчатых сушилен. Вот для них-то применялись сосновые полешки, а не навозные брикеты.

Идею оптовой торговли грибами я оставила, выяснив, что этот дар леса по нынешним временам дешев. Может, есть смысл переправлять большие партии сушеных боровиков в Москву и Питер, ну а в Нижнем они точно не очень дороги.

В день, когда не поступали грибы, в печках сушились яблочные дольки. И как основа для компотов-киселей сгодятся, и сами по себе хорошая, полезная заедка для грустных зимних вечеров. Главное только сохранить, без плесени и тем более гнили.

Этот принцип применялся ко всем заготовкам в имении — значительная часть продукции из барских угодий Егорово доставлялась в Голубки. Хранилища были заранее подготовлены, побелены, обкурены. Для корзин с овощами и яблоками, а также для мешков с сушениной поставлены стеллажи, чтобы к каждому лукошку, каждому мешку или коробу был доступ — увидеть и попытаться спасти. Я еще с прошлой зимы говорила дворовым: если кто-то увидит порчу и незамедлительно о ней доложит — поблагодарю, даже если сам и виноват. Взыщу только за утаивание проблемы.

Готовились и погреба. Квашение капусты — самая поздняя стадия «припасихи», капуста подождет. А вот огурцы уже были в бочонках. В этом сезоне точно не пропадут, соли насыпано без глупой экономии, превращающей процесс квашения в бродильный процесс.

Так что дел, чтобы отвлечься от ожидания, хватало. И я как-то внезапно сообразила, что настала важная годовщина — день моего второго рождения, самая середина сентября. Тут еще церковный праздник — Воздвижение креста Господня. Отмечу-ка его как следует. Да еще жатва окончена, так что настоящий Праздник урожая.

В детстве посмеивалась над такими официальными торжествами: «Праздник урожая во Дворце труда». А между прочим, чего плохого? Особенно для людей, не избалованных праздниками. Да и за этот год я поняла, что «битва за урожай» — совсем не метафора. В этом году битва была особо непростой. Так что надо отметить победу.

Что и сделали. С молебном, с накрытыми столами, с импровизированным ансамблем из дудок и балалаек — музыкантов заранее остограммили.

Веселились на славу. Мужички поняли смысл праздника — год назад барыня вернулась, и с тех пор не горевал никто, кроме, разве что, старосты Селифана, но его не пригласили.

Настало время раздать подарки, привезенные с ярмарки. Я постаралась и людей не обидеть, и не впасть в разорение. Давно знала, что, если начальнику премировать трудовой коллектив поровну, все равно зависти не избежать — вклад-то разный. Долго обсуждала с Павловной, что кому подарить: рубаху, сапоги — подарки высшей категории — и попроще: онучи, ножи, кисеты, если курят. Для баб все же однообразие — платки.