Проклятый маг - Евгения "Kimber" - Страница 62

— Разве бумага не воспламеняется при соприкосновении с силой огневиков? Я слышал, в прошлом заклинатели не раз пытались, неудачно.

— О, я знаю! И я пытался, и каждый раз безрезультатно, но… — Эри потянулся к квадратному обрезку, на котором красовался вычерченный красными чернилами витиеватый, совершенно непонятный Сонену узор.

Заклинатель взял его, провёл пальцами по бумаге, активируя магию, и та вспыхнула и исчезла за секунду, а к потолку взлетел светящийся шар.

— Ого! — восхищённо выдохнул верховный, наблюдая за медленно плавающем в воздухе светом. — Ты справился. Поразительно. Даже спрашивать не буду как, я всё равно мало понимаю, как работают ваши зачаровывающие чары, но, знаешь, Эри, ты очень изобретателен и талантлив. Живи ты в Ларвии, имей свою лабораторию и не трать время на ловлю демонов, через десяток лет ты смог бы стать одним из лучших заклинателей. И я говорю не про зелья и подручные материалы, уверен, ты из тех мастеров, которые создают магическое оружие для боевиков. Ты ведь ни разу не пробовал?

— Конечно, нет. Ники давал мне посмотреть свои кинжалы, на каждом более сотни чар, задействованных на его крови или силе, я не уверен, что когда-нибудь смогу сделать что-то подобное.

— А ты думаешь, великие заклинатели умели делать это в юности? Если бы ты больше практиковался… — Сонен глянул на пробегающего мимо них в очередной раз сына. — Но он рвётся в бой, да? Ему не сидится на месте. Ники всё детство просидел безвылазно в этом замке, зарывшись в книги и архивы или тренируясь. Может, и стоило отдать его в академию, как всех маленьких магов, но я не смог. Я считал, что рядом со мной будет надёжнее, что хотя бы его я должен попытаться уберечь всеми силами. Когда он стал старше, я уже не мог больше постоянно держать его при себе, он был силён и желал охотиться. В отличие от многих магов, для которых это просто работа и необходимость, Нилеки действительно любит это, а главное умеет так, как даже я никогда не умел. Не знаю, откуда в нём такая силища. Когда ему было пятнадцать, он снёс голову демону в три раза крупнее себя  взмахом ладони. И ведь его магия с годами только растёт, в отличие от тела.

Они несколько минут сидели молча, наблюдая за тем, как Ники перешёл к упражнениям на пресс. Сонен в последние недели много думал обо всём этом. О том, правильно ли он поступил, не отдав сына в академию. Не ошибся ли он, когда не отговорил Ники спрятать от других магов своё лицо и просто промолчал, позволяя делать, как тот считает нужным. И чем больше думал, тем больше приходил к мнению, что всё так, как нужно. Его сын жив, уже почти здоров, и рядом с ним человек, который точно не оставит его.

— Я совсем не против странствовать, — неожиданно сказал Эри. — Честно говоря,  искать демонов мне нравится даже больше, чем корпеть над зельями в лаборатории и зачаровывать предметы, хотя иногда я и не против что-то создать. Раньше я даже завидовал боевикам, считал, что вот они-то настоящие маги, не то что я.

— А теперь?

— А теперь я понимаю, что каждый маг необходим. Да, я не убью сильного демона, но я могу помочь тем, что умею.

— Кстати, о зельях, — Сонен придвинулся ближе к Эри и понизил голос, — то, что ты варишь в моём кабинете, поменяло цвет.

— Значит, готово, — кивнул заклинатель. — Вы против? — спросил он так же тихо, заметив сомнение в глазах Сонена.

— Как верховный маг — да, против, но как отец Ники — нет.

— Что ж, тогда я пойду, посмотрю на него.

Эри собрал свои бумажные заготовки, кисти, чернила, склянки с магией стихийников и покинул зал. Сонен же остался наблюдать за тем, как сын упорно продолжает свои физические занятия. Минут через десять Ники устал и, подойдя к нему, уселся рядом.

— Ну и как ты себя чувствуешь? — спросил верховный.

— Хорошо, даже прежняя ловкость почти вернулась.

— Канд утром сказал мне, что ты уже присматриваешь задание.

— Да.

— Не рановато ли? — Сонен внимательно посмотрел на сына. — Ты всё ещё слишком худой и устаёшь быстрее, чем раньше.

— Но магическая сила восстановилась полностью. Пап, я просто устал торчать здесь без дела.

— Что, даже компания Эри не помогает скоротать время?

— Помогает, конечно, без него я бы уже на стену полез от скуки. Я ведь последние четырнадцать лет только и делал, что ловил демонов, я больше ничего не умею и не представляю, чем ещё себя занять. Ну, могу почитать, потренироваться, а дальше что? У Эри хоть есть его склянки, и он может возиться с ними часами.

— И когда же ты хочешь уехать? — со вздохом спросил верховный.

— На днях, как только выберу задание. Обещаю начать с чего-нибудь не очень сложного. И потом, теперь нас двое, обещаю — всё будет хорошо.

Ники замолчал и отвернулся. Слишком хорошо знакомый Сонену жест — хочет что-то сказать, но не решается. Мужчина молча взял тёплую ладонь сына в руки, как бы подбадривая, и через пару минут юноша всё-таки спросил:

— Пап, когда вы с Марном узнали, как работает проклятье, ты просил Эри остаться со мной?

— Нет, он и не собирался уходить. Ты боишься, что он с тобой не по своей воле? Солнце, тут я тебе не помощник, ты должен сам чувствовать, сердцем, но мне кажется, Эри искренен в своих чувствах.

— Спасибо, — Ники ненадолго обнял отца, а потом снова поднялся. — Пробегусь ещё пару кругов, а после поплаваю.

***

Эри перерыл половину вещей Ники, пока не нашёл наконец чёрную маску. Он пробыл рядом с ним, в резиденции верховного, почти месяц, и мальчишка ни разу не доставал эту вещицу. Похоже, в этой части замка ему просто не от кого было прятаться, но ведь они не пробудут здесь долго. Ещё неделя, ну две, и Ники просто не сможет торчать без дела в Ларвии, к тому же он практически поправился. И что, когда они отправятся на охоту и встретят кого-то из магов, Ники снова спрячется под маской?

Эри уселся прямо на пол, посреди того бардака, который сам и развёл, и, держа маску в руках, разглядывал её. Абсолютно гладкая, из чёрной тонкой кожи, с узкими прорезями для глаз, выступом для носа и чётким контуром лица. И вот эта штука до не узнаваемости меняет голос Ники? Эри чувствовал на ней чары заклинателя, хитро сплетённые, но не очень сложные.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Ники, да так и застыл на пороге, глядя на беспорядок, что устроил Эри.

— Это что? — выдохнул юноша, проходя в комнату.

— Искал её, — Эри повертел маску в руках, а потом протянул мальчишке. — Надень.

— Зачем? — удивился Ники.

— Хочу увидеть тебя в ней.

— Ты уже видел, и не раз.

— Но не знал, что под ней ты.

Ники медленно подошёл, забрал из рук Эри маску, посмотрел на неё с минуту, вздохнул, а потом всё же приложил к лицу. Зачарованная кожа на несколько секунд будто ожила, растеклась по лицу юноши и, плотно облепив, застыла.

— Что дальше? — спросил Ники.

И правда, совсем другой голос. Не ласковый и мягкий, а искусственный, неживой — голос, который Эри никогда не нравился.

— Ты, и правда, Нилеки, — прошептал он.

— Прожив тут больше трёх недель, ты всё ещё в этом сомневался?

— Не то чтобы сомневался, просто хотел сам увидеть. — Эри поднялся, протянул руку и коснулся чёрной маски. — Её ведь не может снять никто, кроме тебя? — Ники кивнул. — Тогда сними.

Ники послушно снял, и заклинатель забрал её у него из рук, а потом взял со стола несколько заговорённых листков бумаги и направился в ванную. Он положил маску в железный таз и, бросив сверху бумагу, активировал огненные чары, отчего кожа тут же загорелась. Ники бросился к тазу, но парень перехватил его и прижал спиной к себе.

— Какого?! Эри, зачем? Мне ведь придётся заказывать новую…

— Тогда я сожгу и её.

— Я не понимаю.

— Ты больше никогда не наденешь маску.

— Ты ведь знаешь, что я не могу без неё! — возразил Ники. — Другие маги…

— Примут тебя таким, какой ты есть.

— Эри, я…

— Да посмотри же на себя! — заклинатель повернул его к зеркалу и, взяв за подбородок, прошептал: — Ты красивый! Ну и что, что выглядишь юным, кого это вообще волнует? Других магов? Может, раньше кто-то и относился к тебе не серьёзно, но поверь, уже давно не смеют. Даже малые дети в академии знают, кто такой магистр Нилеки — один из сильнейших магов, и кто же посмеет не считаться с тобой? Да, поначалу всем придётся привыкнуть видеть тебя без маски, но я тебя уверяю — никакого неуважения не будет.