Олимпийский лёд: Обещание (СИ) - "EvgenyaTrofims" - Страница 9

— Красава!

Многословно и официально. Калинина улыбнулась, выпуская на лёд следующую фигуристку.

Дмитрий Панкратов резко развернулся, выходя с арены. Опять он, опять с девушкой, которая… С Дашей! Просто с Дашей! Как же он раздражает. Всегда впереди, всегда обнять и поддержать.

Панкратов едва сдержался, чтобы не ударить стену.

Последняя тренировка перед Олимпиадой — самая ответственная и напряженная. Последний шанс что-то отработать на знакомом льду. Ребята молча отрабатывают то, что посоветовал тренер. Тимур и Даша прыгают рядом с Денисом Руслановичем, отрабатывая четверной лутц. Для Тимура эта тренировка много значит: ведь в прошлый раз у него не было такой тренировки. Травма полностью его убила в прошлый раз и теперь он собирался наверстать сполна. В голове до конца не укладывалось, что он поедет на Олимпиаду. Второй шанс… Который выпал совершенно случайно. И если он оплошает — сам себе не простит.

Даша точно поймала смешинку. Улыбаясь и веселясь, она пыталась веселить и всех остальных. Дима точно велся на это и становился веселее, не в силах сдерживать улыбку. За это же и получал нагоняи от собственной матери, в данный момент тренера, но его это не останавливало.

— Догоняй! — Даша в очередной раз катилась рядом после четверного лутца, и не упустила возможности ткнуть Диму в спину и показать язык. Тамара Львовна в очередной раз тяжело вздохнула, но оставила комментарии при себе. Она прекрасно понимала, что творится между ребятами на данный момент. Также как и понимала это четыре года назад, смотря на Тимура. И к чему это привело? К тому, что он стал только вторым. Эти любовные штучки до добра не доводят.

Дима улыбнулся и направился за девушкой, не забывая попутно тренировать скольжение. Ведь это была их основная цель на сегодня и, чисто теоретически, мама не могла ничего ему предъявить. Она и не предъявила, оставаясь в молчании.

Пока догонял, не упустил возможности прыгнуть четверной сальхов. В его программах на этот сезон его не было, но в прошлом аж два. В короткой и произвольной. Даша остановилась, чтобы посмотреть на то, как изящно выполняет этот прыжок Дима. И тут вот ей уже досталось.

— Дарья!

Девушка посмеялась и начала заезжать на четверной лутц. У неё слишком хорошее настроение сегодня. Как жаль, что на льду нет Вероники. Только Катя, да и та какая-то грустная и сонная. Наверняка волнуется. Все волнуются, но у каждого это проявляется по-своему.

Александр Сурков полностью закрылся в себе и реагировал только на фразы тренера. Он чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что парни были старше него. Дима на два года, Тимур так вообще почти на шесть… Это угнетало и заставляло сомневаться в своей опытности. С ним сейчас было бесполезно разговаривать. Александр был лидером на юниорском уровне, сейчас занимал третью позицию в сборной. И безумно боялся проиграть штабу Дениса Руслановича, пусть формально он и сам входил в него через Анну Павловну.

Если говорить о волнении, стоит все же вернуться к Екатерине Панкратовой. Бедная девочка, на которую уже вешали медали половина болельщиков, а другая половина ненавидела её за… да неизвестно за что. За то, что старшие братья были сильнее. Но ведь как можно сравнивать женское фигурное катание и мужское? Катя показала, что она лучшая, она действующая Чемпионка Мира. А им все мало. Ну, к слову, большая часть этих болельщиков ненавидели не только её, но и Диму, за компанию. Они совсем не понимали, что все трое — разные люди. И они никогда не смогут кататься одинаково.

В голове Кати был полный ужас. Мысли о падениях, травмах, боязнь повторить судьбу брата. Она практически не могла спать, а поддержку искать было негде. Диме не до неё, матери тем более, а к Тимуру она боялась подойти. Девочки не были такими уж подругами, чтобы она смогла переступить через себя и рассказать им о волнениях. Такая уж Катя по натуре, не может довериться практически никому.

Контент, который она выдавала, был гораздо сложнее, чем она могла осилить физически. Это убивало, постоянные падения, синяки от недостатка еды, и страх упасть на важном старте. Тогда домой можно было совсем не возвращаться. Ночами она плакала и мечтала сменить тренера. Смотрела краем глаза на Тимура, улыбающегося своему тренеру. А тот, даже когда у спортсмена ничего не получалось, не кричал. Понимающе гладил по плечу и говорил наставления. Даже после проката короткой программы Тимура на прошлой Олимпиаде он не кричал. И это чудо для Кати, всю жизнь тренировавшейся у собственной матери.

Сейчас девушка выглядела полностью потерянной. Красные от усталости щёки, растрепанные кудряшки, завязанные в плотный хвостик прямо на макушке, потерянные голубые глаза. Она вроде бы каталась, но машинально. Головой не понимая, что происходит и что надо сделать.

Четверной лутц.

Она падает, чувствуя знакомую слабость в ногах. Они просто подкосились, отказываясь держать свою хозяйку в вертикальном положении. Девушка встает, отряхиваясь от снега и вновь заходя на четверной лутц. Пока не сделает, со льда не сойдет. Простое правило, которое выработалось в ней лет в десять. Как бы она хотела, чтобы ей сейчас было так же весело, как и Даше, сидящей на льду после падения. Так же весело, как Тимуру, который смеялся и протягивал ей руку. Как Диме, смотрящему на все это. Как жаль, что Екатерина Панкратова далека от этого сейчас.

Четверной лутц.

Снова падение, резкая боль в стопе. Катя сжимает кулаки, улетая совсем не так, как учили падать. Это невыносимая боль, в раз пронзившая её ногу. Черт… Нет, нет, нет, Катя не собирается повторять судьбу своего брата. У неё не будет шанса вернуться на вторую Олимпиаду, ни малейшего. Ей уже восемнадцать… И пусть она была самой младшей из тех, кто будет выступать на Олимпиаде, в двадцать лет в её случае ни о каких играх не идёт и речи. Девушка вскочила, стараясь не обращать внимания на боль. Получалось плохо.

Четверной лутц.

Она даже не успела пролететь одного поворота. Прямо на заходе ногу свело невыносимой болью, Катя вновь оказалась на льду. Только в этот раз ударившись ещё и животом. Слёзы накатили на глаза, она даже не попыталась встать, чувствуя, как стопу словно пронизывают миллионом иголок.

Встать пришлось. Другого выхода не было. А ещё больше угнетало то, что никто даже не думал побеспокоиться о её состоянии. Всё сама…

К моменту, когда Катя подъехала к тренеру, она уже во всю ревела. К её образу теперь добавились раскрасневшиеся глаза и прихрамывание ногой. Она хотела получить порцию обезболивания или разрешение уйти с этой тренировки раньше и отдыхать, но никак не то, что она получила.

— Зачем ты подошла? Не смей после такого позора даже подходить ко мне! Пошла, сделала.

Она даже не выслушала… Катя тяжело вздохнула, всё ещё практически не наступая на вторую ногу отъезжая дальше от бортика. Смелости перечить матери не хватило, как и сил попробовать прыгнуть четверной лутц. Хватало сил тяжело и часто дышать, а ещё упираться в свои колени.

Дмитрий проследил за своей сестрой, отъезжая чуть дальше, чтобы было удобнее тренироваться. Очередная слабость маленькой хрупкой Кати, которую не следовало поощрять. Тимур же увидел сестру только через пол минуты, когда приземлил свой очередной четверной лутц и огляделся по сторонам. Дальше ноги действовали сами, даже оклик Дениса Руслановича не сработал.

— Тимур!

— Что случилось? — проигнорировав фразу тренера, Панкратов наклонился к сестре.

— Болит стопа, — Катя всё ещё захлебывалась в слезах, поэтому разобрать у Тимура получилось не с первого раза.

— Кать, все хорошо, успокойся, — он осторожно обнял сестру за плечи и повел в сторону выхода со льда, — Возьми в моей сумке обезболивающее. Или попроси у Евы, она в коридоре сидит. Только осторожно. Тебе нужно помочь снять коньки?

Девушка помотала головой, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Тимур никогда не видел её в подобном состоянии. Может потому, что виделись они не так уж и часто, но даже если бы она постоянно так рыдала, это не норма.