Моя летняя интрижка (СИ) - Айсали Дана - Страница 7

Я могла бы сделать это снова, верно? Теперь я взрослая. Я знаю, как отделить чувства от секса. И он был прав, когда сказал, что может удовлетворить мои потребности лучше, чем Брэндон. Если он мог сделать это девять лет назад, будучи молодым и относительно неопытным, то сейчас определенно прокачал свои навыки.

Влюбленность в человека более половины жизни, как правило, портит эмоции. Трудно избавиться от притяжения. Даже если он был ослом все эти годы, сейчас он здесь. Ноа появился, извинился, и он, черт возьми, прямо передо мной, а моего брата нигде нет. Мы могли бы провести все лето вместе.

Любуясь тем, как изгибается и двигается его пресс, когда он бродит по кухне, я внезапно испытываю сильную, очень сильную жажду. И я хочу не пить.

— Ноа, — мой голос срывается, когда я произношу его имя. Звучит отчаянно, но, на самом деле, в данный момент меня это не слишком волнует.

— Да? — Он наливает стакан воды и идет навстречу, передавая его мне. — Что еще тебе предложить? Ты плохо себя чувствуешь?

Снова вспыхивает молния, освещая его лицо. Он смотрит на меня серьезно, как будто готов сделать все, что угодно.

После его извинений ранее я чувствую себя немного слабой в плане решимости.

Он протягивает руку, проводит по моим волосам и подходит ближе. Я делаю глоток воды, а затем ставлю стакан на стойку рядом с собой. Дождь хлещет по окнам, и гром раскатывается по дому. Каждый раз, когда ударяет молния, она освещает его тело, и меня охватывает возбуждение, которое не хочет отходить на второй план.

— Ты извинился.

Его брови сходятся вместе.

— Да, извинился.

— Спасибо тебе за это.

— Не за что, Милли. Я не должен был… — Он изо всех сил пытается выговорить эти слова, но вместо этого просто притягивает меня в объятия, прижимая к своей груди, целует в макушку и вдыхает мой запах. — Мне так жаль, милая. Я был придурком. Я обращался с тобой хуже всех. И я никогда больше так не сделаю. Я знаю, что причинил тебе боль, но хочу загладить свою вину. Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями.

— Это было частью твоего плана, когда ты приехал сюда? — спрашиваю я его. — Вернуть мою благосклонность?

Он смеется.

— Я планировал просить у тебя прощения все лето. Я собирался целовать задницу так сильно, как только могу. Но появился и сразу же разозлил тебя.

Я притворяюсь уверенной, рукам блуждаю от его спины к бедрам, а затем между нами к его прессу, потом мягко отстраняюсь, чтобы посмотреть на него. Я запускаю пальцы в пояс его боксеров и прижимаю его бедра вплотную к своим. Он все еще наполовину тверд, его член пульсирует напротив.

— Знаешь, есть более веселый способ извиниться. — Мой голос выдает нервозность и немного дрожит, когда я пытаюсь звучать сексуально. Я благодарю богов за покров тьмы. Без этого, у меня хватило бы смелости произнести эти слова.

Его хватка на моих волосах усиливается, оттягивая мою голову назад и обнажая шею.

— Правда? — спрашивает он, его глаза сверлят мои. Одна из его рук перемещается к моему горлу, в то время как его большой палец проводит по моей челюсти. — Что бы это могло быть?

— Возможно, вместо разговоров ты мог бы использовать свой рот для чего-то более… интересного?

Он ухмыляется, эта приводящая в бешенство ямочка появляется на лице, он наклоняется.

— Вот так? — спрашивает Ноа низким голосом, когда его дыхание опаляет мое лицо, а губы касаются щеки. — Или так? — Его рот перемещается чуть ниже моего уха, медленно целуя точку на пульсе. — Или так? — Он снова двигается, захватывая зубами мягкую кожу моего горла. Я ахаю от небольшой боли, и он лижет то же самое место, которого только что касались его зубы.

Моя спина выгибается, пальцы впиваются в его бедра, притягивая ближе, поскольку я надеюсь получить немного трения там, где мне это нужно. Мой клитор пульсирует, и мне нужны его руки и рот, чтобы двигаться быстрее. Я хочу, чтобы он прикасался ко всем местам, в которых я нуждаюсь больше всего. Но Ноа не торопится, позволяя мне все прочувствовать.

Я обнимаю его за шею, и он, наконец, понимает намек, опускает руки к моей заднице и поднимает меня. Мои ноги обхватывают его талию, а мое лицо нависает над ним.

Между нами нет ни звука, кроме дыхания и дождя, барабанящего в окна. Мы задерживаемся на мгновение, глядя друг другу в глаза, позволяя напряжению нарастать, пока оно не становится осязаемым.

— Милли, — бормочет он, его губы едва касаются моих, — ты младшая сестра моего лучшего друга. Я не знаю, стоит ли нам это делать…

— Только на лето, — говорю я ему, практически задыхаясь. Он мне так сильно нужен. Я просто хочу, чтобы он заткнулся и делал то, что я хочу, будь проклят мой брат. — Никаких эмоций. Никаких чувств. Просто секс.

Я наклоняюсь вперед и целую его, беря инициативу в свои руки и проводя кончиком языка по складке его губ. Как будто это все, что ему было нужно. Его рот приоткрывается, и он стонет, поднимает меня своими сильными, мускулистыми руками. Зайдя в спальню, Ноа ставит меня на пол и стягивает мою слишком большую футболку через голову, оставляя меня полностью обнаженной для него.

Я залезаю на кровать и ползу на четвереньках, давая ему хороший обзор на свою задницу, а затем ложусь на середину кровати.

— Черт, Миллс, — стонет он, опускаясь на колени между моих бедер. — Ты чертовски идеальна.

Ноа поднимает мою ногу и начинает целовать лодыжку, икру, колено и бедро. Он пропускает то место, где я хочу его видеть, и поднимается вверх. Я прибавила в весе с тех пор, как видела его в последний раз, и я бы солгала, если бы сказала, что это не было у меня на уме, когда его язык чертил круги по моему животу.

— Я уже не тот мужчина, которым был все эти годы, Милли, — шепчет он, приподнимаясь и нависая надо мной. — Сейчас мне нравится пожестче. Как думаешь, ты сможешь с этим справиться? — Его горячее дыхание касается моего уха, когда он наклоняется. — Насколько ты мокрая?

С каждым словом его пальцы начинают опускаться все ниже, один из них едва касается клитора, пробегая по моей щели и собирая там влагу. Электрические разряды пульсируют по телу и доходят прямо до клитора. Я промокла насквозь. И я хочу, чтобы он прикоснулся ко мне. Двигаю бедрами, умоляя его продолжить толкаться в меня.

Вместо этого Ноа дразнит меня. И я смотрю, как он подносит этот палец к губам и засовывает его в рот, пробуя меня на вкус. Он закрывает глаза и стонет. Мой клитор пульсирует, когда я пытаюсь потереться бедрами друг о друга, чтобы получить хоть какое-то трение. Он сводит меня с ума. Я хочу чувствовать его вес на себе, чувствовать его рот на моей груди и его член внутри себя.

— Ноа, — жалуюсь я.

— Такая же, какой я помню. Ты сладка на вкус, как солнечный свет.

Я обхватываю его руками и притягиваю к себе, ловя его рот своим, когда наши бедра соприкасаются. На нем все еще боксеры, и я пытаюсь сбросить их ногами, но Ноа отстраняется, не позволяя мне взять все в свои руки.

— Есть одна вещь, которую я хочу, чтобы ты сделала, прежде чем мы начнем, Милли. — У него серьезное выражение лица, и его тон подразумевает, что это важно. Я делаю вдох и концентрируюсь на его лице. Он смотрит мимо меня, а затем протягивает руку и хватает мой телефон с тумбочки.

— Мой телефон? Позвонить кому-то? — спрашиваю я его, поддразнивая, потому что не понимаю, к чему все это.

— Нет, Милли. — Он улыбается, и эта ямочка снова появляется. — Если мы собираемся сделать это — быть вместе этим летом, — ты не будешь ни с кем другим. Ты моя. — Ноа целует меня. — И я твой. — Снова целует. — Так что напиши своему мудаку и скажи, что все кончено. Потому что я отказываюсь делиться.

Милли

Это маленькое высказывание творит самые разные вещи с моими мозгом и вагиной.

Также с моим сердцем, но я не обращаю на это внимания.