Паук раскинул сеть (СИ) - Романовская Ольга - Страница 28

  Экипаж тронулся. Брагоньер откинулся на спинку сиденья и сцепил пальцы на коленях. Ирджина соэр с собой не взял: посчитал, что тот испортит дело. Куда этому желторотику допрашивать герцога? Брагоньер знал, тот уже приехал. В Следственном управлении не появился, но соэр полагал, тот решил сначала провести собственное расследование. Высшая аристократия предпочитает не делать подобные вещи достоянием общественности, Брагоньер готов был поспорить, что уже вечером объявят, будто Натэлла ли Сомераш уехала к подруге, не предупредив родителей.

  Соэр извлёк блокнот и перелистал его на дело некроманта из графского сада. Знать бы, допросили ли уже Олсена? Брагоньер чуял запах большого скандала. На месте властей, он бы рискнул и посадил графа на ночь в камеру. Некроманты - не шутки, а судя по показаниям Эллины, речь и вовсе о заговоре. Зачем ещё нужны амулеты силы?

  Дети!

  Брагоньер ещё раз перечитал скупые строки. Некромант говорил о неких детях из Милеты. Спасённый Эллиной мальчик чудом избежал жертвоприношения. Вот и сошлись две ниточки. Оставалось послать запрос в Милету, чтобы убедиться, мальчик из местного приюта. Раз так, необходимо лично, подробно расспросить ребёнка и составить словесный портрет тёмных магов. Останавливал лишь запрет короля. Он сковывал руки, не давал даже узнать, как продвигаются дела. Значит, ещё одно письмо Сольману. Если его величество не желает, чтобы Брагоньер действовал открыто, он добудет сведения через Тайное управление. В конце концов, в интересах Сольмана беспокоиться о безопасности государства. Дружбу тоже никто не отменял, Брагоньер нередко позволял смотреть бумаги, которые не видели даже подчинённые.

  Больше всего нервировала неизвестность. Соэр знал, его письмо уже в Калеоте, но король прочтёт его не ранее завтрашнего утра, и то, если секретарь сочтёт нужным. Оставалось надеяться на помощь Сольмана: Брагоньер сделал необходимую приписку. А дальше - молиться Дагору.

  - К храму, - соэр стукнул по стенке, привлекая внимания кучера.

  Тот услышал, понял и свернул к святилищу Дагора.

  Брагоньер редко обращался за помощью к богам, но это был один из тех случаев. Донавел упрям, упрётся рогом - и всё, придётся, стиснув зубы, изображать счастливого отдыхающего, ходить на приёмы, танцевать на балах и даже не заикаться о расследовании.

  Велев обождать себя, соэр пошёл на территорию храма и быстрым, уверенным шагом направился к прудам. Брагоньер на ходу достал из кошелька пару медяков и, выбрав укромное место, где бы его не побеспокоили другие просители, опустился на одно колено перед недвижной гладью. Пальцы коснулись воды, а затем погрузились в неё. Брагоньер погрузился в состояние глубокой задумчивости, сосредоточившись на своей просьбе. Монетки блестящими кругляшками опустились на дно. Лишь бы бог услышал!

  Соэр не спешил подниматься. Теперь он и вовсе стоял на коленях, чуть подавшись вперёд, к воде. Странно, храм неизменно дарил спокойствие. И эти цветы, птицы вовсе не раздражали, как и золотистые рыбки, которые, осмелев, доверчиво щекотали плавниками ладони. Вода прохладная, но не холодная - такая, какая нужно.

  - Благородный сеньор?

  Брагоньер вздрогнул и поднял голову. На него в упор смотрел жрец. Соэр нахмурился и неохотно встал, отряхнув колени.

  - Что вам угодно? - холодно спросил он.

  - Можно взглянуть на ваше кольцо? - жрец указал на дворянский перстень.

  - Ольер ли Брагоньер, - представился соэр. - Полагаю, это не праздное любопытство?

  Жрец кивнул и попросил пройти за ним. Брагоньер отказался.

  - Соблаговолите всё объяснить здесь, я спешу.

  - И поэтому медитирует в надежде на небесную помощь? - лукаво улыбнулся жрец. - Я помолюсь за успех вашего дела, не беспокойтесь, вы же переговорите с одним человеком. Он тоже пришёл за помощью, затем увидел вас и попросил привести.

  Заинтригованный Брагоньер нахмурился, но, тем не менее, последовал за служителем Дагора. Тот привёл его в сад, почти к самому храму. Там, спиной к святилищу, лицом к шпалере роз, стоял высокий худой человек, по одежде - мещанин. Волосы незнакомца чуть тронула седина. Брагоньер узнал его. Как бы ни нарядился герцог, как бы ни стоял, соэр ни с кем не спутал бы этого человека. Прямая спина, гордая посадка головы и рука с зигзагообразным шрамом, который Арлан ли Сомераш частенько прятал под перчаткой. Но сегодня герцог ничего не скрывал, только перевернул перстень гербовыми инициалами внутрь ладони и снял все другие украшения.

  - Ваша светлость, - почтительно поздоровался Брагоньер, остановившись в паре шагов от герцога. Дождавшись, пока тот обернётся, отвесил лёгкий поклон. - Сочувствую вашему горю.

  - Значит, я не ошибся, - голос министра внутренних дел звучал сухо и твёрдо, будто судьба только что не нанесла ему удар. - Вас трудно спутать с другими, господин Брагоньер.

  - Речь о вашей дочери? - соэр предпочёл перейти сразу от слов к делу.

  - И о вашем расследовании.

  Герцог кивнул, и жрец удалился. Даже служители богов опасались сильных мира сего.

  - Каком расследовании? - вскинул брови Брагоньер.

  - Том, которое не обрадует его величество, но подарит надежду мне. Я не доверяю местным следователям.

  - В ваших силах позвать столичных, хоть людей из Тайного управления.

  Герцог с горькой улыбкой покачал головой.

  - Не могу. Если скажу или напишу хоть слово, Натэлла умрёт. Они не станут шутить.

  - Значит, вы знаете, кто похитил вашу дочь? - уцепился за его слова Брагоньер.

  Министр поджал губы и помрачнел. Нервно махнул рукой и предложил пройтись. Соэр кивнул, понимая, герцог не станет говорить ничего там, где любой может подслушать.

  - У ворот ждёт служебный экипаж, - прервав молчание, сказал Брагоньер. - Или вы доверяете только собственному кучеру?

  Соэр видел, герцог ведёт его к выходу, и предположил, что разговаривать придётся в загородном доме Сомерашей.

  - Как раз своему я и не доверяю, - вздохнул министр. - Полагаю, вы тоже жаждали поговорить со мной?

  Брагоньер кивнул. Его волновало, почему герцог пришёл в храм. Значит, дело серьёзнее, нежели виделось на первый взгляд.

  - Я получил письмо. Вот, посмотрите сами.

  Герцог достал из-под камзола дешёвый серый конверт и протянул Брагоньеру. Тот подозрительно оглянулся, выявляя возможных соглядатаев, и только потом взял письмо. Вскрывать посреди людей, стайками стекавшимися к прудам даже в летнюю пору, когда манит морская прохлада, не стал, только подметил: тяжёлое, вложено что-то.

  Министр неожиданно остановился, развернулся и, ухватив соэра за запястье, сжав так, что едва не сломал кости, прошипел:

  - Найдите её, слышите!

  Брагоньер осторожно разжал пальцы герцога и отступил на шаг. Он не терпел подобного обращения, но замечания не сделал. Перед ним стоял убитый горем человек, тот самый грозный Арлан ли Сомераш, герцог Ланкийский, которого боялись все префекты. В юности Брагоньер брал с него пример и теперь дожил до дня, когда увидел этого человека сломленным. Тот даже будто бы постарел, осунулся. Безжалостный солнечный свет обнажил сеточку морщин вокруг губ и глаз, напоминая, что герцог давно не молод.

  - Увы, ваша светлость, это не в моих силах. Его величество высказался категорично, я лишь наблюдаю.

  Определённо, общение с Эллиной дурно сказывалось на профессионализме. Следователь не может испытывать чувств, а Брагоньер только что пожалел герцога. Непростительно! Воистину, любовь - болезнь, которая портит людей и делает их слабыми.

  По губам министра скользнула кривая усмешка. Он повернул перстень инициалами наружу и спокойно, будто говорил о погоде, произнёс:

  - Иногда наблюдения заканчиваются отставкой.

  - Это предупреждение? - тем же тоном ответил Брагоньер.

  Угроза герцога не удивила. В конце концов, соэр нарушил приказ, а министр мог легко сместить с поста зарвавшегося подчинённого.