Катастрофа в две полоски - Алекс Коваль - Страница 14

– Я не могу работать с Мироном… Александровичем, – добавляю поспешно.

– И почему это?

– Просто не могу и все.

– Валерия! – рык был такой, что я аж подпрыгнула на месте. – Не выдумывай ерунду! Пара недель, максимум, месяц – я уверена, что этого времени тебе вполне хватит, чтобы достать мне на Троицкого годный материал. А потом хоть обратно в свою глубинку, хоть на Луну, меня не волнует!

– Но вы не понимаете, Элла Робертовна, я знаю Троицкого! – воскликнула, да тут же прикусила язык. Больно так, до металлического привкуса крови во рту.

Ну, Лера, ну, молодец!

На том конце провода тишина. Звенящая и пугающая.

Я даже успела начать молиться, чтобы случились неполадки со связью и женщина меня попросту не услышала. Ровно до того момента, пока не раздается:

– Что ты сказала? – скрипящий шепот мне в ухо. – Откуда ты можешь знать такого, как Троицкий?

Вот и что теперь делать? Лера, в свои годики пора бы уже научиться сначала думать, а потом говорить!

У-у-уй, дура, Совина!

– Рассказывай давай! – приказ Эллочки, и мне ничего не остается, только выложить все как на духу. Покаявшись в том, что “сбежала с задания”, наврала про Мирона, и кульминацией моей истории стало разоблачение личности незнакомки.

– Вот… так вот, – ставлю точку в своем монологе.

Даже думать не хочу, каким образом мне эта история аукнется! Эллочка же может по новой запустить статью, в этот раз обличая действующие лица. Но это я понимаю уже опосля.

Офигеть, конечно, я могу попасть на страницы журнала. Только вот не в качестве автора статьи, а в качестве участницы.

М-да.

Я говорила, что язык мой – враг мой?

– Элла Робертовна, вы тут? – спрашиваю, когда отсутствие ответа становится слишком невыносимым. И я ожидаю услышать что-то вроде: Лера, ты дура, или: Совина, я тебя поняла, конечно, ты не можешь шпионить за Троицким. Но слышу:

– Так это же прекрасно! – еще больше радости в тоне мегеры-редактора.

– Что… простите?

– Я говорю, прекрасно! Значит, ты уже неким образом входишь в его круг доверия.

– У нас был секс, а не задушевные беседы! – рыкнула я возмущенно, подскакивая на ноги.

– Ой, да брось! Раскрой глаза. Если бы Мирон хотел, он бы просто выставил тебя уже на подходе к его кабинету! Так что, да, Валерия, теперь ты еще больше подходишь на эту роль. Он тебя “потенциально” знает, а значит, будет меньше всего ожидать от тебя подвоха. С твоим резюме мы постарались, о том, что ты работала по специальности, никто не знает. Так что, дерзай, моя девочка.

Ну, надо же, уже и “моя девочка”, зашибись! Покаялась, называется. Лучше бы я вообще просто молча уволилась.

– Может, все-таки вы отправите к нему в помощницы ту же Светку?

– Эту малолетнюю курицу с мозгом размером со спичечный коробок?

Коробок не коробок, а вот козла Славу это не остановило!

– Нет уж, – тем временем продолжает Эллочка, – давай, вытирай сопли, Совина, и начинай работать. Подберись к Троицкому еще ближе, залезь под кожу, узнай его секреты, его слабые места, чем живет, как живет, быть может, даже с кем… живет, – опять ее фирменный тонкий намек, от которого передергивает. – И после возвращения в штат тебя однозначно ждет место моего заместителя.

– А как же…

– Без “а как же”. Все, я на тебя очень рассчитываю, не подведи меня.

– Но если…

– А если подведешь, то у меня есть не только связи, но теперь и компромат на тебя, Совина. Думаю, ты бы не очень хотела мелькать в журнале в позорной статье, которую я одним щелчком пальцев могу тебе организовать. Я права?

Лера-Лера, ты попала. Искусство вовремя заткнуться – это то, чему нас так часто учит жизнь и чем я не владею совершеннно!

Эллочка выдала еще пару “мотивационных фраз” вроде: никому ты не будешь нужна, я тебя уволю, и подумай о жизни без заработной платы, Совина, а потом, довольная собой, отключилась.

Я еще какое-то время пялилась на потухший экран, мысленно проклиная и бал-маскарад, и Троицкого, и свое начальство. Но, в конце концов, когда ты не можешь изменить ситуацию, остается только ее принять.

Ну, или на крайняк, заставить Мирона меня уволить. Самолично. А почему бы и нет? Вряд ли он будет держать в личных ассистентах вечно все забывающую, нерасторопную, недисциплинированную девушку-катастрофу. А я могу! Что-что, а дурочку включить – это запросто! Иногда мне кажется, она вообще во мне “не выключается”…

Да и если я “вылечу” с места работы, то и Эллочке мстить мне будет не за что. Пожму плечами, мол, так случилось, я не виновата.

Так что, не время раскисать. Лучшей пойду и куплю себе с горя новые туфли, а к ним обалденную сумочку!

А что?

У меня теперь целых две работы, могу себе позволить такую маленькую трату, для большой радости нашей девчачьей шмоточной души!

Лера

День прошел в моих метаниях по магазину.

На одной паре туфель и сумочке дело не остановилось. Мой калькулятор в голове сломался на первом же строгом красном офисном платье. На пол закапала слюна, а в голове красной мигающей табличкой загорелось “хочу”.

Я такие никогда не носила и носить не собиралась, но тут же утащила его в примерочную. И о, боги! Этот потрясающий V-образный вырез, открывающий мои тонкие ключицы и длинную шею… а еще оно потрясно обтягивает мою упругую попу, прокаченную часовыми тренировками в зале… и открывает стройные ножки… м-м-м. Куда в таком ходить? Форма одежды у нас в журнале свободная, и честно говоря, я бы не рискнула появиться там в таком платье, но я все равно не устояла.

Я его купила.

Для пары дней работы на фирме Троицкого само то! Смотрится ужасно сексуально и невероятно провокационно, думаю, Мирон оцен… нет. Стоп! Ты купила его для себя, Совина, а не для Мирона!

Но в таком наряде он точно меня запомнит!

Это была моя первая слабость.

За ней была вторая, третья, четвертая…

Потом я уже просто сдалась и сбилась со счета, конкретно обновив свой гардероб, и вышла я из ТРЦ пару-тройку часов спустя с целыми пакетами, набитыми обновками.

Ругая себя за несдержанность и конкретно выходящие за рамки бюджета траты, потопала домой. Продолжив день жалобным скулежом по телефону Соньке в ухо, которая от души похохотала, узнав, с кем я “спуталась” в вечер бала-маскарада, и которая оказалась категорически против моего плана по доведению Троицкого до моего увольнения.

– Ты совсем с ума сошла! – воскликнула подруга, оглушив меня своим высоким визгливым голоском.

– Почему это? С ума я сойду, если и правда буду за ним шпионить! С такими серьезными людьми шутки плохи, Соня.

– Ну, такой мужик положил на тебя глаз, Совина, воспользуйся этим!

– И ничего он не положил, – вяленько запротестовала я с глуповатой улыбкой. Уж не знаю почему, но мысль, что я “любопытна” Мирону, теплом отдавалась в груди.

– Ага-ага, сама-то в это веришь?

– Так, я не поняла, ты решила меня сосватать Троицкому? У него таких, как я, вагон и… еще один вагон! – сказала я, разобидевшись на саму себя и забравшись в кровать с ведерком мороженого.

Вечер, перетекающий в ночь, прошел за просмотрам какой-то слезливой мелодрамы, которую показывали по всем известному каналу на нашем телевидении.

И я ведь терпеть не могу такие фильмы! Меня всегда больше прикалывали ужастики или боевики, но вчера матрица дала сбой, и я глотала слезы, уснув в разбитых чувствах.

Утро же нового дня началось задолго до звонка будильника.

Меня как будто включили. Глаза открылись и закрываться снова не желали, как бы я их не уговаривала.

Моему организму было глубоко фиолетово, что у него сегодня первый рабочий день на новом месте. Он до ужаса сильно и очень неожиданно захотел свежей капусты.

Первая мысль: может быть, “прекрасные дни” на подходе? Ну, те самые, когда хочется сдохнуть, свернувшись калачиком под тремя одеялами в темной норе.