Смертник из рода Валевских. Книга 9 (СИ) - Маханенко Василий Михайлович - Страница 38

— Х-Херберт, — заикаясь ответила принцесса. Она посмотрела на отца и тут же отвела взгляд. Согласие Марисы являлось гарантией того, что Зурган Шор останется жив. Причём место жительства пока ещё действующего императора выбрали вопреки моим возражениям — в Кострище. Только здесь ему могла быть гарантирована жизнь.

— В таком случае Зурган Первый должен провести процедуру отречения, — заключил граф Шубной. — К этому моменту должны быть разработаны все необходимые законы, правила и инструкции, а также сыграны обе свадьбы. Стать мужем императрицы, не достигшей двадцати одного года, гораздо сложнее, чем стать мужем принцессы, которой уже стукнуло восемнадцать. Полагаю, две-три недели на всё будет достаточно. Что-то ещё?

— Естественно, — граф Вяземский тоже собрался бороться за своё будущее. — Кроме свадьбы и отречения необходим ещё один момент. Назначение двух главных советников с правом вета на решения императриц.

— Речь, конечно же, о нас? — согласно кивнул граф Шубной. Дождавшись ответного кивка, он усмехнулся: — Право, граф, мы уже начинаем друг друга понимать с первого слова! Полностью поддерживаю своего партнёра. Статус советников должен быть определён и утверждён на уровне… даже не знаю — церкви? Верховный епископ, что скажете? Согласитесь взять шефство над нашей империей и стать гарантом её процветания?

— Церковь Света смиренно примет на себя такую непростую роль, — легко согласился отец Ург. — Конечно же, мы обсудим отдельно, сколько она будет стоить двум советникам и будущим императрицам. Любая гарантия должна иметь свои основания.

Судя по тому, как улыбнулся отец Ург, своего он не упустит. Заракской империи придётся основательно заплатить за то, чтобы в ней появилось сразу два наделённых властью советника.

— Осталось определиться с последним вопросом, — напомнил я о себе, как только все замолчали. — Кострищ. Статус моего города, его безопасность и вовлечённость в экономическую жизнь Заракской империи. В политическую мы не лезем — это ваше поле, но ограничивать нас в торговле не позволим. Вы не трогаете нас, мы не трогаем вас. У Кострища сохранится автономия, порталы к тёмным и никто, это обязательное условие, не станет настраивать людей против нас. Мало того, если такие попытки обнаружатся, обе императрицы и их советники сделают всё, чтобы наказать виновных. Я верно говорю, граф Вяземский?

Старший Вяземский умел держать удар. Ответом он меня не удостоил, однако по тому, как выдохнул, стало понятно — этот момент принят и будет учтён в будущем.

— Детали будут урегулированы между юристами, — заключил граф Шубной. — Полагаю, имеет смысл подписать соглашение о намереньях, что скажете? Пусть здесь и присутствуют уважаемые люди, но именно из-за их присутствия это соглашение и требуется. Заракская империя должна начать жить по правилам. Господин церемониймейстер, вы же вели протокол нашей встречи? Сколько вам потребуется времени, чтобы оформить его для согласования?

— Часа два, — заявил старик, просматривая свои бумаги.

— Отличная новость, — граф Шубной только что руки не потёр от предвкушения того, что всё идёт по его плану. — Эрцгерцог, вам придётся ещё раз поработать. Для того, чтобы протокол имел полную силу, на ней должна стоять подпись моего сына. Прошу, доставьте его сюда. Пока же идёт подготовка документов, предлагаю прогуляться по Кострищу. Считаю, что никто не должен покидать город, пока мы не подпишем соглашение. Госпожа Элеонора, с вас экскурсия. Хочется своими глазами посмотреть на город, сумевший с лёгкостью остановить армию генерала Хабенского.

Молчавший всё это время генерал скривился — ему явно претило находиться в Кострище, но требование Инквизитора не оставляло иного выбора. Либо смерть, либо личная явка на собрание. Смерть не страшила старого генерала, но Инквизитор сумел донести мысль о том, что одной смертью генерала Хабенского его род не отделается. Пострадает вся семья. Пришлось принять приглашение и молча выслушивать решения о том, что отныне армия будет подчиняться двум императрицам. И любое передвижение должно быть согласовано с их волей. Или, если смотреть в суть вопроса, с графами Шубным и Вяземским. Генерал молча принял данный факт и только уничтожающий взгляд, который он постоянно бросал в мою сторону, показывал, что старый воин категорически не согласен с текущим состоянием дел. Но оспаривать их не станет. Ибо военная выучка не позволит.

Элеонора выступила в качестве экскурсовода, показывая гостям город. Практически все знаковые места находились неподалёку от центра, так что наша прогулка надолго не затянулась. Площадь, статуи, строящиеся гостиницы. Тёмные строители работали не покладая рук. Храм Скрона обеспечил нас лучшими строителями, использующими в своей работе не только физическую силу, но и магию. Скорость, с которой устанавливались стены, поражала даже меня. Что касается материалов облицовки и внутренней отделки, использовался лучший мрамор, какой только можно было купить в нашем мире. Даже не хочется думать, во сколько всё это мне обойдётся, но, пока ещё временный результат, не мог не радовать. Оформление целого города напоминало то самое поместье тёмных, которое мне довелось уничтожить в своей жизни. Дворец императора Заракской империи даже близко не стоял рядом с Кострищем по красоте. Пожалуй, даже дворец ныне мёртвого падишаха Баязида Третьего, и тот бы отошёл в сторонку, нервно теребя платочек для слёз.

— А меня сюда зачем пригласили? — шёпотом спросила Наира, улучив момент во время экскурсии. Шестнадцатилетний Херберт был уже с нами — после того, как я побывал в поместье графа Шубного, отправившись за принцессой Марисой, построить портал туда не составило труда. Собственно, теперь все участники грандиозной сделки Заракской империи находились в одном месте. Даже будущая жена графа Шубного. Или бывшая. Даже не знаю, как её теперь называть — после того, как было приято решение объединить Херберта и Марису, граф Шубной решил вновь жениться на своей бывшей супруге. Всё запутано.

— Решение Дознавателя, — ответил я своей официальной жене, после чего, окинув её взглядом, честно ответил: — Хотя лично я рад тебя видеть. Даже жаль, что ты уехала из Кострища.

— Ты хочешь, чтобы я вернулась? — удивилась Наира.

— Странный вопрос. Конечно хочу.

— Но как же Алия? Мне не хочется делить с ней постель. Я прекрасно понимаю причины нашего брака, его необходимость, готова с честью нести это бремя, но мне не хочется находиться в одном доме с той, с кем мой муж делит постель вместо меня. Уходить из спальни каждую ночь или спать одной, зная, что ты где-то в другой комнате с ней — не для меня.

—…

Я даже не знал, как на это и реагировать. Наира была права — раньше Алия постоянно проводила у меня в постели все ночи. Но это было до того, как её живот вырос. Сейчас мне приходится спать одному. Правда, я и дома в последнее время бываю редко. Если с кем и приходится спать, так это с Кималем Саренто. Хорошо хоть не в одной постели.

— Я был бы очень рад, если бы ты вернулась, — произнёс я после паузы. Алия шла где-то впереди, вместе с Элеонорой. Мои женщины, хотя управляющую я относил к своим женщинам скорее по инерции, чем по праву, сработались идеально, занимаясь управлением города, полностью сняв эту проблему с меня. Потому что я совершенно не умею и не люблю это делать.

— Насколько я поняла, вскоре ты вновь надолго уедешь. Мне придётся несколько месяцев находится одной. На меня в Кострище только ты смотришь без неприязни. Даже Алия видит во мне тёмную, а не человека. Может, я поселюсь в Кострище сразу, как только ты вернёшься?

Наира выглядела ослепительно. Каждый раз, когда я смотрел на неё, у меня в груди что-то сжималось. Хотелось обнять свою жену, зацеловать её, сорвать всю лишнюю одежду и погрузиться в сладостный мир удовольствия. Взгляд невольно скользнул в сторону безучастной Серлены. По сравнению с девушкой, которую я долгое время считал венцом творения, Наира выглядела самим Светом, спустившимся с небес. Отличия были во всём. Начиная от внешности, заканчивая тем, как девушки держались в обществе. Наира, выросшая в ведущем клане, по стати походила на Элеонору, вызывая возбуждение одним поворотом головы. И мне это безумно нравилось.