Порочное полнолуние (СИ) - Рууд Рин - Страница 11

— Иди, раз шел мимо.

— Ма… — он улыбается еще шире, и где-то в глубине души опять умиляюсь его кудряшкам.

— Иди.

— Я буду в библиотеке, — говорит Эдвин и скрывается за дверью.

— Перед младшеньким тоже расстелиться ковриком? — хриплым от ярости спрашиваю у надменной Иды. — Или мы его не учитываем в играх старших?

— Он мальчик чувствительный и тебе не стоит его обижать.

— Я так и не поняла, мне и его ублажать?

— Эдвин! — вскрикивает Ида. — Прекрати уши греть!

— Но вы же обо мне говорите, — бурчит за дверью оборотень.

Ида медленно моргает и встает. Она проходит к письменному столу, достает блокнот в кожаном переплете и величественно возвращается ко мне.

— Полистай, — протягивает блокнот и грациозно садится на край тахты.

Разматываю шнурок и открываю первую страницу, с подозрением взглянув на молчаливую Иду. Я хочу разгадать ее истинные намерения, ведь я не верю в ее заботу и беспокойство. Если она воспитала таких мерзавцев, которые похищают девиц с похорон, то и сама — та еще сука.

Мелкий аккуратный почерк поведал мне о трепетной и нежной любви к Крису и Чаду. Столько витиеватых метафор и надежд остаться с оборотнями в лесу! Это не раболепие, это чистая и звенящая отчаянием влюбленность в хвостатых подлецов. Когда записи в дневнике обрываются словами о том, что владелица блокнота будет любить Криса и Чада вечно, я смахиваю слезы с щек.

Я столько люви не встречала ни в одном сериале, ни фильмах, ни в книгах. Я окунулась в чужие чувства, захлебнулась ими и чуть не утонула, благо дневник тоненький и быстро подошел к концу. Очень жаль девочку, которая так и не дождалась от оборотней любви в ответ. В который раз убеждаюсь, что Чад и Крис — бессердечные подлецы.

— Вот какой ты должна быть, — говори Ида, когда я закрываю чужой дневник и зажмуриваюсь.

А я не хочу быть такой. Мне хватило безответной влюбленности в старшей школы, но даже тогда у меня хватило гордости не страдать по однокласснику на страницах дневника. Много для него чести, поэтому я порыдала, когда он отверг меня, и пару дней не ходила в школу, но эти сутки показались мне адом. Больше не хочу.

— Что с ней стало?

— Вышла замуж.

— За кого? — недоверчиво смотрю в равнодушное лицо Иды.

— За человека. Почему ты плачешь?

— Потому что, — трясу блокнотом, — это очень грустно! Она их любила!

— Не соглашусь. Возможно, влюбленность, но, — Ида усмехается, — она отдана лесу, а раз отдана, то это было лишь баловство переменчивой души человека.

— Но вы сохранили эти записи…

— Да, сохранила. Мы не умеем выражать чувства словами, как могут это делать люди. Согласись, Ласточка, написано красиво.

— Я не смогу быть такой, — аккуратно кладу блокнот поверх разложенного пасьянса. — Много чести.

— Ты либо сыграешь, либо они тебя сломают, Ласточка, и я перед сном буду перечитывать уже твои строки о любви. Тебя ведь тянет к Чаду и Крису. Их желания подчиняют тебя?

Краснею и отворачиваюсь. Мне стыдно, больно и обидно, что я оказалась очередной игрушкой в лапах двух братьев. Трех! Про Эдвина тоже была пара восторженных строк, какой он милый, романтичный и загадочный.

— И вы позволяете этому безумию твориться в вашем доме, — я с осуждением качаю головой. — У вас совесть есть?

— Я тебе не враг, Ласточка. Неудовлетворенный в ласках зверь толкнет моих мальчиков на глупости. Пока они не встретят…

— Нареченных? — едко усмехаюсь я. — И когда они их встретят?

— Однажды Луна сведет их с Нареченными. Это может случиться когда угодно, и Бесправницы отчасти способствуют этому. Когда отступает голод плотских утех, расцветает иное желание. Желание духовного единения. Невидимая связь истинной пары укрепляется и момент воссоединения Нареченных близится.

— Вау, — встаю и оправляю юбку, — вот чего вы мне устроили ускоренный курс Бесправницы? Чем больше ваши сыновья шлюх перетрахают, тем быстрее они окажутся в объятиях истинной любви? Вызов, сука, принят.

— Кажется, ты неправильно поняла…

— Пошла ты… — тычу пальцем в изумленное лицо Иды и скалюсь, — в жопу енота! Вот так.

— Покорность, влюбленность и восторженность, Ласточка! — подскакивает на ноги и сжимает кулаки. — Что, маленькая гадина, тут сложного?!

— Так мне еще вам с любовью отлизать, раз вы Альфа?! — клацаю зубами.

— Что?! — отшатывается Ида, поперхнувшись от удивления, и с гримасой отвращения прижимает руку к груди. — Милостивая Луна! Ты в своем уме?

— Отлично! Одной проблемы меньше! — я обнажаю зубы в улыбке и сердито шагаю прочь.

— Кого они притащили? — растерянно лопочет Ида.

— Финансового аналитика! — разворачиваюсь к ней, всплеснув руками. — Но в душе я хиппи-одиночка! Я, мать вашу, в этом году планировала купить дом на колесах, но не судьба! Вместо этого я остасываю волчьи члены в замке посреди леса!

— Эдвин! — взвизгивает Ида.

— Обожаю дома на колесах! — рыжий поганец распахивает дверь. — У нас столько общего!

Так, самое время восхититься, как советовала Ида, и тихо охнуть влюбленной дурочкой. Решительно сглатываю, набираю полной грудью воздух и… скрежещу зубами:

— Невероятно…

— Ты в порядке, Ласточка? — Эдвин обеспокоенно кривится. — Ма, чего ее так перекосило? Тебе больно?

И в следующее мгновение заключает в теплые объятия, прижавшись щекой к щеке. Чувствую, как бьется его сердце, и от тонкого запаха вереска кружится голова. Не хочу писать по ночам о своей влюбленности к тоскующим от одиночества волкам, как моя предшественница. Отталкиваю Эдвина под печальный вздох Иды, и бегу прочь.

— Ласточка!

— Нет, — резко притормаживаю и оглядываюсь на удивленного Эдвина, — не надо мне тут твоих фокусов!

— Каких фокусов?

— Боже, — прижимаю кулак ко рту и истерично смеюсь.

Я не могла… Нет… Это ведь какая-то нелепица — влюбиться в оборотня за считаные секунды. Кидаюсь вниз по лестнице и пролетаю через холл к тяжелой входной двери.

Взвизгиваю, когда выскакиваю на улицу и прижимаю ладони ко рту. Над тушей мертвого медведя склонились два чудовища: мускулистые, покрытые густой шерстью с окровавленными вытянутыми мордами. Меня мутит от сладкого запаха крови.

— Доброе утро, — ворчит голосом Чада один из монстров и вяло помахивает хвостом.

Я никогда прежде так не орала. Даже над трупом Боба.

— Да, твою мать, Ласточка, — фырчит второе чудище интонациями Криса и ковыряется когтистым мизинцем в левом ухе. — Сколько можно?

Чад с хрустом костей передергивает широкими мохнатыми плечами, сбрасывая шерсть и хвост, и шагает ко мне голым мужчиной. Я вновь срываюсь на крик, потому что он слишком хорош: мускулист, не обуздан и с кубиками, как дикий варвар из женских фантазий. И я готова пасть перед ним на колени с признаниями в любви.

Чертов дневник! Я будто пропиталась чужими отчаянными эмоциями и желанием принадлежать мохнатым тварям во веки вечные.

— Ласточка, — Чад делает ко мне шаг и в следующее мгновение закидывает меня на плечо. — Соскучилась?

— Подлец! — бью кулаками по спине Чада и изо всех сил пытаюсь не смотреть на его крепкий голый зад. — Пусти!

У меня еще не было мужчин с такой охрененной и подкаченной задницей, поясницу над которой украшают две соблазнительные ямочки. Кулаки мои разжимаются, и бью я теперь ладошками по завлекательной и провокационной попе. Ну, как бью... Шлепаю, но делаю вид, что я злая и всячески пытаюсь вырваться.

— Выспалась, да? — шутливо похлопывает по попе. — Сил набралась?

А еще прежде меня никто не тащил на плече, чтобы воспользоваться моим телом в гнусных целях. Чад — охотник, а я — строптивая добыча, которая с каждой секундой заводится все больше и больше. Мне недостатоточно просто шлепать бородатого варвара по ягодицам, и я начинаю их поглаживать и тискать. Шикарный зад!