Стальная Крыса отправляется в ад - Гаррисон Гарри - Страница 32

— Правильно.

— Так как же мы выиграли войну?

— Победа была достигнута при помощи… — Он закрыл рот рукой и густо покраснел. — Это совершенно секретная временна́я информация, и я не могу ее разглашать. Догадайтесь сами.

— Хватит полоскать нам мозги, — прохрипел Инскипп, постепенно приходя в себя. — Ты отменил единственный план, который мог спасти человечество. Мы его действительно не используем, даю тебе слово, если ты скажешь, как нам поступить с чужаками. Иначе нам придется действовать, как было намечено.

— Мне запрещено об этом говорить.

— Но намекнуть-то ты можешь? — предложил я.

Подумав немного, он улыбнулся. Мне его улыбка совсем не понравилась.

— Решение может принять только такой сообразительный человек, как ты, ди Гриз. Все дело в мозгах.

Он подпрыгнул в воздух, щелкнул каблуками и исчез.

— Что он имел в виду? — нахмурился Инскипп.

Что он имел в виду? Га Бинетто обратился ко мне, значит я должен решить эту загадку. Говоря о моей сообразительности, он явно хотел меня запутать. «Все дело в мозгах». Моих мозгах? Чьих мозгах? Может, мы чего-то не учли? А может, он имел в виду не настоящие мозги? Я не знал, что и думать.

Инкуба мечтательно смотрела в пространство, очевидно размышляя о моральных принципах. Я уже стал подозревать, что от нее нам не будет никакого толку. Но Анжелина думала по-другому. Нахмурив лоб, она явно что-то замышляла. Она прищурилась, напрягая работу мысли, а потом широко открыла глаза. Затем улыбнулась. Заметив, что я смотрю на Инкубу, она улыбнулась еще шире. Я вопросительно поднял бровь, и она едва заметно кивнула в ответ.

Если я ее правильно понял, то она давала мне понять, что разгадала эту головоломку. Я и так уже раскаялся в том, что раньше пренебрежительно относился к женщинам, и был готов отказаться от мысли о превосходстве мужчин. Если Анжелина нашла правильное решение, я был готов принять его со свойственными мне великодушием и благодарностью. Я придвинулся к ней.

— Если ты знаешь ответ, скажи его нам, — прошептал я.

— С годами ты становишься мудрее, мой дорогой. — Она послала мне воздушный поцелуй, а затем громко произнесла: — Джентльмены, ответ очевиден.

— Только не мне, — проворчал Инскипп.

— Нам сказали, что все дело в мозгах. Это означает контроль над мозгом…

— Серые люди! — закричал я. — Промыватели мозгов с Кеккончихи!

— Я все еще не понимаю…

— Инскипп, старый воин, вы привыкли к физическим схваткам с противником, — сказал я. — А этот клоун из будущего намекнул, как одержать полную и окончательную победу.

— Как?

— Заставив чужаков изменить свое мнение о нас. Заставив их полюбить человеческих существ. Чтобы они направили всю свою военную мощь на мирное строительство и сделали нашу Вселенную образцовой. А кто у нас главные специалисты по промыванию мозгов? Жители Кеккончихи. Они сказали мне, что их методы психоконтроля применимы ко всем живым существам. Пусть теперь это докажут.

— А как они это смогут сделать? — спросил один адмирал.

— Детали обсудим позже, — ответил я, подразумевая, что не имею пока об этом ни малейшего понятия. — Пусть приготовят боевой крейсер с космическими пехотинцами на борту. Я вылетаю немедленно, чтобы в очередной раз спасти Галактику.

— Я не уверена, что это разрешено, — засомневалась Инкуба. — Все, что касается манипулирования сознанием… — Вдруг она запнулась на полуслове и упала на пол.

— Бедняжка упала в обморок, — сказала Анжелина. — После такого стресса это неудивительно. Я отнесу ее в спальню.

Ничего себе обморок! Я-то знал, на что способна моя жена. Как только она вышла из комнаты с бесчувственным телом Инкубы на руках, я тут же принялся действовать, чтобы воспользоваться драгоценным временем.

— Готовьте крейсер немедленно! Мне некогда ждать.

— Конечно, — ответил Инскипп. — Ждать тебе не придется.

Он все понял и тоже хотел как можно быстрее отправить меня на Кеккончихи, пока наблюдательница из Морального корпуса еще не пришла в себя.

Мы летели быстро и молча. Я приказал соблюдать радиомолчание и запретил пси-оператору принимать любые сообщения, адресованные нам. Поэтому, когда замерзший мир Кеккончихи появился на экране, мы не получили приказа возвращаться обратно. У меня было достаточно времени, чтобы выработать план действий.

— Выходите из режима радиомолчания. Я хочу связаться с первой экспедицией, — приказал я.

— Они на связи, — сообщил оператор. — Их корабль не спустился, а все еще находится на орбите.

— А что случилось?

— С вами будет разговаривать командир, сэр.

На экране появился офицер с забинтованной головой. Увидев мою парадную форму с золотыми погонами, он отдал честь.

— Они рвутся в бой, — сообщил он. — Мы прибыли сюда с миссией умиротворения, а не для того, чтобы взорвать эту планету. Поэтому, когда переговоры зашли в тупик, я принял решение покинуть планету. Но прежде мы нейтрализовали все звездолеты серых людей.

— Они же знают, что не смогут победить.

— Вы это знаете, и я это знаю. Но попробуйте убедить в этом жителей Кеккончихи!

Этого следовало ожидать. Упрямые фаталисты готовы были скорее погибнуть, чем сдаться в плен. Очевидно, само понятие «плен» было чуждо их моральной философии выживания. Но мы нуждались в их помощи. На всей планете был только один человек — надеюсь, еще живой, — который смог бы оказать нам содействие.

— Оставайтесь на орбите, командир, и ждите моих распоряжений. Мне нужно установить контакт с одним представителем этой планеты. Я свяжусь с вами по радио.

Мне понадобился час, чтобы отдать необходимые приказы своему экипажу и подготовить нужное оборудование. Затем я надел скафандр и полетел вниз, к белой планете. Гравитационный парашют замедлил мое падение, а инфракрасный прибор давал возможность видеть через снег. Приметив знакомое здание, я направился туда и довольно жестко приземлился на крышу, на которой я уже был раньше. Мне стало холодно и неуютно, ведь я полагал, что больше никогда в жизни не окажусь на этой планете.

Я, конечно, мог опуститься вместе со взводом космических пехотинцев и зайти через дверь, но у меня были другие планы. Я должен поговорить с Ханасу, пока никто не знал о моем возвращении. Открыв крышку люка, я, пыхтя и отдуваясь, протиснулся в скафандре через отверстие и спрыгнул вниз. Первый этап прошел успешно. Затем снял с себя скафандр и прочие неудобные приспособления, открыл замок двери — надеюсь, в последний раз — и пошел по коридору.

— Ты враг, и тебя надо убить, — монотонно произнес маленький мальчик, появившийся на моем пути.

Я отскочил в сторону. Он споткнулся и упал, представляя собой чудесную мишень. Игла из пистолета вошла в его мягкое место. Он сразу же обмяк. Схватив его под мышку, я пошел дальше.

Когда я открыл ногой дверь кабинета Ханасу, я тащил на себе четырех учеников и слегка вспотел. Наставник сидел за столом. Подняв голову, он изобразил на лице нечто отдаленно напоминающее улыбку.

— Все произошло, как ты и предсказывал, — сказал он. — Послание достигло цели. Тебе удалось спастись.

— Я спасся, но решил вернуться. Правда, твои юные друзья восприняли мое возвращение без энтузиазма. Они слышали по радио выступление Кома и не знают, чему теперь верить. Вот они и всполошились. Ну, этих ребят я успокоил. Пусть поспят немного на полу.

— Я применю к ним аксионный фидер. Они все забудут.

— В этом нет никакой необходимости. Они будут спать достаточно долго. А теперь расскажи, что произошло после того, как я покинул планету.

— Неразбериха. В учебнике по моральной философии не написано, как действовать в такой ситуации. Поэтому, когда Ком приказал им сражаться или умереть, все подчинились ему. Это все понимают. Я ничего сам не мог сделать, поэтому просто жду развязки.

— Мудрое решение. Но теперь я здесь и хочу поручить тебе важное задание.

— Какое?

— Ты должен убедить своих людей, чтобы они снова надели свои маскировочные костюмы, вернулись к чужакам и восстановили над ними свой контроль.