Амулет на удачу (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 8

Мишка тем временем натягивал джинсы, даже не удосужившись прикрыть дверь спальни. Завидев меня с тяжестью, он тут же выбежал как был: босой и с голым торсом, лишь отчасти прикрытым влажным полотенцем, накинутым на плечи.

– Давай помогу! – отобрал он ношу. – Куда нести?

– На балкон, – хмыкнула я. – Там у вас сушители.

Ну конечно, откуда золотому мальчику знать, как и отчего на полках его шкафов заводится чистая выглаженная одежда? Она просто там появляется. И задумываться об этом незачем. На балкон с сушителями надо было идти через общий коридор, не знаю уж, с чего архитекторы запроектировали именно так. На пороге квартиры, уже надевая тапочки, Мишка обернулся ко мне.

– Лиза, а Лиза? А пойдем лучше со мной? Отдохнёшь…

– Мне убираться надо! – буркнула я.

Вот только не хватало мне с ним по кабакам таскаться. Он надерётся, а мне потом искать такси и улаживать неприятности с полицией. При этом Мишка запросто может мне разукрасить физиономию – уже убедилась, что в подпитии он неадекватен от слова «вообще». Нет, спасибо, я лучше быстрей приведу его квартиру в жилой вид и вернусь в общагу формулы амулетов повторять. Дорогой профессор Ладислас Дюран наверняка трёт руки в предвкушении среды и моего фиаско.

– А может ну её, эту уборку? Я вроде всё по местам разнес…

На этом я не смогла сдержать смешка. Похоже, мы с Мишкой по-разному понимаем значение слов «чистота и порядок». И в этот момент, с трудом пытаясь прогнать насмешливую улыбку с лица, я взглянула на раздвинувшиеся двери лифта, из которых появился… Ладислас Дюран! Вот уж точно – помянешь чёрта, он уже и тут!

Месье Дюран тем временем красноречиво оглядел меня с ног до головы, задержавшись дольше, чем нужно и можно на бретельках моей майки. Ну да, в его мире девушки одеваются гораздо скромнее. Но с другой стороны, я в домашней одежде, и практически дома, правда, не в своём. И увидеть тут целого профессора и нашего декана я ну никак не рассчитывала.

Дюран тем временем словно нехотя перевел взгляд на Мишку. Заприметив его голый торс, идеальные брови профессора переместились на лоб. Взгляд сместился обратно на меня, будто пытаясь прожечь насквозь. Я скосила глаза на наше отражение в зеркальных дверях лифта: да уж, наша парочка представляла из себя то еще зрелище. Прямо семейная идиллия, полуголый муж помогает неодетой жене донести бельё до сушилки.

С деканом мы уже сталкивались с утра в столовой, и здороваться второй раз вроде как получалось глупо. Вести беседы – тем более, мы не на занятиях. Потому я сделала вежливый поклон, Мишка неуклюже повторил за мной. Видимо, профессор подумал на счёт нас тоже самое, а посему ограничился лёгким ответным кивком, наградил очередным хмурым взглядом и молча прошел мимо нас к соседней двери. Ловко отпер её ключом и захлопнул со всей силой.

Я вздрогнула и осторожно поинтересовалась:

– Он что, твой сосед?!

– Ага! – скривился Дэн и двинулся к балкону. – Прикольно, да? Вчера переехал – типа из города ему долго добираться, а отсюда пешкодралом две минуты.

Мы вышли на открытый общий балкон, где на ветру развевалось чужое бельё. Я выбрала свободную сушилку и преступила к делу. Мишка наблюдал за всем этим некоторое время, а потом произнес:

– У тебя синяк на коленке! Это я тебя так?

«Нет, блин, Пушкин! Александр Сергеевич!» Я молча продолжала развешивать белье, а Мишка всё не унимался:

– Лиза, родители списали пару тысяч с кредита твоих. Надеюсь, это послужит тебе скромным утешением, – я вздрогнула, но взяла себя в руки. Так. Молчи и делай вид, что радуешься… Надеюсь, улыбка у меня получилась и в сам деле счастливая. – Лиза, я тебе печенье купил. Песочное с цельным миндалем, как ты любишь! На кухне оставил. Ты же не сердишься больше?

– Лучше бы ты руки свои при себе держал! – не выдержала я. Видимо, его настроение на меня тоже подействовало.

– Обещаю, что больше и пальцем тебя не трону!

– Угу! – хмыкнула я. – «Побуду немного Станиславским! Верю. Или не верю?»

– Ли-и-иза-а… – Мишка принял совершенно несчастный вид.

– Иди уже! – начала сердиться я.

Очень хотелось заткнуть уши любимой музыкой и побыстрей разделаться с уборкой и остальным. Мишка развернулся и побрел с балкона. В дверях он кое-что вспомнил и воскликнул:

– Во вторник у меня день рождения! Чтобы обязательно пришла! В «Красной мельнице» хочу справлять.

– Я подумаю, – ответила я, твердо уверенная, что ноги моей там не будет.

– Да, забыл. Отец сказал, деньги задержит немного. Я твои в среду отдам, а не в понедельник.

Зараза такая! Ну зачем я ему там нужна? Или он типа извиниться так решил? В своей манере, не хочешь – заставлю. Открыто ведь намекает, что если не приду, то он не заплатит. Это мою уверенность поколебало, пусть и не сломило. В конце концов, какой-то запас у меня есть, продержусь или у Ульрики займу. А вот сколько он без меня в своём свинарнике продержится…

– Короче, чтоб в «Мельнице была». Понятно?

– Я подумаю, – выдавила я из себя.

Мишку наконец-то унесло на очередную тусовку, а я побыстрей надела наушники и растворилась в любимой песне. Даже подпевать начала неосознанно. Вещи всё не кончались, похоже, Мишка успел поносить и загадить всё имевшееся у него в наличии, и еще у соседей одолжил… К тому моменту, как вещи закончились, в плеере заиграла озорная ритмичная мелодия, и я стала пританцовывать бедрами в такт. Подхватила пустой таз, резко развернулась и врезалась в… Грудь. Очень твердую, рельефную мужскую грудь, спрятанную под строгой стильной рубашкой и узким галстуком. Идеальные черные брови взметнулись к идеальным черным волосам. Кажется, декан при этом помянул кого-то из Семи демонов греха. По-нашему чертыхнулся то есть. Я поспешила вырвать наушники, а таз, выпав из рук, оглушил весь подъезд и отразился грозовым эхом на весь дом.

– Орешкина, вы меня убить хотите? – раздался надменный баритон.

Нет, ну зачем он так? Стоит и меряет меня холодным взглядом, будто я уронила таз на его паре во время контрольной? Ведь сам же подкрался сзади и незаметно. Но ему я это, естественно, в лицо не скажу. Не рискну. Мне ему ещё в среду контрольную писать, а потом под его руководством четыре года учиться.

– Разумно с одной стороны, – продолжал сверлить меня глазами он, – не будете больше выслушивать мои дружеские советы по поводу не очень подходящих разумной барышне увлечений.

– Э-э-э… – протянула я, не очень поняв, к чему он ведет. – Э-э-э…

Декан, точно на лекции, скрестил руки на той самой могучей груди и холодно произнес:

– Вот вы где, оказывается, проводите время, отведенное для выполнения домашнего задания. Занятно, мадемуазель Орешкина. Очень занятно…

К чему он ведет? Это он моё личное время назвал «отведенным для выполнения домашнего задания»?! Занятно, соглашусь с ним. Только молча. Ибо как бы это не оказался намёк. Наушники, из которых на уровне шороха доносилась ритмичная музыка, выскользнули из пальцев на пол. Взгляд карих омутов декана спустился прямиком от моего лица до открытого декольте. Затем двинулся вниз к поясу шорт, дальше перетёк на ничем не прикрытые колени, на одном из которых красовалось фиолетовое «украшение». Потом устремился вниз к белым носочкам и розовым сланцам. В конце же нехотя остановился на валявшиеся рядом со сланцами наушники.

– Поднимите, Орешкина! – скомандовал мужчина. – Уж не ждете ли вы, что я буду поднимать вещи за вас?

Нет, этого я не ждала. В жизни не поверю, чтобы этот пафосный напыщенный индюк хоть когда-нибудь поможет нерадивой студентке, которую он тем более на дух не переносит. Я нагнулась, просто физически ощущая, как майка предательски оттопырилась, являя взгляду Дюрана то, чего и так прикрывала с трудом. Сзади же она наоборот предательски задралась наверх, и я возблагодарила небеса, что не надела совсем уж коротких шорт с заниженной талией. До жути захотелось одернуть топик с обеих сторон, но этот жест, скорее всего, выдаст меня с головой. А между тем, это именно профессор Дюран приперся на общий жилой балкон, а не я на его урок в своей домашней одежде.