На жёлтый свет (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 47

— Ты? При чём здесь ты? — даже перед глазами все помутилось от мысли, что у Вика с этой девицей что-то было.

— Ещё и ревнивая, — вздохнула она и вдруг притянула меня в тесные объятья. — Не зря ты мне понравилась, — зашептала в ухо. — Знаешь, — она отстранилась, снова становясь привычно стервозной, — у Витьки была одна девица. Несколько лет назад. Он считал, что у неё любовь и все такое, — она взмахнула руками. — А ей было нужно, чтобы он её содержал. Когда стало ясно, что он не собирается разделять семейный фонд и забирать свою долю, сразу свалила. Нашла того, у кого денег было побольше.

— Я не знала.

— Вик переживал. Закрылся в себе и перестал ходить на свидания. Это неправильно.

— Каким боком это касается тебя? — повторила вопрос, скрестив руки на груди.

— Это очевидно, — она хитро улыбнулась, и сказанное стало последней каплей.

Метнувшись к стерве, я ударила её в лицо. Пока она не отошла от удара, влепила ещё раз. А потом ещё. Когда Полина упала, шагнула назад. Бить лежачих не умею. Но очень захотелось изменить своим правилам и сломать ей пару рёбер ногой. Или зубы выбить. Или всё сразу.

Я всё ждала, что она завизжит, в комнату ворвутся охранники и пинать начнут уже меня. Однако девица повела себя странно. Сдавленно заматерилась и вскинула руку.

— Бешеная сука, — сухо хохотнула она. — Бедный Витька. Не доживёт до свадьбы.

— Я тебя убью, — представлять Булатного чьим-то женихом было больно. А понимать, что эта тварь была с моим Виком! Обидела его!

— Да, угомонись ты, — поднявшись, Полина извлекла зеркало из своей сумки и скривилась от увиденного. Под глазом намечался приличный синяк. — Придётся сказать, что это Борька меня ударил. Не закладывать же… невестку.

— Ккого?

— Ладно, будущюю невестку, — отмахнулась девушка.

— Так ты…

— Ну, давай, блесни эрудицией.

— Алина?

— Рассказывал обо мне? Да? — и столько тоски было в этих нескольких словах, что я всхлипнула и сама сгребла Булатную в охапку. Та даже ойкнула. Наверно не ожидала от меня такой реакции. Или ждала очередного тумака.

— Полегче, воин, — пропищала она, но вышло не очень убедительно.

— Он тебя любит. Очень сильно любит.

— Они оба.

— Оба? — переспросила, не совсем понимая, о чем она говорит.

— Ну, оба моих брата.

— Разве, есть второй?

— Витька тебя не стал знакомить? — я кивнула. — Беспокоился, что Игорь ляпнет что-нибудь. Он такой у нас раздоблай. Хорошо, что Таня этого не замечает.

— Таня? — даже похолодела от дурного предчувствия. — Я ее видела. Она с Виком была.

— Витя очень тепло к ней относится. Сейчас покажу своих пацанов.

Алина затянула меня на диван и сунула под нос телефон. Пролистнув несколько снимков, она показала фото Виктора. Он стоял рядом с другим мужчиной. Я выхватила аппарат и даже вскочила на ноги. Внешне они были здорово похожи, но главное, на обнаженных торсах красовались идентичные татуировки.

— Твой эскиз, — выдавила придушенно.

— Да. На мой день рождение мальчишки сделали себе татуировки.

— Вик говорил.

— Там смешная история вышла…

Я уже ничего не слышала. Села прямо там, где стояла, оказавшись в кресле, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Как-то отстранённо понимала, как надо мной обеспокоенно суетиться Алина, как кто-то вошёл в комнату и потом вышел, оставляя меня с младшей Булатной.

Всё это время, я считала, что в тот день в квартире был Виктор. А оказалось, это был его брат. И на той фотографии, блондинка была с Игорем. Ну, почему я не спросила его о том дне? Как же всё глупо получилось.

— Ну, перестань! — встряхнула меня девушка. — Чего нюни-то распустила?

Ну, как я могла ей объяснить, что потеряла столько времени на сомнения и беспочвенные подозрения? Что все могло бы быть иначе, если б Виктор показал снимки семьи или удосужился хотя бы обмолвиться, что у него есть брат.

Ощутив запах кофе, утёрла слёзы полой футболки и шмыгнула носом.

— Смотри, печеньки принесли, — терпеливо пояснила Алина. — Знаешь, Танюшка тоже постоянно хнычет. Даже, когда умиляется. Но она беременна, ей можно. А ты… — тут она продолжила заговорщическим шепотом, — ты не ждешь малыша?

Я мотнула головой и для верности сказала:

— Нет.

— Ещё успеете. Витька будет хорошим папашей. Он меня в зубах таскал с детства…

Она говорила с таким жаром, что мне не хватило духу сказать ей правду. Отчего-то ей врать не хотелось совсем.

— Как же тебе позволили быть здесь? — я обвела рукой комнату. — С этими людьми.

— Николет, — жестко оборвала меня Алина и сжала ладонь до боли. — Я найду способ помочь тебе. Но не вздумай говорить Вите обо мне. Даже не намекай.

— Почему?

— Если он узнает, то обязательно попытается меня спасти.

— И?

— Меня не спасти, — заявила она с мрачной решимостью. — Он либо смириться, во что я не верю. Либо… — она насупилась, — его убьют. И это не метафора.

— Ты не можешь выйти из этого… круга?

— Не выйду. И на это есть свои… — грусть коснулась удивительных зелёных глаз, — очень веские причины.

— Это не честно.

— А кто сказал, что мир справедлив?

Отмываясь от крови и пота, я позволила себе закрыть глаза и подставить лицо тугим струям прохладной воды. Казалось, с последнего омовения прошла целая вечность. Вся моя жизнь изменилась за такой короткий промежуток времени. Всего лишь месяц назад мы с Виком не знали друг о друге. Может было бы лучше для него, чтобы так все и оставалось. Но не для меня. Я ни на что бы ни променяла те дни и часы, что провела с ним. Даже те, в которых я только ждала его, сидя на кухне с остывающим кофе. Ничто не приносило мне большей радости. Только моя музыка могла сравниться со счастьем, быть с любимым человеком.

Завернув кран, опёрлась о плитку и не спешила выходить за дверцу. В замкнутом пространстве кабинки даже дыхание слышалось чрезмерно громким. Капли воды стекали по коже, становясь теплее.

Оставаться здесь бессмысленно. Я понимала это и заставила себя выйти наружу. Накинув тонкий халат, которые обычно выдают в недорогих отелях, и одноразовые тапочки, прошла в комнату. На диване лежали вещи, завернутые в плёнку. Джинсы и рубашка. Ничего изысканного или вычурного. Мысленно поблагодарила Алину за заботу и облачилась в чистую одежду. Предложенные туфли я проигнорировала, обув свои жёлтые кеды. Рустам сказал, что это не мой стиль. Сказал так, словно знал мою суть. Идиот. Надеюсь… что я его не убила. Каким бы подонком не был Далимов, мне не хотелось пачкаться его смертью. И для Виктора я не хотела такой судьбы.

Застёгивая пуговицы, я застыла, поражённая следующей мыслью. А что же я хотела для Булатного? Полноценной семьи дать ему у меня не выйдет. Смогу ли я стать достойной женой? Что я могу дать ему, кроме комплексов и страхов? Может, он встретит кого-то достойного, без груза прошлого и вороха ошибок. Вдруг он станет счастливее без меня?

— Не будь дурой, — пробормотала под нос.

В памяти всплыл наш разговор с Виком. Он говорил, что хочет быть со мной. В конце концов, он ведь тоже имеет право на выбор. И если выбрал меня, значит, знает, что с этим делать.

— Я люблю его, — прошептала в тишине и поправила ремень. — Это чего-то стоит.

Рубашка слегка натянулась на груди, грозя распахнуться при неловком движении. Пришлось расстегнуть пуговку под воротником.

Несколько раз я протягивала ладонь к дверной ручке и не решалась её открыть. Наверно стоит вспомнить, что когда-то я была более решительной. С Виктором стала мягче. Поверила, что можно быть счастливой и не обязательно сильной. Не сегодня. Не сейчас.

Толкнув дверь, вышла в коридор. Из полутьмы ко мне шагнул незнакомый здоровяк. Удержавшись от того, чтобы попятиться, посмотрела прямо в его глаза. На секунду пожалела, что не обула туфли на высоких каблуках. В них бы не пришлось так сильно запрокидывать голову.