На жёлтый свет (СИ) - Ледовская Светлана - Страница 41

— Будет по-моему, — припечатал Виктор, вдавил меня в стенку ванны и ухватился за борт по сторонам от моей головы. — Держись, малыш.

Я закричала после его первого толчка внутри меня. Мужчина замер, всматриваясь в моё лицо, словно ища в нём что-то важное. Беспокойно заёрзав, я попыталась податься вперёд, но это не удалось.

— Ну, и кто из нас жадина?

Вместо ответа, всхлипнула и ухватила его за мощные предплечья. Булатный вбивался в меня жёстко, словно впервые познавал моё тело. Выгибаясь, я царапала упругую кожу и кажется, молилась. По крайней мере, к всевышнему я взывала довольно громко. И просила Виктора не останавливаться. Не уверена, что он меня слышал. Да и не важно это было. Главное, что мужчина продолжал двигаться, сжимать меня всё крепче и выдыхать моё имя. Моё имя! Это подвело меня к самому краю. Он заставил меня извиваться от восторга и кусать губы.

— Моя, — простонал Вик, наполняя меня собственным удовольствием.

Прильнув к нему, коснулась губами солёной кожи шеи и прошептала только одно слово:

— Всегда…

Я открыла глаза, ощущая себя в уютных объятьях. Наконец-то правильное пробуждение. Хоть за окном глубокая ночь. Мне даже кошмары перестали сниться. Надеюсь это надолго. Осторожно потеревшись щекой о руку подложенную мне под голову, я блаженно улыбнулась. Всё же Виктор расслышал моё признание и хоть он не ответил, но и не оттолкнул. Напротив, то, что он делал со мной, можно было воспринять, как ответное признание. Шикарное признание. Идеальное.

— Люблю, — прошептала я, касаясь губами его солоноватой кожи. — Не отдам тебя никому.

— Спи, неугомонная, — неожиданно невнятно выдохнул Булатный и тут же сладко засопел.

Не думала, что смогу сомкнуть глаза, но спустя короткое время забылась глубоким сном.

****

Тёплые губы коснулись моего лба.

— Летусь, малыш, мне уехать надо, — настойчиво приговаривал Виктор, укрывая меня пледом. — Буду к вечеру. Слышишь?

— Угу.

— Ты мне позвони, когда проснёшься, ладно?

— Угу, — повторила я, пряча лицо под ворсистой тканью.

— Ты хоть слышишь меня, милая?

— Вик… — я вынырнула из-под пледа, — дай поспать.

— Хорошо, — он поднялся на ноги, и я едва успела ухватить его за ладонь.

— Буду ждать тебя. Очень-очень.

— Не пытайся готовить, — мужчина растрепал мне волосы. — Я привезу что-нибудь вкусное.

— Себя привези, — заявила, накрываясь с головой. — В горячем виде.

— Невозможная.

— Угу…

Когда я окончательно проснулась, солнце поднялось уже высоко. Обычно так долго валяться в кровати я себе не позволяла. Потянувшись, спрыгнула с кровати и пошла в душ. Вода оказалась прохладной. Я даже вскрикнула, попав под упругие струи и тут же засмеялась. Был бы здесь Булатный, то уже выбил бы дверь. Уверенность в его защите стала для меня чем-то незыблемым.

Набросив мужскую рубашку, сбежала на кухню. С удовольствием приготовила кофе и вдыхала роскошный аромат. Смешавшись с парфюмом Виктора с ткани, он стал совершенно домашним, моим личным рецептом счастья. Но от пристрастия к курению я его отучу. Возможно, придется прибегнуть к шантажу. Чувственному и приятному для нас двоим. От предвкушения в животе затрепетали бабочки.

Пусть он не ответил на моё неожиданное признание. Это ведь не важно. Мне стоит оценивать его не по словам, а по поступкам. Он делает меня счастливой. Мой Булатный.

Вытянув перед собой ладонь, легко представила на безымянном пальце кольцо. А ведь он уже надел его! Вспомнив то милое украшение из трубочки, я вскочила и побежала к лестнице. Захотелось сохранить вещицу, не потеряв случайно.

Мои вещи остались в спальне хозяина. Ощущая себя воровкой, вошла в комнату и проскользнула в ванну. Одежды здесь не было. Я даже немного растерялась, но вовремя вспомнила, что Виктор очень практичный. Он ведь и в нашу первую ночь позаботился о вещах. Полная противоположность мне.

— Такие люди притягиваются, — пробормотала и почти вышла в коридор, но замерла на пороге.

Переминаясь с ноги на ногу, я не решалась уйти и не хотела возвращаться. Здесь была чужая территория. Чужая.

— Вот же, — пробормотала я, делая шаг назад.

Устоять перед искушением заглянуть в настоящую жизнь Булатного я не могла. Это оказалось сильнее меня.

Комната была явно мужской. Графитовые шторы, светлый паркет, огромная кровать с полосатым покрывалом, огромное кресло перед рабочим столом. На этом самом столе лежали бумаги и большая фоторамка. Цифровая. Странно. Виктор не производил впечатления человека, хранящего снимки на электронном носителе. С ним ассоциировался бумажный альбом в кожаном переплёте.

Уже не сомневаясь, нажала на кнопку запуска и присела на подоконник. Когда заставка сменилась первым фото, я дрогнула. На экране сияла улыбкой та самая блондинка из городской квартиры. Она казалась солнечной, счастливой. На следующем снимке незнакомка запахнулась в свитер, до боли знакомый мне свитер Виктора. Фотограф поймал её смущённый взгляд.

Уронив рамку, я согнулась от боли и сползла на пол. В груди что-то ломалось и крошилось. Так громко и так неслышно. Отчего я решила, что могу быть для него особенной? Я останусь девкой, которую он подцепил в клубе. Той, кто хороша в постели и… От догадки заледенело сердце.

— Идиотка, — прошептала в пустоту.

Я подписала бумаги. Отдала всё, что у меня есть Виктору. Доверилась чужому мужчине.

Вдоль стены стояли пакеты из магазинов одежды. Женской одежды. Вот откуда появилась туника в мой первый день в этом доме. Это его дом. Его спальня. И его жизнь, в которой мне отведено скромное место. Мне стало тесно в этой комнате. Воздух казался слишком густым и душным. Он не хотел течь в лёгкие. Распахнув окно, попыталась отдышаться, но тщетно. Весь мир стал враждебным и тусклым.

Подняв рамку, я задела экран и новый снимок показался издевательским. Девушка, щурясь, откинулась на полуобнаженную мужскую грудь. И хоть лица Виктора не попало в кадр, знакомая татуировка ясно дала понять, чьё тело на снимке. Листнув следующее фото, я горько всхлипнула. Изображение лишь сплетённых пальцев двоих на слегка округлившимся животике девушки казалось слишком трогательным. Оно уничтожило меня окончательно. Осторожно вернув рамку на стол, я попятилась. Мне здесь нечего делать. Совершенно точно. Под пяткой что-то зашуршало. У самого выхода лежало кольцо, свернутое из пластиковой трубочки. Обманка. Смешная пародия на мою жизнь.

Чувство собственного достоинства не позволит мне требовать объяснений Булатного или уповать на его жалость.

Споткнувшись, привалилась к стене. Нет, я не смогла остаться сильной. Не вышло. Взвыв, рухнула на колени. Слёзы застилали глаза. Закрыв лицо руками, я издавала примитивные дикие звуки, рвущие горло и связки. Мне хотелось стянуть с себя кожу, чтобы заглушить физической болью, ту, что рвала меня изнутри.

Не знаю, сколько прошло времени. Как долго я сходила с ума от жалости и презрения к себе. Очнувшись, поднялась и, пьяно качаясь, направилась в комнату.

Хватит. Полноценную истерику с битьем посуды я оставлю на другой день.

Натянув футболку своего бывшего, теперь уже, любовника, нашла легинсы и злополучные кеды. Сожгу их. Вот выберусь из этой ситуации и сожгу! Вместе с тем платьем в крови.

Я ведь так и не рассказала Виктору про оставленную в его квартире сумку. Мне бы пришлось пояснить, что я увидела его с той девушкой, сбежала из-за этого, забыв улики в нижнем ящике шкафа в прихожей.

Точно! Надо забрать ту сумку. Помимо окровавленной тряпки и ножа, там лежала моя скрипка. Старенькая, в потрёпанном футляре, но такая родная. Может, с ней я снова начну творить. Плевать на деньги, гастроли, контракты и прочую мишуру. Мне будет достаточно моей музыки. Продам квартиру. Она сейчас стоит прилично. Помогу брату. На оставшиеся деньги куплю домик где-нибудь за городом… Для счастья не нужно много. Главное, чтобы не было лжи. Ведь так?