Хургада. Русские забавы на отдыхе - Есин Сергей Николаевич - Страница 13
- Предыдущая
- 13/30
- Следующая
Вот поэтому, продав корову и бабушкин дом в деревне, устроили Галю Иванову на платное отделение в академию туризма. Ну что за время, когда любой техникум или заведение для полуумков называется академией. Это "платное отделение" на самом деле, так сказать на крутом юридическом языке, называлось отделением обучения на компенсационной основе. Корова, значит, учебу и компенсировала.
Но ведь, как складывается в жизни, важно не то, где ты учишься, а как и какое старанье проявляешь и терпение за вносимые за тебя родителями деньги. Ясно, к чему я клоню? А клоню я к тому, что Галя Иванова так хорошо трудилась, так хорошо сдавала экзамены, в том числе и по иностранному языку, что сначала оказалась на практике в качестве стажера по работе с русскоговорящим контингентом, а потом и прижилась в отеле "Сказки Шахерезады" в качестве помощника портье. Можно, конечно, и дальше описывать ее жизнь, судьбу и разные привычки, но не она главный герой этого рассказа.
Итак, в субботу у помощника портье всегда были трудности. Работа с русским контингентом имеет свои сложности. То очень богатый человек не хочет платить за разбитую рюмку, а то обязательно хочет увезти в качестве сувенира пляжное махровое полотенце. Люди есть люди. Они бьют зеркала, прожигают сигаретами матрасы в постелях, проливают красное вино на шелковые покрывала. Ставят так любимые русскими кипятильники на столики красного дерева и забывают их выключить. Когда вода в стакане выкипит и зальет хрупкую полировку, на ней остается еще и прожженное пятно. И вот за все, так же как за междугородние и международные переговоры, надо платить, а русский народ, привыкший к общедоступности всенародной собственности, почему-то платить не хочет. И тут, зная особенности национального менталитета, с каждым надо поговорить, объяснить неотвратность расплаты в мире капитализма, усовестить, подвести к кассе, к "кешу", и расстаться так, чтобы у клиента осталось радостное впечатление от проведенных у синего южного моря дней, чтобы возникло желание при первой же возможности вернуться в эту же страну, на этот же пляж и в этот же отель. И с этой задачей милая Галя Иванова отлично справлялась.
Но суббота на субботу все же не приходилась. Иногда возникали, как говорят на телевидении, эксклюзивные трудности. Все зависело от человеческого материала.
Вот и сегодня с утра Галя Иванова, не прекращая, вела какую-то странную ведомость. Нет, эту ведомость она вела уже целую неделю с прошлой субботы, сегодня ведомость просто заканчивалась, и надо было подводить итоги. До этого ей звонили предупрежденные заранее официанты, метрдотели, пляжная прислуга, слесари и рабочие по зданию, занятые текущим ремонтом. Сообщения любому, но только не ей, Гале Ивановой, могли показаться странными. "Он только что вынес две десертные ложки из ресторана". "Он открутил ручку на двери туалета возле рецепции". "Он вывинтил две лампочки в коридоре".
Галя Иванова чувствовала себя начальником штаба во время битвы, к которому стекались сведения о потерях и проигранных стычках. Такие вещи, как телефонные разговоры клиентов, их расходы в парикмахерских, барах, гладильных и прачечных, стекались в общий большой компьютер, и важно было не прозевать и при расчете заставить клиента уплатить, а если случались происшествия необыкновенные, проверить. Последнее сообщение уборщика с третьего этажа Галину Иванову подкосило. Уборщик был русскоговорящий, специально нанятый на этот этаж из лиц с видом на жительство или из эмигрантов.
Уборщик сказал:
– Он уже перекрыл воду у себя в номере, снял с ванны смеситель и теперь скручивает унитаз.
Как здесь поступить, что делать? Галя хотела было звонить главному менеджеру гостиницы, который был уже в курсе этой истории, но в последний момент решила все же взять все на себя. Решительным голосом, пресекающим всякие насмешки и двойные толкования, Галя Иванова сказала уборщику:
– Пусть снимает. Откуда Он взял слесарный инструмент?
– Слесарный инструмент Он купил вчера вечером в городе, куда ходил со своим провожатым и принес в гостиницу.
– Хорошо, я это буду иметь в виду, – ответила, успокаивая уборщика, Галина Иванова, – позаботьтесь, чтобы Он достал упаковочный материал. Теперь следите за ковром на полу и шторами. Прошлый раз он увез покрывало с кровати, а с ковром, как с крупногабаритным грузом, могут быть сложности при отлете. Нам не нужно, чтобы у наших клиентов возникали сложности в аэропорту.
Галя Иванова знала, что, во-первых, это очень выгодный для гостиницы клиент, а во-вторых, он все же был ее знакомый, земляк, отчасти порученный ее попечению.
Но здесь наступает время все рассказать по порядку. Снять маску с этого инкогнито.
Где там работали в Калуге родители Галины Ивановой? Совершенно верно, на оборонном заводе. Так вот, на этом же заводе работали два примечательных человека. Первый – передовой, уже немолодой рабочий Афанасий Владимирович, трудился он на токарном карусельном станке, выполнял и перевыполнял норму, был депутатом горсовета и даже облсовета, состоял народным заседателем в суде, но, несмотря на все это – материальный достаток и почет, – обладал одним удивительным свойством. Он не мог выйти со своего родного завода, чтобы не положить в карман какой-нибудь полезный в домашнем хозяйстве предмет или фиговинку. Хоть горстку гвоздиков или крошечный, умещающийся в боковом кармане моточек веревочки. И веревочка в хозяйстве могла пригодиться. Но вообще-то он тащил все – молотки, отвертки, кронциркули, гаечные ключи, болты и болтики, гайки и гаечки, прокладки, кусочки листовой меди и армированной стали, проволоку, выключатели, манометры, рубильники, по частям электрические моторы, один раз пытался вынести за проходную завода даже большие слесарные тиски, но был остановлен. Все понимали, что это болезнь, некая душевная уклончивость, поэтому, как обычно, Афанасия Владимировича просто пожурили и отпустили, чтобы он совершал новые подвиги. Привыкли уже к небольшим инцидентам, потом не бедные, на одной шестой всей земной суши разлеглись, не оскудеем.
Смягчающим обстоятельством служило и то, что сынок Афанасия Владимировича работал тут же, в заводе, секретарем комсомольской организации и мылился возглавить профком. Так оно, кстати, позже и произошло. Звали сынка в соответствии с семейной традицией Владимиром Афанасьевичем. Вот во время перестройки к Владимиру Афанасьевичу оборонный заводец и перешел. Купец, владелец, заводчик. Как? Почему? Это целая фантастическая, правдоподобная, но другая история. Разве мало таинственных историй произошло в волшебное то время, разве мало произошло самых поразительных превращений. Воистину было время, когда никто становился всем.
Теперь надо представить себе Владимира Афанасьевича, бывшего председателя профкома, в качестве миллионера и нового русского. Стать, костюм, сотовый телефон, загородный особняк, машина привычной марки "мерседес". А чем, он, спрашивается, плох и отличен от Абрамовича или Фридмана? Ему что, бросать родного отца, старого, но еще жилистого и вполне энергичного человека, на произвол судьбы, открещиваться от него, сдавать в казенный дом для престарелых?
Владимир Афанасьевич – человек благородный, отец у него лежит в хорошей и дорогой клинике, где ему разрешают, по старой советской привычке, унести из столовой чайную ложечку, из процедурной – пустой флакон из-под физиологического раствора или эуфилин, а его лечащий врач делает вид, что не обращает внимания, когда странный пациент незаметно берет у него со стола карандаш или шариковую авторучку. Обычно именно лечащий врач и сопровождает своего пациента на недельную или двухнедельную поездку к морю. Лечащему врачу в этом случае хорошо платят. Один раз больной открутил от машины "вольво" главного врача колесо и спрятал его у себя в палате под койкой. Раз в месяц, когда Афанасию Владимировичу проводят серьезную плановую терапевтическую процедуру, его палату "чистят", баночки из-под физиологического раствора возвращают старшей медсестре, ложечки в столовую, дверные и оконные шпингалеты столяру, а краны и пробки от ванн дежурным слесарям. Все к этому привыкли.
- Предыдущая
- 13/30
- Следующая
