Полукрылые. Черные песни забвения - Урбанская Дарья - Страница 10

– Д-да я про Эллу…

– А-а-а, она сама залезла. По стремянке. Ты слепой, что ли?

– Так н-нам же з-запрещено туда лазить…

Макс захохотал и прокричал вверх:

– Слышь, Вихрева, шевели батонами. А то тут самый правильный пришел, щас побежит тренеру на тебя жаловаться.

– Никому я н-не с-собираюсь… – раздраженно начал Артем, но его фраза потонула в общем хохоте одноклассников.

Эл повернула голову и бросила вниз недовольный взгляд. На такой высоте не было толком видно, на кого именно она смотрит. Освещение под самым потолком отсутствовало, и верх стремянки, на которой она стояла, утопал в полумраке. Но Артем мог бы поклясться, что ее недовольство было направлено именно на него. Не на скандалистку Прилепину, не на трепло Редькина. Что он такого ей сделал-то?

Артем передернул плечами и демонстративно отошел к лавочке. Достал из рюкзака телефон и уставился в экран, собираясь почитать, пока тренера нет. Но стоило ему перелистнуть пару страниц, как хлопнула дверь, и в зал быстрой пружинящей походкой влетел Виталий Иванович. Он был в своем неизменном сером спортивном костюме, который носил, не снимая, и зимой, и летом. Ну или у него в апартаментах был целый шкаф одинаковых костюмов. Причем ходил тренер в нем везде – и на улице, и в спортзале, и даже в столовую.

Теперь уже все одноклассники неприязненно смотрели на Артема.

– Он реально, что ли, Иванычу написал? – негромко озвучила Тоня общую мысль, написанную на лицах.

Широко размахивая на ходу руками, словно крыльями, тренер подошел к сцене и глазами быстро пересчитал присутствующих. Его высокая долговязая фигура излучала нетерпение, как будто это не он опоздал на занятие, а наоборот – ждал учеников битый час и весьма этим раздражен.

– Все построились и – на выход. Титов, тебе особое приглашение требуется? А где Вихрева?

Лицо Виталия Ивановича украшал крупный греческий нос, похожий на хищный клюв орла. А точнее, сокола, потому что его птицей был турул, знаменитый благодаря старинным легендам венгров. Одной из способностей турулов было как раз безошибочно определять местонахождение утраченного, так что вопрос про Эллу был чисто риторическим. Нос-клюв, словно стрелка компаса, качнулся в сторону стремянки, которая в этот момент, как назло, жалобно скрипнула, и учитель перевел взгляд за кулису.

– Это что еще такое?! – гаркнул он. – Вихрева, ты обалдела? Я сколько раз говорил, чтоб не подходили даже к этой рухляди! Сейчас же слезла, и три дополнительных круга по стадиону!

Элла в последний раз подпрыгнула и наконец освободила застрявшую куртку. Под бдительным взором учителя она стала спускаться, осторожно и неторопливо, пока Виталий Иванович не решил поторопить остальной класс громким окриком:

– Ну, чего ждем, малохольные? На выход, бегом марш!

Никита первый развернулся и поплелся к двери, а за ним потянулись и остальные. Бегом, конечно, никто не рванул. Даже Артем за полтора года уже привык к манере разговора тренера, немного резкой и нарочито грубой. Несмотря на характер, Виталия Ивановича в лицее любили. Он гонял учеников до седьмого пота, но зато знал возможности и предел сил для каждого, всегда находил правильные слова, если что-то не получалось с первого (или двадцать первого) раза, и был безукоризненно справедлив.

После очередной команды Элла, по-видимому, решила, что понукание тренера и к ней тоже относится. Она ускорилась и, когда до поверхности сцены оставалось метра два, стремянка вздрогнула и стала стремительно крениться, заваливаясь. Вихрева вскрикнула, металл заскрежетал по металлу, а Виталий Иванович резко вскинулся и издал низкий горловой полухрип-полувздох. Стремянка замерла, а Эл, не дожидаясь продолжения, спустилась еще на несколько ступенек и затем просто спрыгнула на пол.

Артем никогда прежде не слышал, как другой взрослый Полукрылый, кроме его мамы, выпевает Песнь. Но ему казалось, что Выпевание не зря так называется, а значит, и правда должно звучать, как красивая музыка. Милена Игоревна, например, мелодично тянула несколько нот, когда в очередной раз лечила его от ангины и заживляла ссадины и порезы.

Вообще-то тот факт, что его мама – каладрий, вызывал в Титове весьма противоречивые чувства. С одной стороны, у него ничего долго не болело. А с другой, прогуливать уроки и сидеть на больничном ему тоже не разрешали. В новом лицее за последние полтора года он пропустил максимум дня три. Да и раньше, в предыдущей школе, выздоравливал от любых болезней в рекордные сроки, приводя школьную медсестру в изумление своим невероятно мощным иммунитетом.

Песнь же Виталия Ивановича и Песнью назвать было сложно. Так, набор звуков, состоящий из карканья и бульканья. Если б Артем не знал о существовании Полукрылых, то решил бы, что тренер просто поперхнулся. Интересно, это его личная особенность или характерно для турулов в целом?

Пока Артем размышлял, а учитель бурчал себе под нос и складывал стремянку, чтобы никому больше не пришло в голову лазить по оборудованию сцены, все одноклассники уже вышли из зала. Элла тоже подходила к двери, зачем-то напялив на себя спасенную куртку. Совершенно непонятно, как она планировала в ней бегать на стадионе – это в принципе не удобно в кожанке, а уж в такую жару можно и тепловой удар получить. Боялась, что ли, выпускать свою прелесть из поля зрения? Глупо. О чем бы они ни поругались с Прилепиной, Маринка уже наверняка отвела душу, порадовавшись дополнительным кругам, назначенными тренером Элле.

Артем и сам не понял, что на него вдруг нашло, но стоило Вихревой потянуть на себя ручку двери, как он ускорился и окликнул одноклассницу:

– П-подожди!

Эл недовольно оглянулась на догоняющего ее одноклассника.

– Ку-куртка вся в п-пыли… – он поравнялся с ней и указал на правый рукав. – Отряхнуть?

Но Элла отодвинулась, не позволяя к себе прикасаться.

– Заняться больше нечем, Титов? Чего тебе от меня надо? Отвали.

– Д-да что с тобой н-не так? – вскипел Артем. – Н-ничего тебе н-не нравится, н-никто не устраивает. Тоже мне, в-ворона в павлиньих пе-перьях! Расслабься, м-мне от т-тебя вообще ничего н-не нужно.

И, толкнув Вихреву плечом, он выскочил из зала первым и от злости со всех сил шарахнул дверью напоследок.

Из журнала наблюдений за Полукрылыми

Известный турул: Виталий Иванович, физрук

Внешний вид: когда окрыляется – серо-коричневые перья (лично не видел).

Мифология: турул – это большая птица, напоминающая сокола, из венгерских легенд. Считается посланником богов, предсказаниям которого беспрекословно верят. Например, именно из-за предсказания турула венгерский народ переселился с Урала на Дунай. Также есть легенда, что во время сражения турул принес терпящему поражение князю Ференцу Ракоци меч, потерянный в битве, и помог победить врагов.

Особая способность: определять местонахождение утраченного

Глава, в которой родственные отношения дают трещину

Утро Артем провел за сборами. В Волгограде в мае уже царило самое настоящее лето. Днем температура доходила до тридцати градусов, поэтому все щеголяли в легкой одежде. В соседних дворах бело-розовым зефиром цвели яблони, а в небольшом сквере, обступавшем лицей, бушевала сирень. А вот в Петербурге еще была весна. Титов проверил прогноз погоды на ближайшую неделю и, вздохнув, упаковал в чемодан теплую толстовку. Потом подумал и добавил еще непромокаемую ветровку с капюшоном – не зря же говорят про постоянный питерский дождь.

Настроение у него с самого утра было отвратительное. А точнее даже со вчерашнего вечера. Артем практически вынуждал себя размышлять о турулах, так как неприятные воспоминания о тренировке еще были свежи, и думать про одноклассников, особенно про кое-кого, со звенящими бусинами в волосах, не хотелось. Лучше уж про учителя и про историю.

Про ветвь Полукрылых, исторической родиной которых была Венгрия, он знал мало. Собственно, только и слышал про их способность находить пропавшее. Если честно, до недавнего времени Титов и про Венгрию толком не знал. Название страны, конечно, слышал, но где она расположена, представлял смутно. Вроде в Европе?.. Но зато помнил, как мама недавно радовалась, что в букинистическом магазине ей удалось найти редкое издание книги «Мифы финно-угров». Милена Игоревна гордо демонстрировала сыну свою добычу – довольно потрепанную темно-синюю книжицу с изображенным на обложке золотым украшением в виде птицы.