Галочка (СИ) - Белова Полина - Страница 24

- Спасибо.

Он внёс и оставил сумки на кухне.

- Отдыхай. Завтра вечером загляну.

Ушёл.

А я прошлась по всем трём комнатам.

Как же долго я не была дома!

Вечер, когда меня избил Захар, можно не считать. Я тогда и оглядеться не успела.

Можно считать последним днём, когда я была здесь, тот самый день моей несостоявшейся свадьбы. Прошлась, вспоминая, как тогда собиралась, наряжалась, волновалась…

Не сбылось... Месяц спустя я снова одна, в пустой квартире…

Свет не включала, подошла к окну, прислонилась лбом к холодному стеклу. Что там, во внешнем мире, делается?

В парке колледжа уже включили фонари. На одной из дорожек появилась девушка, потом парень. Он обнимает её, она вырывается и убегает. Да жизнь по-прежнему кипит!

Наберу-ка я Машку.

Через пару часов, после подробного доклада Машке о всех перепетиях моей жизни с её милой и искренней реакцией на каждое событие: то смех, то слёзы, то ярость, жить стало легче.

Машка не критиковала, не советовала, не навязывала своё мнение. Она просто всем сердцем была со мной и за меня в каждой описываемой мною ситуации.

После общения с подругой, со спокойной душой улеглась в родненькую кровать и тут же закрутились мысли вокруг моих парней.

Как же трудно понять себя и решить, как жить дальше и что делать с отношениями.

Захар – отец моего будущего ребёнка. Что мне делать со свадьбой? Простить и выйти за него замуж? Кому малыш нужнее родного отца? Он меня любит так, что человеческий облик от отчаяния теряет.

А Сашка? Меня тянет к нему. Как поцелует, ноги подкашиваются, от каждого секса крышу сносит. Но разве жизнь – только секс? Что будет с моим ребёнком? И любит ли он меня? В больницу Саша три раза пришёл за три недели. Вон, Сергей, совершенно посторонний человек, а как помог! С момента, как на дороге подобрал и до сегодняшнего дня. В больнице я на него, как другие женщины на своих мужей, опиралась. А Саша, если так ко мне относится, то к ребёнку от другого мужчины вообще непонятно как будет. Имею ли я теперь право рисковать?

Нет ответов. Может, жизнь сама покажет?

Я с усилием отодвинула мысли о мужиках и переметнулась на хлеб насущный. Стала о своём салоне думать, планировать ближайшие дни и будущее. Мне в жизни нужно стараться надеяться только на себя.

Глава 27

Сегодня меня выписывают из роддома.

Сейчас мы с Машенькой собираемся домой. Доченька моя родилась здоровенькая, пятьдесят один сантиметр, три килограмма сто грамм.

Утром, в день её рождения, в роддом я сама пришла. При первых признаках схваток, взяла сумочку, приготовленную заранее, позвонила врачу, с которым договаривалась, и потопала пешочком.

А что?

Роддом на расстоянии одной остановки от моего дома, по парку. Весна, раннее утро, солнышко встаёт, птицы во все голоса заливаются, а я рожать иду. Там вдоль дорожек стоят лавочки со спинкой каждые десять шагов. Когда живот прихватывало, в основном, успевала присесть.

Стыдно признаться, но орала я в предродовой палате громче всех рожениц, а нас было шестеро! Врачи, не только мой, договорной, прибегали на крик, осматривали меня и к девочкам, заодно, подходили.

Особенно мне обидно было, когда моих соседок по палате, одну за другой, уводили в родильный зал раньше меня. Я, между прочим, самая первая в этой палате утром появилась!

Было стойкое ощущение, что девчонки нечестно пролазят вне очереди, заставляя меня ждать. А ждать было очень больно!

Особенно досадно было с девочкой, которая вошла, улыбнулась, поздоровалась, и… так и не успела лечь. В палату заглянула врач и строго скомандовала:

- Уварова! Сразу в родзал! Быстро! – гаркнула так, будто она генерал на параде, наверное, чтобы мои очередные вопли перекричать.

И эта улыбчивая Уварова пошла рожать. Когда я, скрючившись, через полчаса в туалет вышла, она в коридоре, на каталке лежала.

Лежит и снова улыбается.

- Ты почему не в родзале? – спрашиваю.

- Я уже. Еле успела на стол лечь. Девочка. Её заканчивают обрабатывать. Нас сейчас в палату отвезут. И снова улыбается.

А меня в бараний рог каждые три минуты скручивает и конца края этой адской боли не видно. Что мне ещё не скоро - это я по тому вывод сделала, что меня в туалет отпускают. Соседке моей, например, уже не разрешили вставать, значит, ей совсем скоро.

Вообще, мои крики уже девчонкам в палате общим фоном шли.

Такова жизнь: я во время схваток кричала, а осматривали и по одной забирали соседок. Я последней, из нас шестерых, разродилась. Голос, кстати, совсем сорвала. В первые сутки после родов, вообще, не разговаривала, а потом долго только негромко шептала.

Говорят, сразу после родов, особое счастье каждая женщина чувствует. Я же почувствовала удивление и невероятную огромную ответственность.

Удивление, от того, что, только что, в мире появился человек, и это я его сделала. А про ответственность и так понятно.

В день выписки в холле роддома нас с Машей встречал Захар с семьёй и даже мой отец со своей женщиной приехал. Машка хотела прилететь, но Гор не пустил. Её малышка ещё совсем крошечная для таких перелётов. Но на годик доченьки обещала быть, как штык, и её Гор, слава Богу, согласен.

Я давно приготовила в своей квартире детскую, и едва вошла, сразу унесла Машу от шумной компании гостей в её новую уютную кроватку. Доченька спала. Я любовалась ею – красавица!

Тихонько вошёл Захар. Он встал рядом со мною, тоже любуясь дочкой.

В этот момент пожалела, что решительно отказалась быть его женой. Так захотелось нормальную семью!

Захар всю беременность, поначалу настойчиво, меня уговаривал таки выйти за него замуж, а потом перешёл к глухой осаде.

Сашка попытался действовать нахрапом, но тут мне помог Сергей. Я ему нажаловалась на друга со всей горячностью и потоками слёз на второй же вечер после возвращения из больницы. Сергей ничего не сказал, кроме того, что поговорит с другом.

Видимо, Сергей – это Саше не Захар. Какую-то информацию ему удалось до дружка донести. Больше Саша меня силком в свой дом не тащил. Но навещал правда, несколько раз. Частота его посещений резко уменьшалась с ростом моего живота. А последние два месяца перед родами Сашка и вовсе пропал.

Сергей вёл себя как ревизор. Приехал, проконтролировал, добился порядка, в его понимании, исчез. Два сменных охранника в салоне от него. Работала я теперь только до восьми вечера. Выйду за его двери на пять минут позже и на следующий день - целый день буду заперта дома. Кроме того, я знала, что всегда могу позвонить и он решит любую мою проблему. Такой вот всесильный ангел-хранитель. Случаи, когда мы с ним сидели на кухне и просто болтали за чаем, пробуя его же гостинцы, можно пересчитать по пальцам.

Я много вкалывала. Взяла на работу пару очень талантливых новых девочек. Салон стабильно действовал и мой бизнес надёжно стоял на ногах.

Ближайший год после родов, пока кормлю Машеньку грудью, планирую брать себе в работу только ВИП клиенток, чтобы совсем не потерять их.

В нянечки ко мне пристроилась по знакомству Валентина Ивановна, с лёгкостью бросив работу администратора в салоне на мою троюродную сестру Настю, которая не поступила в университет.

Милая бабулька теснила меня от девочки с наших первых минут в доме. Ревниво поглядывая на каждого, кто лез к малышке с сюсюканьем.

Сергей познакомился с Машей ещё в роддоме, поздно вечером, в день родов.

Он обратил на доченьку внимание сразу, после того, как закончил мне выговаривать за пеший поход через парк между схватками.

- Галина! Ты взрослая женщина! Ты понимаешь, как рисковала собой и ребёнком? В парке в это время совершенно пусто! Тебе бы даже не помог никто, случись чего! – отчитывал меня он.

Подошёл к кроватке и посмотрел на малышку. Осторожно поправил чепчик.