Капитан (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 30

— Вы Жохов встали на скользкую дорожку! Не надо сравнивать лейтенанта и адмирала! Но вашу мысль я понял. Хорошо, на сегодня всё, можете быть пока свободны, на следующую встречу вас пригласят!

К Долинину меня вызвали через неделю. Контр-адмирал был в своём кабинете и у него шло совещание, ну а я ждал в приёмной, гадая, зачем же я понадобился такому высокому начальству. Люди входили и выходили, заносили шифровки, документы, а меня всё не вызывали. Почти два часа я просидел, прежде чем попал на ковёр к своему новому босу.

— Садись лейтенант, разговор долгий будет — после моего доклада адмирал кивнул мне головой на стул. Я присел и замер, ожидая продолжения и оно не заставило себя ждать — попал ты в историю Жохов, даже не знаю, что с тобой делать. По всему выходит, что твой тральщик самый результативный у меня на флоте. Три проводки караванов, снятых мин у тебя больше всего, батарею финскую уничтожил, переправу, два самолёта сбил. Герои, не жалко наградить и в пример ставить. Но с другой стороны, эта история с пороховым заводом… Я понимаю, что выполнить приказ о проводке каравана до Ленинграда в условиях блокады канала финнами было невозможно, это понимают все, но при этом кому-то ты мозоль оттоптал Жохов, любимую мозоль. Сейчас я тебе скажу то, что говорить не должен, но я всё же хочу тебе помочь Жохов. Начальник особого отдела флотилии мой хороший товарищ. Воздушной разведкой установлено, что финны приступили к подъёму затопленных барж того самого каравана, который ты должен был охранять. Что там они смогут найти не понятно, но сам факт говорит о том, что часть оборудования могло уцелеть. Это плохо Виктор! В любой момент может прийти приказ о твоём аресте.

Я подавленно слушал адмирала, уже попрощавшись с жизнью. Всё плохо, под меня копают всерьёз. Почему за меня взялись⁈ Сколько техники, оборудования, ценностей было брошено во время отступления и никого не наказали, а меня взяли за жопу! Да как бы я станки эти уничтожил⁈ Всего арсенала «Шторма», не хватило бы на подрыв даже одной баржи! Мы сделали всё что могли, альтернативой была только смерть в бою возле этого проклятого завода! Мёртвый сраму неймёт! А теперь?

— Молчишь? Ну молчи, тут и правда за голову можно схватиться от перспектив и новостей. Не буду ходить вокруг да около лейтенанта. Тебе и твоей команде надо на время исчезнуть! Наши особисты мужики толковые, они к тебе нормально относятся, уважают тебя Жохов на флотилии.

— Что-то не похоже — усомнился я.

— Они делают свою работу! Им нужно время на то, чтобы свести концы с концами, но этого времени у них может и не быть, а значит надо его для них найти. Отправитесь на боевое задание, по возвращению будет всё уже ясно, обещать не могу, но скорее всего отстоять тебя получится.

— Как мы уйдём? Тральщик на стапелях, без обшивки… — с надеждой смотря на адмирала выдавил я из себя.

— Ремонт продолжится, но без вас. Сейчас возле Мурманска тяжёлое положение, враг рвётся к городу. Остановить его смогли, но ценой тяжёлых потерь. Фронту нужны подкрепления Виктор. Сейчас в Архангельске формируется сводный батальон морской пехоты из моряков флотилии, в одну из рот этого батальона и вольётся твоя команда, роту возглавишь ты. Месяц ваш тральщик будет стоять на заводе, и этот месяц придётся повоевать на берегу. Сейчас мы собираем всех свободных людей, а вы как раз свободны. Как только ремонт закончится, вас отзовут, я тебе обещаю.

— Если будет кого отзывать — посмотрел я в глаза адмиралу. Он не отвёл взгляд, он считал, что так будет для нас лучше, но и худшего варианта он не исключал, о чем и сказал мне глядя прямо в глаза.

— И так может случится. Батальон будет направлен пока под Мурманск, на Западную Лицу, не исключено, что его будут использовать для высадки десанта. Пока данных мало, но об этом говорит многое.

Мне понятно всё, пока нет штрафных рот и батальонов, но это что-то вроде того. Нас отправляют «прятаться», а по факту «искупать вину кровью» в самый ад советского Заполярья, в Долину Славы: горная тундра, болота, огромные валуны, длинная полярная ночь. Долиной Смерти назвали немцы в сорок первом году этот каменистый, поросший мхами и низким северным можжевельником край. Там против наших войск стоят горные егеря, знаменитые «эдельвейсы». Врага пока остановили, но сейчас идут не менее кровопролитные позиционные бои. И десант тоже возможен, как сказал адмирал, как раз морскую пехоту для таких дел и используют — как отряды первого броска и штурмовые группы.

В дребезги разбитый «морской охотник» уходил от вражеского берега вывозя последние остатки десанта — отряд прикрытия эвакуации, из выживших в кровавой мясорубке десяти человек, корректировщика и командира отдельного батальона морской пехоты старшего лейтенанта Виктора Жохова. Я стоял за штурвалом деревянного катера и смотрел на небо — шансов у нас похоже нет. Юнкерсов было шестнадцать и все они как один собирались топить именно нас, тех самых мудаков, которые устроили грандиозный переполох во вражеском тылу. Цель у них одна, и они полны решимости уничтожить её во что бы то не стало, остальные смогли уйти. Из экипажа катера живы только механик и два матроса, командир и старпом были убиты ещё на берегу, что с остальными членами экипажа я не знаю, единственное орудие с пробитым осколками откатником сиротливо стоит на носу задрав свой ствол к негостеприимному небу, возле зенитного пулемёта «максим», припав к прицелу, устроился Гришка.

Повышение я получил уже на второй день после высадки, когда во время совещания штаба батальона, на которое я опоздал, в наскоро отрытую землянку угодила авиабомба, оставив меня самым старшим командиром на плацдарме, так и стал, насквозь гражданский моряк, самой крутой шишкой среди морских пехотинцев. А начиналось всё совсем не плохо…

Почти шестьсот человек собрал Северный флот в отдельный батальон морской пехоты. Экипажи стоящих на ремонте судов, подводники, мотористы, канониры, радисты — кого тут только не было. Вооружены все были разномастно, одеты кто во что горазд, но настрой был у всех отличный, тут все были добровольцы, кроме меня и моего экипажа. На знакомство и слаживание нам отвели только четыре дня и практически без подготовки посадили на корабли.

На южном берегу губы Западная Лица должен был быть высажен тактический десант в составе нашего батальона. Высаживал десант отряд кораблей Северного флота в составе трёх сторожевых кораблей, двух тральщиков, четырёх сторожевых катеров и трёх катеров «малый охотник». В отряд артиллерийской поддержки входили эсминец «Куйбышев», три сторожевых катера, также для поддержки были выделены береговые батареи флота. Воздушное прикрытие состояло из десяти истребителей. Командовал силами высадки капитан первого ранга Карпов. Причиной этого десанта было то, что тридцатого июня противник захватил плацдарм на восточном берегу реки Западная Лица до десяти километров по фронту и восемь километров в глубину, из-за чего создалась реальная угроза Мурманску — враг в любой момент мог возобновить наступление на город. Советский плацдарм должен был располагаться напротив немецкого. Этим бы создавалась угроза для автомобильной дороги, по которой немцы снабжали свой плацдарм и его полной блокады, а при благоприятном развитии операции возникала возможность его полного уничтожения. Одновременно с основным десантом предполагалась высадка и отвлекающей разведывательной группы в количестве пятидесяти человек в районе мыса Пикшуев.

Западная Лица (она же Большая Лица или просто Лица). Эта река впадает в одноимённую губу Мотовского залива Баренцева моря. Губа Западная Лица — это узкий залив-фьорд, Один из самых крупных заливов северного побережья Мурманской области вместе с Кольским заливом, Ура-Губой и губой Печенга. Расположен он в двадцати пяти километрах к востоку от полуострова Рыбачий в акватории Мотовского залива. В этих местах и развернулись самые кровавые бои сорок первого года.

Мы шли по морю на катерах, впервые за много лет — в качестве пассажиров. При выходе из порта корабли заняли свои места в кильватерной колонне. Впереди шёл эсминец, за ними следуют тральщики. Замыкают колонну катера и морские охотники. Пройдя фарватер, все корабли по сигналу флагмана перестраиваются в заранее определенный походный ордер. На палубе нашего катера яблоку негде упасть и только возле орудий и пулемётов оставалось свободное пространство, так как они беспрерывно вертелись, выискивая в море и на небе цели. Я был одет в черный бушлат, в черные кожаные перчатках и черную кубанку с «крабом» вместо кокарды, за моей спиной висел автомат, а пояс оттягивали подсумки с дисками, пистолетом и подаренной когда-то старшим механиком финкой, на плече болтался планшет. Недалеко устроился весь мой экипаж, который я не стал делить, сформировав из него отдельный отряд под командованием Сидоренко, Изя стал замполитом роты. Катер глубоко сидел в воде от перегруза, кроме десантников он был битком забит боеприпасами и провиантом. Люди молчали, только тихий шум мотора катера нарушал тишину полярной ночи. На ходовом мостике открыта радиовахта на ультракоротких волнах, обычно мы всегда так делаем при совместном плавании кораблей, не изменили этой традиции и сейчас, когда мы стали пехотой. Радист, старший краснофлотец Гусев, поставив недалеко от меня рацию, устанавливает связь с руководством отряда. Мы идём ночью и связь важна как никогда.